Никто не живет вечно

— Это точно, сэр, — согласился Бонд. — К тому же Мэй с Манипенни исчезли…

— И требования у похитителей серьезные.

— В смысле?

— Разве ты не в курсе?

— Я еще ни с кем не говорил.

Последовала длинная пауза.

— Женщин вернут невредимыми в течение сорока восьми часов в обмен на тебя, — ответил шеф. — Таковы условия похитителей.

— Я ожидал нечто подобное. Австрийская полиция в курсе?

— Кое-что им известно.

— Тогда буду ждать от них новостей. Насколько я понял, они уже в пути. Передайте Риму, что я сожалею о его людях.

— Береги себя, 007. И ты знаешь правила: мы не идем на сделки с террористами. Так что никакого геройства. Повторяю: не смей идти у них на поводу.

— У меня нет другого выхода, сэр.

— Выход есть всегда, — перебил его М. — Найди его. У тебя на это целых сорок восемь часов.

Старик повесил трубку, Бонд отсоединил скремблер от телефонного аппарата и медленной походкой вернулся к автомобилю. Итак, его жизнь — в обмен на жизни Мэй и Манипенни. Что ж, если иного пути не будет, придется умереть. Но в любом случае нужно идти до конца.

Полиция прибыла ровно через час и тридцать шесть минут. Тем временем Нанни поведала Бонду о том, как она основала свое охранное агентство. Всего за пять лет она открыла филиалы в Лондоне, Париже, Риме, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, при этом ни разу не прибегнув к рекламе.

— Иначе все бы решили, что мы девушки по вызову, — с улыбкой пояснила Нанни.

— Мы с самого начала сделали ставку на сарафанное радио. Так даже интереснее.

Бонд спрашивал себя: почему в МИ-6 никто не знал об этой организации. Похоже, ОАН было сокровенной тайной в узких кругах высшего общества.

— Нас не так легко вычислить, — с гордостью заметила Нанни. — Когда клиент — мужчина, наша сотрудница играет роль его девушки, а когда клиент — женщина, то обеих сопровождают мужчины. — Нанни рассмеялась. — За последний год на моих глазах Сьюки дважды разбивали сердце!

От возмущения девушка залилась краской и хотела что-то сказать, но в этот момент примчались два патрульных автомобиля, оставляя за собой облако пыли. В каждом было по четыре офицера полиции, сред них — один в штатском. Выйдя из машины, он с облегчением вытянулся во весь свой огромный рост. Человек был одет в безупречный костюм, хотя его несуразное телосложение представляло трудности даже для опытного портного. Длинные руки с маленькими кистями по-обезьяньи свисали почти до колен, лицо казалось слишком большим для узких плеч, щеки напоминали спелые яблоки, а огромные уши выглядели, словно ручки кувшина.

— О, боже, — прошептала Нанни, буквально излучая страх. — Крюк, собственной персоной.

— Какой еще Крюк? — переспросил Бонд.

— Инспектор Генрих Остен. Ему давно пора на пенсию, а он по-прежнему работает инспектором. Самый жестокий и продажный ублюдок в Австрии. — Нанни продолжала говорить шепотом, как будто мужчина, шаркавший к их машине, мог услышать каждое ее слово. — Говорят, никто не решается отправить его на пенсию, потому что у него компромат почти на всех в стране — по обе стороны закона.

— Он тебя знает?

— Лично не встречалась. Но в нашей картотеке он есть. Бывший национал-социалист. Любимое орудие пытки — крюк мясника. Отсюда и кличка — Крюк. С таким человеком шутки плохи. Джеймс, не доверяйте ему.

Инспектор Остен в сопровождении двух патрульных приблизился к двери Бонда, наклонился вперед, словно нефтяной насос, и помахал ему рукой, шевеля пальцами, будто желая привлечь внимание маленького ребенка.

— Господин Бонд? — спросил он тонким, пронзительным голосом.

— Да. Бонд, Джеймс Бонд.

— Отлично. Мы должны доставить вас в Зальцбург. Будьте любезны, выйдите на секунду из машины.

Бонд вышел и пожал протянутую ему руку, которая на ощупь напоминала высохшую кожу змеи.

— Я занимаюсь вашим делом, господин Бонд. Таинственное исчезновение двух дам. Неплохое название для книги, не правда ли?

Бонд промолчал. Он не был готов к шуткам по поводу Мэй и Манипенни. Почувствовав это, инспектор вновь стал серьезным.

— Меня зовут Остен. Генрих Остен, — продолжил он с ухмылкой, оголив потемневшие зубы. — Но некоторые называют меня Крюком. Уж, не знаю почему. Возможно потому, что я занимаюсь ловлей преступников. — Он вновь засмеялся. — Кто знает, господин Бонд, может, и вы когда-нибудь попадетесь на мой крючок. Нам с вами надо поговорить, поэтому я поеду в вашем автомобиле, а дамы — в другом.

— Нет! — отрезала Нанни.

— Да, — возразил Крюк.

Он открыл заднюю дверцу, и патрульный чуть ли не силой вытянул Сьюки из салона. Другой полицейский проделал то же самое с Нанни, которая отчаянно упиралась ногами и руками. «Только бы она не воспользовалась пистолетом… — подумал Бонд. — Хотя нет. Она, скорее, закатит скандал, и те будут вынуждены ее отпустить».

Остен вновь улыбнулся.

— Без женщин как-то спокойнее, — сказал он. — И потом, вы же не хотите, чтобы они услышали, как я предъявлю вам обвинения в причастности к похищению и, возможно, даже убийству…

7. Крюк

Бонд вел машину предельно осторожно: от человека, сидевшего рядом с ним, веяло скрытым безумием, которое могло проснуться от малейшей провокации. Бонду часто приходилось сталкиваться со злом, но сейчас оно было ощутимо как никогда. Помимо этого от инспектора веяло запахом дешевого одеколона, которым тот обильно обработал копну своих волос.

— Похищение и убийство, — пробормотал Остен, словно размышляя вслух.

— И вы собираетесь меня в этом обвинить?

— Я могу предъявить вам убийство, — усмехнулся инспектор. — Вам и вашим молодым спутницам. Вы запоете у меня как соловей.

— Я рекомендую вам переговорить с начальством, а также со Службой безопасности.

Остен презрительно фыркнул:

— Трусливые болваны, которые вечно прячутся за чужими спинами. Они мне не указ.

— Вы сами себе закон, инспектор?

Остен вздохнул.

— Да, в данной ситуации закон — я, и это главное. А вы связаны с двумя англичанками, которых похитили из клиники…

— Одна из них шотландка, инспектор.

— Неважно, — Остен надменно отмахнулся своей кукольной рукой. — Вы — единственный ключ, связующее звено во всей этой истории; человек, который хорошо знает обеих жертв, и мой долг — допросить вас самым тщательным образом…

— Мне бы самому хотелось узнать подробности, — прервал его Бонд. — Кстати, одна из женщин — моя экономка…

— Та, которая молодая?

Вопрос был задан таким неприятным тоном, что Бонд чуть не вышел из себя.

— Нет, инспектор. Та, которая пожилая. Она много лет работает у меня, а молодая — моя коллега по работе. Советую вам повременить с допросом и посоветоваться с кем-нибудь из руководства.