Нильмера

Эдекон еще раз стукнул по столу, грозно посмотрев сначала на Велизария, а потом на Плинту. Он всем своим вдом показывал, что перечить ему не стоит. Несколько гуннов внимательно осмотрели гостей, с некоторой подозрительностью. Особенно им не понравился Валамир. Тот быстро забегал глазками и толкнув локтем Велизария шепнул ему на ухо, что лучше бы скорее уходить. Но тот не мог. Решение Эдекона, было для него как гром среди ясного неба. Было видно как на его лице собирается гнев. Он попробовал его сдержать и сказал:

— Дайте, мне хотя бы поговорить с моей любимой Нильмерой.

— Если муж ей позволит, то почему бы и нет? — произнес Эдекон.

— Не позволю, — тут же осадил Велизария князь.

— Вот видишь, как все просто, — добавил Эдекон. — Муж против, значит не поговоришь.

Глаза Велизария наполнились кровью. Он заметил, как Эдекон взял вторую бумагу от Атиллы и поднес к пламени горящей свечи, все мигом вспыхнуло и сгорело.

— Ты что наделал? — гневно спросил Велизарий.

— Решение принято, — сурово ответил скиф.

Велизарий вспыхнул. Тут же он встал и ударил со всех сил кулаком по столу, разбив его вдребезги. Он начал кричать на Эдекона и Плинту:

— Обманщики! Лжецы! Решили сыграть в дурачка! Я вижу насквозь, что вы заранее сговорились.

— Ты с кем так разговариваешь?! — заорал на него Эдекон.

Но Велизарию было все равно, он хотел броситься на скифа и придушить. Но гунны сидящие за столом окружили его и обнажили мечи.

— Стойте! — приказал скиф. Он строго посмотрел на Велизария и тихим, но уверенным голосом сказал: — Даю тебе последний шанс. Убирайся отсюда.

Валамир тут же оттащил своего друга в сторону выхода. Велизарий оттолкнул его, но гнев постепенно иссяк. Теперь он чувствовал только боль и настоящее отчаяние. Он больше не сказав ни слова, развернулся и пошел прочь.

Одинокая яблоня, стояла в чистом поле. Осенний ветерок раскачивал последние плоды, а яркое солнце бабьего лета грело двадцатилетнюю крону. По полю ходили две женщины закутанные в осенние плащи. По походке можно было определить знатных особ. Целое утро они расхаживали по диким осенним цветникам и пригоркам, безудержно болтая. Но иногда они расставались друг с другом, на какую-нибудь четверть часа, ибо одну из них интересовала и яблоня, а другую исключительно цветы.

— Помочь сорвать? — предложил добрый молодец.

— Ой, испугал ты меня, — разозлилась на него молодая, но очень знатная особа, с жемчужными косами и восхитительными ямочками на щеках.

— Возьми, — сорвал добрый молодец плод.

— Как тебя хоть зовут?

— Валамир, — сказал добрый молодец и завязал долгий разговор.

— Нильмера, — сказал почти шепотом Велизарий, незаметно подобравшись к осеннему цветнику.

— Я ждала тебя, — с некоторой грустью ответила она, перебирая оранжевые и синие лепестки.

Они заговорили о цветах. Нильмера рассказывала о каждом, что рос в этом поле. Она любила ходить сюда, вместе с подругой, дальней родственницей своего мужа. Она это делала в тайне от Плинты, говоря что посещает утром ярмарку. Конечно же он без проблем бы отпустил ее и в чисто поле, но как всегда приставив десяток дружинников. Он боялся, что ее похитят, как самое драгоценное его сокровище, поэтому за городище она всегда ходила с вооруженным сопровождением. Нильмера привыкла, к характеру своего мужа, порою она даже думала, что любит его. Но ей нужно было, хотя бы немного свободы, а где же ее взять, как не в чистом поле с осенними цветниками?

