Никто кроме Путина. Почему его признает российская «система»
Шрифт:
Российским федеральным элитам, похоже, безразличен ущерб, который наносит репутации страны использование «административного ресурса» (эвфемизм мошенничества) во время выборов. В ходе выборов в Думу в 2011 году происходит похожее широкомасштабное мошенничество, которое приводит к многолюдным уличным акциям протеста. Я осознаю, что единственная забота Москвы — обеспечить, чтобы должность занял проверенный подданный. В большой степени речь идет о власти. Но также и о деньгах. Большие деньги. «Сторонники Путина имеют серьезные финансовые интересы в Сочи, — говорит мне руководитель кампании Немцова Илья Яшин. — Важно найти кого-то, кого можно контролировать и отвлекать глаза от коррупции».
Выборы интересны в одном
Это, конечно, злит грузин. Они призывают к мировому бойкоту зимних Олимпийских игр в Сочи 2014 года, похожего на бойкот США игр в Москве в 1980 году, после советского вторжения в Афганистан. Несмотря на сочувствие ЕС к Грузии, вероятность бойкота достаточно низка. Грузинские парламентарии говорят, что аморально проводить олимпийские игры менее чем за 10 миль от оккупированной территории. Но они также указывают на другую, более реалистичную угрозу играм — на угрозу джихада с Северного Кавказа.
В 2008 году я еду в Абхазию. Путешествие происходит за четыре месяца до войны с Грузией — среди зловещих конфликтов на неофициальной границе между Грузией и ее отделенной провинцией. Абхазия для меня открытие. Страна протяженностью каких-то 150 миль кажется сонным приморским раем. Она имеет мандариновые рощи, эвкалиптовые деревья и галечные пляжи. Как и в Сочи, российские трудящиеся отдыхали здесь с коммунистических времен, расслаблялись в специализированных санаториях, возведенных вдоль умопомрачительного побережья.
Абхазский рубеж — всего в 45-ти минутах езды от центра Сочи. Я перехожу границу. Ловлю такси. Машина — вездесущие «Жигули» (русское название «Лады»). Через 30 секунд после отъезда по ухабистой дороге абхазский дорожный полицейский останавливает нас и требует взятку. Я неохотно даю несколько купюр. Экономическая изоляция оставила Абхазию оторванной от внешнего мира. Обменников нет: мы должны иметь при себе российские рубли. Транспорт очень вялый: единственный трамвай зыбко торит свою тропу вдоль широкого красно-оранжевого ржавого прибрежного пути, мимо разрушенных неоклассических станций и пальм.
У реки Ингури, пункта пересечения границы между Абхазией и контролируемой грузинским правительством территорией, я вижу скучающих российских солдат. Они сидят в камуфляжном бункере и наблюдают за тем, как местные жители пересекают мост. Ниже на берегу реки рыболовы используют самодельные ивовые удочки и ныряют в бурные бирюзовые воды за форелью. Когда я был там, стрельбы не было слышно — только шумное кваканье лягушек.
Выше по дороге от реки находится скотоводческий поселок Дихазурга. Тут коровы ходят по ореховым рощам. Многие покрытые глицинией виллы не имеют крыш и стоят пустыми — владельцы оставили их, убегая через реку во время гражданской войны в Грузии, которая велась между этническими грузинами и абхазскими повстанцами, поддерживаемыми русскими, в 1992–1993 годах. Возле некоторых домов до сих пор растут бледно-желтые нарциссы. Кажется, что хозяева просто вышли ненадолго.
Почти половина населения Абхазии — преимущественно этнические грузины — бежали во время войны двадцать лет назад. Тбилиси хочет, чтобы беженцы вернулись. Кое-кто вернулся.
Тем временем Абхазия утверждает, что сама была жертвой миграционной политики, когда Сталин, грузин по национальности, поселил здесь грузин после предыдущих вторжений турок и греков. Местные жители, похоже, не озабочены спором и тем, что их соседкой является конфликтная территория, которую наполовину аннексировала Москва и игнорирует Запад.«Мы просто едим фасоль [вкусное бобовое блюдо], делаем нашу работу и спим, — говорит мне Квича Кобалиа. — Политику мы оставляем Путину».
Виталий Мутко имеет уверенный вид. В сентябре 2010 года я встречаюсь с министром спорта России в Москве. До собрания исполнительного комитета ФИФА в Цюрихе относительно того, кто будет принимать Чемпионат мира по футболу 2018, — три месяца. Я — один из небольшой группы журналистов, приглашенных на встречу с Мутко на стадионе «Лужники».
Мутко ведет меня к VIP-ложе, мы вместе осматриваем площадку в форме амфитеатра и ее насыщенно-зеленое искусственное поле. Министр сидел здесь, когда Россия победила Англию в европейском квалификационном матче 2007 года. Поначалу казалось, что фортуна на стороне Англии, вспоминает он: «После первого тайма все были в подавленном настроении. Мы проигрывали со счетом 1:0. Я предполагал, что мы забьем дважды. Так и произошло».
Накануне голосования в швейцарской штаб-квартире ФИФА заявки от Англии и России — самые привлекательные. Другие — совместная заявка от Бельгии и Нидерландов и еще одна от Португалии и Испании — отстают от фаворитов. Однако Мутко остерегается любых высокомерных заявлений. «Порой самоуверенность приводит к трагедиям в спорте», — говорит он.
Несмотря на это, россияне поражают меня своей уверенностью в том, что именно они, а не Англия, станут победителями непрозрачного тайного голосования ФИФА. Откуда они берут эту веру в себя? Мутко говорит, что источник его оптимизма — это мнение о том, что российский Чемпионат мира по футболу будет более динамичным, более увлекательным и более инновационным событием, чем «безопасный» и, вероятно, скучный английский чемпионат. Это будет настоящее событие в российской истории.
Более того, турнир никогда ранее не проводился в странах бывшего коммунистического блока. Поэтому аргументы России нравятся президенту ФИФА, Зеппу Блаттеру, — в частности, желание принести футбол в новые части мира (и, вероятно, на новые привлекательные рынки). Я спрашиваю Мутко, считает ли он, что заявка России более привлекательна, чем английская. Он немного подпрыгивает, потом размахивает своим кулаком в воздухе и произносит триумфальное и утвердительное «да». «Я бы просто схватил эту страну, Россию, и сказал, что для футбола будет сделано очень много», — говорит он мне.
Мутко говорит, что его раздражают материалы в британской прессе, которые преувеличенно акцентируют внимание на проблеме фанатов-расистов в России. Фанаты «Локомотива» празднуют продажу Питера Одемвингие команде «Вест-Бромвич Альбион», держа баннер, на котором изображены банан и надпись: «Спасибо Вест-Брому». Министра также беспокоят доклады о распространенности коррупции в России. Он думает, что эти темы злостно раздуваются, чтобы подорвать заявку России.
В тот вечер я смотрю квалификационный матч «Евро-2012» между Россией и Словакией. Место проведения — московский стадион «Локомотив». Согласно книге заявок России на Чемпионат мира, финал, полуфинал и матч-открытие 2018 года пройдут в «Лужниках». Остальные матчи пройдут в северном блоке с центром в Санкт-Петербурге, волжском блоке вдоль самой длинной в Европе реки и южной группе, к которой принадлежит Сочи. Путин имеет непосредственное отношение к российской заявке. Он пообещал новые стадионы, высокоскоростные железнодорожные сообщения между городами, где планируются матчи, и новые аэропорты.