Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!

Прошептав это, Николетта потеряла сознание. Ее тело обмякло, и она прислонилась спиной к стене здания. Хибари стоял перед ней на колене и размышлял, что делать. Однако подсознательно он понимал, что нужно сделать: отнести ее в больницу, чтобы ей оказали помощь. Но что-то не позволяло ему даже с места сдвинуться.

Фыркнув что-то неодобрительное, ГДК аккуратно приподнял девушку, прислоняя ее к груди, развязал руки. После он поднял ее на руки и выпрямился. Правая рука итальянки лежала на ее животе, а левая свисала. Кровь на лице, грязь, пыль и песок в длинных седых волосах, избитая и перепачканная, но она не пролила, ни слезинки.

Хибари направился подальше от этого переулка, его путь лежал в больницу. Он нес зверька, аккуратно прижимая ее к себе. По пути он окинул девушку взглядом и не нашел ничего серьезного. Ее избила кучка травоядных, но он продолжал считать ее зверьком. Не хищником, до него ей еще далеко, но уже не травоядным точно.

Придя в больницу, Кея передал девушку врачам и уложил ее на каталку, одним взглядом давая понять, что он не уйдет. То, с какой аккуратностью он нес ее сюда, с какой трепетностью относится к ней сейчас, пока врач не пришел, поразила даже его самого: он ни к кому с такой бережностью не относился.

Когда с осмотром и первой помощью было покончено, Кея обтер окровавленное лицо девушки и сел у кровати, на которую и уложили девушку. Лицо Скайрини сейчас выглядело так умиротворенно, что Хибари даже отключился от реальности на пару минут. Но пришел в себя, когда девушка поморщилась, пошевелилась и медленно открыла глаза.

– Уже пришла в себя, зверек?

Поморгав, Николетта сосредоточила свой взгляд на лице Главы Дисциплинарного Комитета. Он ждал, пока она соберет мысли, чтобы задать вопрос, но девушка продолжала молча его разглядывать.

– Где мы?

– В больнице.

– Вот как, – девушка попыталась приподняться, но скривилась от боли.

– Тебе лучше лежать.

– Да уж, здорово мне досталось, – усмехнулась итальянка, но все же приподнялась на подгибающихся руках. От нее не ускользнуло то, как дернулся Хибари, когда она едва не упала обратно.

– А ты не сдаешься, да, зверек?

Насмешливо фыркнув, Николетта приняла сидячее положение и огляделась. Стандартная палата: белые стены, белая же мебель. Как-то даже печально. Белый цвет ее… удручал, давил, и она сама не знала, почему.

– А тут миленько, Кея, как считаешь? – улыбнулась Скайрини, посмотрев на сидящего парня.

– Почему ты не захотела, чтобы я отнес тебя домой?

– Не хочу доставлять Нане-сан неудобства…

Хибари промолчал, продолжая смотреть на нее. Потом он протянул к ней руку и легонько коснулся шрама на щеке. Затем его пальцы коснулись пластыря, которым он сам залепил новую ссадину на лице девушки, не позволив врачу касаться лица девушки.

– Если бы я не отнес тебя в больницу, не возникло бы множество вопросов, которые теперь обязательно возникнут. Тебе теперь не дадут спокойно отдохнуть, а чуть позже вызовут в больницу Саваду-сан. Было бы лучше, отнеси я тебя в дом Савада, – не торопясь проговорил ГДК, глядя на то, как на щеках девушки появился румянец.

– Да, ты прав. Спасибо. Прости, я…

Хмыкнув, Кея промолчал. Он даже себе не мог признаться в том, что не хотел нести ее в больницу. Не хотел, чтобы ее обследовали травоядные. Но ее повреждения могли быть серьезнее пары отбитых ребер, а потому….

Скайрини молчала, молчал и Кея. Девушка просто не знала, о чем еще можно поговорить с этим парнем. Сам же Хибари так же хранил молчание, в свою очередь, разглядывая девушку. Его взгляд скользил по волосам, что были абсолютно седыми, и Кее было интересно, почему они такого цвета. Ее разные глаза были опущены вниз, а пальцы стискивали одеяло.

В палате царила тишина.

Дверь распахнулась, впуская обеспокоенную Савада Нану. Увидев девушку, домохозяйка буквально добежала до койки и заключила ошарашенную итальянку в объятия. Кея тактично покинул палату, понимая, что теперь девушка в надежных руках.

Николетта Скайрини была… шокирована. Ей была чужда такая забота, такое трепетное отношение к ней самой со стороны кого-либо. Нет, варийцы, безусловно, заботились о ней, но эта женщина, у которой сын того же возраста что и итальянка…

Скайрини вернула объятие, отчего кольцо нежных рук стало еще более согревающим.

– Слава Ками-сама. Когда мне позвонили и сказали, что ты попала в больницу, Нико-чан, я побросала все дела и побежала сюда. Если бы ты знала, как напугала меня…

– Простите, – пропищала итальянка, утыкаясь носом в плечо женщине.

Еще какое-то время, подушив итальянку, что стала ей практически родной дочерью, Нана отстранилась и защебетала о том, что Тсу-кун обязательно навестит ее и принесет книги и домашнее задание.

– А, что врач-то сказал? – спросила Николетта, глядя на улыбающуюся женщину. На мгновение улыбка дрогнула. – Нана-сан?

– Он сказал, что тебе отбили ребра и,… и есть подозрение, что задели органы. А так же…

– Нана-сан, говорите, – прошептала итальянка, ободряюще сжав пальцы домохозяйки.

– А так же возможно, трещина в ребре, – всхлипнула женщина, вводя Скайрини в ступор.

Ну не умеет она успокаивать! А своей настойчивостью и вовсе до слез женщину довела! Молодец, Николетта! Просто умница, пять баллов тебе.

– Нана-сан, – с нежностью прошептала итальянка, стараясь незаметно использовать успокаивающее пламя Дождя, хотя тело и отозвалось на это болью. – Ничего страшного не произошло. Я буду в порядке, честно. Простите, что заставила вас волноваться за себя, этого больше не повторится.

Говоря это, Николетта понимала, что так и будет. Она будет скрывать свои раны, ушибы, проблемы. Эта добрая женщина приютила ее, дала ту материнскую любовь и заботу, которой Николетта никогда и не знала, Луссурия не в счет. Варийцы были по-настоящему добры к ней и заботились, но порой ей не хватало именно этого. Теперь она поняла, что значит, мать заботится о детях. И пусть Савада Нана не приходится ей матерью, эта женщина позаботилась о Николетте, беспокоилась за нее, искренне радовалась за нее и так же искренне грустила, когда Скайрини уезжала из Намимори в родной город к варийцу и его людям.

Уходя, Нана сказала, что еще непременно заглянет. Николетта улыбалась, помахав женщине, однако стоило Саваде скрыться за дверью, как итальянка зашипела и схватилась за ребра – они нещадно ныли и причиняли дискомфорт.

Дотянувшись до рюкзака, унести который не позволил Кея, зная, что внутри та самая склянка с лекарством. При нем у нее случился приступ, и он не мог не видеть, как она приняла тот желтый порошок.

Вытащив планшет, девушка едва не застонала – Принц ответил на ее сообщение.