Нильгири: Я - Великий Лабиринт

Влад: - Ладно, слышал новый анекдот? – Эротический? – Политический. – Валяй.

Обама пишет объявление на «Авито»: «Отдам Псаки в хорошие руки».

– Обама? – Ага.
– На «Авито»? – Ага…

Вместе посмеялись. А потом «Глазок» и спрашивает: - А «Псаки» - это что? Какая-то «какашка резиновая из магазина приколов»? – Ну, типа того, - ответил Влад.
– Тока с глазами такая. И звуки издает. Громкие. А что за интерес? – Да вчера был неприятный случай по работе, - вздохнул «Глазок».
– В один подъезд зашли, а там – «Геевы свинюшни»! Ступить некуда! А идти надо! Выхожу обратно, на свет Божий. Чую, воняет от меня. Пригляделся: какое-то «Гуайдо» к ботинку прилипло! Аж стыдно стало. За Россию. Опять Обама в подъездах «облегчается». «Санкциями» уже всё провоняло! А его всё никто не пристрелит!

– Ладно, пора мне. Пойду, стакан кофе куплю, - сказал Влад Старовойтов, вставая со скамейки. – День будет долгим, и без допинга не обойтись. – Ну, удачки тебе и твоему шефу! – подмигнул ехидно «Глазок». – Ну и тебе здравия желаю. Чтобы тебя не подбили! – ухмыльнулся в ответ Влад.

Влад ушел. «Глазок» смотрел некоторое время ему в след. Затем достал из внутреннего кармана куртки старенькую «Нокиа», набрал какой-то номер. Услышал что-то. После чего спокойно сказал в трубку: - Да, ваши прогнозы постепенно сбываются. Как по нотам. Да. Именно. Всё как вы и говорили. Да, не беспокойтесь. Да-да, я проверю. Сам. Не сомневайтесь.

Окончив разговор, «Глазок» посмотрел на потрёпанный жизнью телефончик. Лимит: три звонка. Потом нужно будет менять телефон. Или сим-карту. – Сам всё проверю, - задумчиво проговорил он, машинально глянув в ту сторону, куда недавно ушел Старовойтов.

2. Учёные.

Как вы помните, Юрий Григорьевич Никаноров был шокирован рисунком Авеля, который он разглядывал, пока тот ушёл «охотиться за сферами». Никаноров был уверен, что введённая в ИИ схема, сохранённая на фото в смартфоне, окажется не просто «рабочей», а совершит настоящий «научный прорыв» в секторе знаний о причинно-следственных связях самых «тонких и неощутимых материй». Так и произошло. Модель оказалась «идеально сбалансированной» и давала потрясающие результаты в электронном варианте. Теперь было необходимо собрать все данные, полученные при моделировании, и подготовить практические опыты.

Спустя три месяца была испытана первая технология на базе новой модели, а еще через полтора месяца Юрий Григорьевич Никаноров получил государственную премию за выдающийся вклад в отечественную науку. Модель, раздвинувшая представление человечества о устройстве мира, была названа «Модель небесного танца» академика Никанорова.

Но мы это забежали далеко вперёд, а пока вернемся к учёному мужу, совершившему открытие при помощи никому не известного паренька из больницы, через трое суток с момента их встречи. Юрий Григорьевич Никаноров забыл на это время про всё и вся, погрузившись "на все сто" в исследование данных, генерируемых «моделью небесного танца». Все вышло намного лучше, чем он желал. В самых смелых мечтах он не мог представить, что будет «рабочая схема», которая сама устранит все недостатки и дыры в теоретических таблицах. Это было идеально и работало, как швейцарские часы.

Переполненный наилучшим настроением, академик Никаноров отправился в буфет для сотрудников руководящего состава НИИ тугоплавких материалов. Там он столкнулся с профессором Жихаревым, с которым много лет пребывал в приятельских отношениях. – А, Александр Степаныч, как ты? Как успехи, есть продвижение? – А, Юрий Григорьевич! Ну, здравствуй! Говорят, тебя можно поздравить? – Ну, да, есть такое. Не хочу хвастаться…хотя вру, хочу похвастаться: у меня всё получилось! Я случайно, прямо таки, чудесным образом нашел схему «рабочей модели», которая прямо-таки, работает за нас сама! Мы только данные фиксируем и пытаемся результаты как-то упорядочить и осмыслить! Честно говоря, мне коллеги из других стран говорили, что научных знаний в этой области катастрофически не хватает, и никто не сдвинется с места раньше, чем через пять лет! А тут такая феерия! Счастье внезапное!