Как он любовался во время разговора ее прекрасными глазами! Всей душой и сердцем он тянулся к ее выразительным губам. Ее речи, для него были ярче самых солнечных дней. Но Велизарий сдерживал себя. Он почувствовал некоторую холодность, в выражение лица Нильмеры.

Он слушал ее точно во сне, убаюканный осенним восходом. Он мечтал о ней, так вот же она перед ним. Он решился на поцелуй. Нильмера убрала свои губы, подставив щеку и сразила Велизария словно гром, среди ясного утра:

— Извини меня Велизарий, я больше не люблю тебя.

— Не любишь, — проговорил он и взор его стал не влюбленным, а грустным.

— Я чувствую так… Мы не виделись слишком долго, все изменилось.

— Кого же ты любишь?

— Моего сына Сенежу, — уверенно сказала Нильмера.

— Неужели в твоем сердце не осталось места для меня?

— Я люблю своего мужа Плинту, извини меня Велизарий… Я так чувствую… Своим сердцем, прямо в груди. Не могу объяснить…

— Не можешь объяснить, — задумался Велизарий.

— Мне лучше уйти.

— Тебя заговорили, — произнес Велизарий.

— Кто? — удивленно усмехнулась Нильмера.

— Колдун, твоего мужа, тот что из гуннов.

— Эрнак? — удивилась Нильмера. — Он просто друг Плинты.

— Мне рассказывали, что он сильный колдун.

— Что из этого? — разозлилась Нильмера. — О чем ты мне хочешь сказать? Никто меня не заговаривал.

— Нильмера! Нильмера! Ты где? — послышался женский голос откуда-то с поля.

— Я здесь!

— Нильмера! — продолжала звать женщина. — Смотри осторожней, тут какой-то странный молодец ходит. Он такое мне сказал!

— Валамир, — процедил сквозь зубы Велизарий.

— Что? — спросила Нильмера, посмотрев в глаза своему бывшему возлюбленному.

— Пойдем со мной, — попытался обнять ее Велизарий. — Мы сможем расколдовать тебя.

— Не глупи! — оттолкнула его Нильмера. Ей были приятны объятия, но странные слова Велизария пугали ее. — Уходи! Я не хочу тебя видеть. Я больше не люблю тебя. Пожалуйста, уходи.

Велизарий отошел от Нильмеры, его сердце было разбито. Она потупила глаза, но затем развернулась и побежала в сторону подруги.

Глава 6

Полусвет убывающей луны стоял по неподвижному и тихому лесу. Еле слышный треск, горящего костра, убаюкивал засыпающих дружинников. Только один караульный не смыкал глаз, в страхе наказания.

Велизарий сидел в стороне от них, словно окаменелый и заколдованный. Он смотрел в одну точку темной чащи, которая мало интересовала его, весь разум погрузился в воспоминания. Сначала он вспоминал детство, затем юношество, он старался не впускать туда Нильмеру и перескочив через тот год, вспомнил наставления Атиллы. Грозный вождь сидел в своем шатре и отчитывал скифа, скрывшего часть добычи. Насколько подсказывали воспоминания, тот не получил прощения и тогда Велизарий очень расстроился жестокости первого из гуннов. Но сейчас, его это не сильно волновало. Он переключился на тот день, когда галлы принесли Атилле дары. Он был с ними хоть и строг, но внешне спокоен. Голос вождя гуннов был с теми галлами, то чуть холоден, то немного горяч, но в целом не повышал сильна тона. После чего гунны, радостно подписали невыгодные договоры. Отдали казну, сдали несколько городов с крепостями, а через месяц передали в плен Атилле даже римского претора, своего ближайшего союзника. Вождь гуннов сказал Велизарию: «Когда ведешь переговоры будь внешне благосклонен даже к самому непримиримому и ненавистному врагу; не повышай голоса; не оскорбляй слишком грубо; стой на своем, даже если кажется что уже чересчур; если нужно пригрозить, делай это тоже учтиво, дав понять, откажется — злой рок для него неизбежен...»