Никому не говори…

– А теперь расскажи честно, – сказал Мэтт, отпустив ее, – как ты уговорила Майка куда-то пригласить тебя.

С этими словами он включил двигатель и задом подал машину на подъездную аллею, стараясь не задеть восстановленный почтовый ящик.

– Почему ты думаешь, что это я его уговорила? – возмутилась Карли, пытаясь выровнять дыхание после поцелуя.

Мэтт усмехнулся:

– Я слишком хорошо знаю вас обоих.

– Может быть, он мне нравится.

Карли уже немного пришла в себя и тут же вспомнила разговор с Эрин. Сестра Мэтта была права: женщины всегда вешались Мэтту на шею. Но ей не хотелось становиться бусиной в этом ожерелье.

– Не сомневаюсь. Майк – славный парень. Разве он может кому-то не нравиться? – Они выехали из жилого квартала и устремились к центру города.

– Может быть, он мне нравится как мужчина. Он симпатичный. Милый. Внимательный.

Мэтт покосился на нее.

– Брось, Кудряшка. Ты поехала с ним специально, чтобы позлить меня.

Карли задумчиво смотрела на него. И как ее угораздило связаться с человеком, который так хорошо ее знал.

– Иными словами, заставить тебя ревновать?

– Именно.

– И что, получилось? Он улыбнулся.

– Пожалуй. Пока я не увидел вас вместе. Майк выглядел так, будто схватил тигра за хвост. А ты выглядела как этот самый тигр. И тут я кое-что вспомнил.

– Что? – подозрительно спросила Карли.

– Что ты безумно влюблена в меня.

Он произнес это как нечто само собой разумеющееся, и его слова подействовали на нее как удар под дых. Карли со свистом втянула в себя воздух, поняла, что Мэтт наслаждается ее реакцией, и попыталась сохранить лицо.

– С чего ты это взял, бесстыжие твои глаза? Может быть, мне нужно только твое тело.

Он улыбался, следя за дорогой.

– И это тоже.

Они затормозили у светофора. Пытаясь отвлечься, Карли оглянулась по сторонам. Золотые лучи предвечернего летнего солнца освещали чудесный городок Бентон во всей его неброской красе. Их машина была на шоссе не единственной – воскресные автомобильные прогулки считались здесь любимым развлечением, – но большинство машин находилось на стоянке у «Корнер-кафе». Воскресный ужин в общественном месте тоже относился к числу любимых летних развлечений.

– Куда мы едем? – с любопытством спросила Карли, когда зажегся зеленый свет.

– Можно покататься, заново посетить любимые места нашего детства и немного пройтись пешком. Можно перекусить в «Корнер-кафе» и доказать друзьям и соседям, что я опять у тебя в чести. А можем плюнуть на предисловие, поехать ко мне и заняться грандиозным сексом.

У Карли бешено застучало сердце, но она сделала вид, что серьезно задумалась над его предложением.

– А если мы займемся грандиозным сексом, ты опять будешь предлагать мне руку и сердце?

У Мэтта слегка напряглась челюсть. Он посмотрел на Карли с опаской.

– Ты хочешь этого?

Нет, если ты этого не хочешь. Ни за что.

– Просто для твоего сведения. Если ты это сделаешь, можешь считать себя покойником.

– Это означает, что ты выбираешь грандиозный секс? – Мэтт бросил на нее такой жаркий взгляд, что у Карли замерло сердце.

–Да.

«Наверное, это глупо, – думала Карли. – Наверное, я должна была отказаться». Она вспомнила совет Эрин «никакого секса», но сейчас Карли хотелось не столько получить Мэтта, сколько спать с ним. Так что в этот момент ей было не до стратегии. Представив себе Мэтта в постели, она ощутила головокружение и готова была тут же стащить с себя одежду и…

– Если ты не перестанешь смотреть на меня так, дело кончится аварией.

Хрипловатая нотка в голосе и пламя в глазах Мэтта говорили сами за себя; электричество, накопившееся в машине, было чревато молнией.

Карли с трудом втягивала в себя воздух.

– Здешним жителям это не понравится, – сказала Карли, делая все, чтобы Мэтт не догадался, что она еле дышит, умирает от желания и готова кончить от одной только мысли о том, что именно они собираются делать. Но, конечно, он и так все знал. Знал, до какой степени она возбуждена. Он тоже сгорал от желания. Об этом говорили темный румянец, заливший его скулы, внезапно напрягшееся тело и таинственный блеск глаз.

Машина остановилась. Когда Карли смогла отвести взгляд от его лица, она поняла, что автомобиль стоит перед ангаром. Мэтт протянул руку, полез в «бардачок» и достал синий пульт дистанционного управления. Неторопливо нажал на кнопку, дверь поднялась, и они въехали в густую тень. Потом он снова нажал на кнопку, поставил машину на ручной тормоз и вынул ключи. Тем временем дверь со скрипом опустилась, и они оказались заключенными в пещере.

В машине было прохладно и темно, а на заднем сиденье дремала Энни. Какое-то время Карли сидела неподвижно, стараясь справиться с головокружением, ослабевшими коленями и дрожащими руками.

Мэтт расстегнул ремень безопасности, посмотрел на Карли и расстегнул ее ремень тоже. Она погладила его по руке, забралась под короткий рукав рубашки и начала гладить твердый бицепс. Конверс наклонился и прижался губами к ямке у основания ее шеи. Карли затаила дыхание и откинула голову.

Мэтт посмотрел на Карли, схватил в охапку, посадил к себе на колени, прижал к дверце и поцеловал. Его губы обжигали, язык был горячим, неистовым и жадным, ладонь легла на грудь Карли и сжала ее. Карли обвила руками его шею и страстно поцеловала в ответ, умирая от желания.

Поза была неудобная: Карли сидела у него на коленях, упираясь бедром в рулевое колесо и перекинув голые ноги через коробку передач, так что ее ступни, на которых осталась лишь одна туфелька – вторая свалилась, – лежали на пассажирском сиденье. Но Карли не чувствовала никакого неудобства. Все было чудесно; ведь рядом был Мэтт – такой теплый, сильный, надежный, что у нее кружилась голова от счастья.

Сбросив вторую туфлю и поджав пальцы ног, она прижала к себе голову Мэтта и раздвинула его губы языком. Сердце безудержно колотилось, она тяжело дышала, а низ живота сводила сладкая тянущая боль.

– Кудряшка, ты снова пользовалась моим мылом, – пробормотал он и прижался губами к ее шее.

При чем тут мыло? Кажется, у нее что-то с головой…

Карли открыла глаза и увидела, что Мэтт наблюдает за ней. Он тоже тяжело дышал, возвышаясь над ней, заслоняя ее от всего мира широкими плечами, смуглый, сексуальный и чертовски аппетитный. Карли тут же забыла, что хотела сказать, только смотрела и часто-часто дышала.

Глаза Мэтта потемнели от страсти, он поцеловал Карли так жадно, что она застонала, не отрываясь от его губ. Рука Мэтта сжимала и ласкала ее грудь; Карли выгнула спину, как кошка, которую гладят, уронила голову ему на плечо, наслаждаясь его прикосновениями, и целовала в ответ, пока не почувствовала, что ее тело дрожит как в лихорадке.