– Ну, рад за тебя, Юрий Григорьевич. А я вот тоже … Хотелось бы найти такое же вдохновение. Как ты знаешь, мы работаем в «смежной теме»: «Управляемое броуновское движение низко-температурных альфа-проводников в искусственном вакууме при повышенной гравитации». Как ты уже от меня слышал, грант мы получили от отдела перспективных разработок министерства обороны и второй грант - от Роскосмоса. Необходимо создать целое направление новых материалов для применения в космосе, например, для исследовательских зондов, которые можно было бы запустить в атмосферу планет-гигантов типа Сатурна и Юпитера. Сколько мы не "бьёмся" в этом направлении, а «модели» выходят «ущербные». И результаты практических испытаний постоянно противоречат друг другу. Мы уже выдохлись и вообще перестали понимать, "с какого угла" за всё это браться. Ещё месяца три, и могут поднять вопрос о «заморозке проекта», или вообще, о его прекращении.

– Что, всё так плохо? – Именно. – Может… А как насчет «выйти из собственных шаблонов»? Александр Степаныч, ты готов? Готов познакомиться с человеком, который подарил мне, сам того не подозревая, решение всех моих проблем? Всё-таки, твоя тема чуть-чуть схожа с моей, может и тебя вдохновение посетит от встречи? – Хм. Это интригующе звучит. Да, собственно, какая разница! Могу отвлечься на пару часов от работы, чтобы мозги отдохнули! Я, конечно, не особо верю в такие чудеса, но было бы любопытно глянуть на того, кто тебя так вдохновил! Юрий Григорьевич, ты, часом, ни в какую секту не вступил? – Вступил! Мы же в ней давно с тобой! НИИ тугоплавких материалов – наша секта называется! – ученые засмеялись. – Ну что, Александр Степаныч, ты готов? – Дай мне полчаса на завершение неотложных рабочих моментов и едем. – Очень хорошо! Если не вдохновишься, то хоть проветришься!

Уже из своего кабинета Никаноров позвонил двоюродному племяннику, работающему в той же больнице, в которой отлёживался Авель Аверьянов. – Алло, Андрей? Да! Это Юрий Григорьевич, звоню спросить: как там пациент, за которым я просил тебя приглядывать? А, хорошо. Мы с коллегой скоро приедем к нему пообщаться. Если его вдруг выпишут или заберут на домашнее лечение, очень прошу, узнай для меня адрес. Хорошо? Договорились!

Примерно через час он и профессор Жихарев приехали на служебной машине в 28-ю городскую больницу. Андрей Игоревич Степанцов, зам отделения стоматологии, племянник Никанорова, уже ожидал их около входа. – Как там наш пациент? – сходу спросил Никаноров. – Гуляет на территории, – улыбнулся Степанцов, - Не переживайте, мне сообщают о его перемещениях и его состоянии. Пойдемте его искать.

Втроем они направились в той части больничной территории, где среди немногих деревьев прогуливались пациенты, и где на лавочках с ними общались посетители. Почти сразу Юрий Григорьевич заметил того самого юношу. Беловолосый парень снова сидел на лавочке. Снова один и снова что-то рисовал в блокноте. – Это удача! – сказал Никаноров своим спутникам и двинулся в сторону своего "вдохновителя".

Степанцов хотел окликнуть парня, чтобы тот оторвался от своих занятий. Но Никаноров его остановил рукой и, "сделав страшные глаза", прижал палец к губам. Профессор Жихарев чувствовал себя в высшей степени нелепо: два прославленных в стране научных мужа и зам. отделения больницы стоят и «смиренно ждут аудиенции» у какого-то седого пацана в больничной пижаме. Театр абсурда какой-то! Но желание понять, почему Никаноров всё это делает, превысило накапливающееся раздражение. Минуты через полторы паренек отложил карандаш и посмотрел на трех взрослых мужчин, стоящих перед ним, словно три истукана. – А, здравствуйте, извините, что сразу не заметил! – сказал он, невинно улыбнувшись.

Профессор Жихарев ни капли не поверил. Он чувствовал, что это не так, и что его полторы минуты изучали, как насекомое под микроскопом. Это было очень странное чувство, словно тысячи крошечных ручек ощупывали его мозг. Никогда ранее он такого не переживал. Впервые за последние сорок лет Жихарев почувствовал, что нервничает. Не перед начальством, не перед "научным докладом" перед тысячей коллег на "международном научном форуме". А перед самым обычным мальчишкой, по виду, скорее всего, одним из "безликой массы" тысяч студентов.

– Молодой человек, это я общался с вами несколько дней назад, - сказал Никаноров. – Только я тогда тоже был в больничной пижаме. – А! Юрий Григорьевич, правильно? Вы ведь учёный, я ничего не перепутал? Тугоплавкие материалы, верно?– снова улыбнулся парень. – Нет-нет, всё верно! Мой молодой друг, вы очень сильно помогли мне и мировой науке в целом! Ваш рисунок дал мне ключ к решению очень сложной научной проблемы! Я просто в восторге от вашей схемы! Мы внесли её в наши научные разработки и у нас всё «заработало»! – уважительно произнес Никаноров. – Что-ж, я рад, что так получилось, - спокойно произнес парень. Никакого особого изменения в его выражении лица профессор Жихарев не заметил.