Никому не доверяй!

— Распродажей старья из дома?

— Для начала. Как раз сегодня была на чердаке, отбирала вещи для продажи. — Она схватила картину, которую принесла в столовую. — Взгляните на это, Дэн.

В резной бронзовой раме была старинная фотография, выполненная в технике сепии. На девушке было светлое платье, во взбитой прическе — бант. Ее волосы были такими же прямыми, как у Лори, кружева спадали с узких плеч. Она сидела перед скатертью, раскинутой на земле, в окружении молодых повес. Ну, прямо Клод Моне — «Завтрак на траве».

— Это наша бабушка Брендон, — торжественно изрекла Мэгги. — Конечно, это бесценное фото, его продавать грех, но, наверное, за рамку дадут много, да?

Историю семьи, подумал Дэнис, нельзя ни купить, ни продать. Это часть жизни. На этой фотографии он видел Лори. Ее трогательную беззащитность. И упрямый вызов в выражении лица. В этой веселой компании она жила своей жизнью.

Он повернулся к Мэгги и сухо произнес:

— Фотография бесценна, она выше денег. Оставьте ее в доме. Рамка же представляет ценность. Ее можно продать за тридцать пять или сорок долларов.

— Серьезно? — воскликнула Мэгги, в то время как Лори с сожалением подумала, что даже память — субстанция материальная, но не для нее и не для Дэниса.

— Вот что я вам скажу, Мэгги, — продолжал Дэнис, — если вы хотите заняться этим делом, соберите все вещи и привезите на мой блошиный рынок в субботу.

— Блошиный рынок? — переспросила Мэгги. — А где он?

Дэнис вынул из бумажника карточку с небольшим планом. Лори перехватила ее до того, как на нее взглянула Мэгги.

— Это же территория, на которой вы планируете возводить склады, — сказала она. — Я не знала, что там есть какие-то строения.

— Большая асфальтированная автостоянка, деревянный склад и мой фургон. Но даже не думайте о займах, Лори. Все эти вещи ничего не стоят в качестве залога.

— А мне не придется платить? — спросила Мэгги. — За аренду киоска?

— Цена колеблется от десяти до двухсот долларов в зависимости от площади и местоположения. Но с вас я не возьму денег.

— Здорово! — глаза у Мэгги сияли. — Я обязательно буду. Точнее, мы обе будем.

— Мы? — удивилась Лори.

— Ты будешь присматривать за детьми.

— А что, если у меня другие планы?

— А они у тебя есть?

Лори перевела взгляд на Дэниса, потом снова на сестру.

— Как раз в эту субботу я свободна.

Дэниса залила волна радости, он почти улыбался. Он собирался снова увидеться с Лори, и возможность встречи на блошином рынке была очень кстати.

— Я открываю рынок на рассвете, — предупредил он.

— Так рано, — с сожалением заметила Лори.

— Это лучшее время суток, когда тихо и спокойно. — Он любил смотреть, как солнце скользит над равнинами и поднимается к горным вершинам. Дэнис хотел, чтобы Лори тоже разделяла его восторг.

Испытывая желание снова прикоснуться к Лори, он встал, подошел к ней и взял ее за руку. Напуганное выражение ее лица взволновало Дэниса. Но в глубине ее глаз не было страха. Хотя этой женщине нравилось считать себя холодным профессионалом, Дэнис не сомневался в ее чувственности.

— Вечером в субботу, — предложил он, — когда рынок закроется, давайте поужинаем вместе. У меня есть семейный рецепт соуса для спагетти.

— Буду рада, — тихо произнесла Лори.

— Хорошо. Уже поздно. Мне пора уходить.

Она проводила его к выходу.

— Кстати, с тобой ведь никто не живет, не так ли?

— Мы будем одни. Ближайший сосед находится в трех милях от меня, — на пороге он обернулся. — Это беспокоит тебя?

— А должно?

— Нет, если ты всегда будешь помнить, что у меня в сердце самые лучшие чувства к тебе.

Когда Дэнис наклонился, чтобы запечатлеть на ее щеке дружеский поцелуй, Лори отступила назад.

— Нам нужно обсудить дела, — сказала она, — в субботу вечером.

— Конечно.

Лори смотрела, как Дэнис уходил, пока не покинул освещенное пространство. Ее чувства требовали позвать его назад, чтобы еще раз слиться в поцелуе.

Вместо этого она захлопнула дверь. Это был разумный поступок.

4

Утро в субботу наступило рано, раньше восхода солнца над горными лугами. В половине пятого Лори разбудил топот маленьких ножек. В отличие от других суббот, эти ножки не бежали мимо ее спальни к телевизору. Она услышала, как открылась дверь. Послышалось хихиканье. Вспыхнул свет. Шаги приблизились, и шестилетний Дик закричал:

— Пора вставать, тетя Лори! Мама сказала, что нам нужно идти. И тебе тоже.

Когда Лори открыла глаза, она встретилась со щенячьим взглядом Сэма, который в четыре года был еще не таким агрессивным, как брат.

— Привет, — сказал он.

— Кофе, — ответила она.

Прямо у нее над ухом Сэм заорал своему брату:

— Она хочет кофе. — И затряс ее за плечо. — Ты еще не проснулась?

— Верно.

Когда племянники умчались из комнаты, Лори накинула халат и пошла на кухню, где обнаружила Мэгги. Полностью одетая и сияющая, сестра держала в руках чашку кофе.

— Будет так здорово. А твои волосы просто великолепны!

Лори поднесла к глазам прядь волос. У них был рыжеватый оттенок хны. Перед сном Мэгги помогла их красить.

— Если я вымою их, то эта окраска исчезнет, да?

— В конце концов исчезнет. — Мэгги деловито упаковывала корзинку для пикников. — Если пойдешь в бакалейный магазин, захвати майонез и салат-латук.

— Что значит «в конце концов»? Ты сказала, что ее в любой момент можно смыть шампунем, — она села за стол. — Я не хочу выглядеть как маленькая сиротка Аннушка.

— Не говори глупости, Лори. Ты не дала мне сделать тебе завивку, а у сиротки Аннушки были вьющиеся волосы. Рыжий оттенок очень экзотичен. Если использовать зеленые тени…