Ниочема 4

Как ни был зол главный Кабанов, но подобная ситуация его удивила. А от удивления до любопытства было совсем недалеко.

— А его жены? — спросил он. — Песцов упоминал о них в разговоре с вами, следовательно, они сейчас в Москве. Насколько мне известно, они учатся в той же Академии. Они-то наверняка имеют контакт со своим супругом.

Я пробовал пойти по этому пути, Геннадий Викторович. Но мне не удалось найти студентов, которые знали бы их телефоны или адрес проживания. В деканате же наотрез отказались сообщать личные данные студентов иначе, как по запросу правоохранительных органов. Правда, в том же деканате мне сообщили, что Песцов должен появиться там через три дня для выполнения бюрократических формальностей. Я, конечно, буду еще пытаться найти Песцова, но в настоящий момент это — самый надежный вариант.

— А соцсети? Наверняка у этого Песцова и у его жен есть аккаунты.

— Разумеется, всем были разосланы сообщения. Но когда они их прочтут и как на них отреагируют, предсказать невозможно.

— Хорошо. Мы с тобой подготовим компенсацию, и через три дня ты должен её Песцову передать. Потому что через четыре дня состоится заседание Магического Арбитража. Дело для нас заведомо провальное, и тогда денег род заплатит намного больше. И ладно бы денег!

Кабанов-главный вновь обратил свой взор на притихших «золотых мальчиков». Он уже не орал, но от этого слова его не становились менее весомыми.

— Если дело дойдёт до суда, то благодаря вам, засранцы, мы проиграем в течении пяти минут. И тогда потери в деньгах будут сущим пустяком по сравнению с потерей репутации. Все тут же начнут говорить, что Кабановы уступили какому-то Песцову, что род слабеет. Тут же появятся желающие попробовать нас на зуб. Сильных врагов у рода накопилось немало, и если они сумеют сговориться и начнут действовать сообща, то в момент раздерут нас на клочки. И это всё по вашей вине. Поэтому через три дня все трое вместе с ним вот, — Кабанов кивнул на представительного мужчину, — будете караулить Песцова в институте и каждый из вас принесет ему извинения по всей форме. В полном варианте. Слышите?

— Да, Геннадий Викторович, — поспешили заверить главу всерьез напуганные мажорики.

— Тогда брысь с глаз моих!

Дважды повторять не пришлось. Все трое испарились из кабинета во мгновение ока.

— А ты садись, — Кабанов кивнул представительному мужчине на стул. — Будем готовить компенсацию.

— Геннадий Викторович, — робко спросил представительный мужчина, — Песцов что-то говорил о некоем прошлом разе. Это не может стать помехой в предстоящем вопросе?

— Не боись, не станет.

Глава рода Кабановых неожиданно поднялся из-за стола и прошелся взад-вперед по кабинету. Вновь уселся в кресло, положил на стол крупные кисти рук, до хруста в суставах сжал кулаки. Широко ухмыльнулся, на секунду обнажив кривоватые клыки:

— За тот случай Песцов еще ответит.

Где-то в одной из московских квартир

На другой день семейство Песцовых проснулось поздно. И как-то так вышло, что глава клана поднялся первым. Наверное, сработала армейская привычка. Накануне его после торжественного ужина так же торжественно отвели на второй этаж и разместили в самой большой спальне. Пожелать супругу спокойной ночи явились все трое, и все в совершенно развратных нарядах.

Видимо, девушки были еще недостаточно раскрепощены, и на ночь осталась лишь одна из них. А к утру Олег и той не обнаружил в своей постели. Ну что ж, каждый имеет право на персональное ложе. А ему пора вставать, умываться, одеваться и топать вниз готовить завтрак.

Трудно сказать, когда проснулись девушки. Но к тому моменту, когда на большом блюде выросла гора пышных горячих оладий, а легкий магический ветерок разнес по квартире запах свежесваренного кофе, все трое, уже умытые и одетые, одна за другой спустились вниз, в гостиную. Расселись вокруг стола и приготовились к ожиданию.

Впрочем долго ждать им не пришлось. Почти сразу Олег выкатил из кухни сервировочный столик. В минуту, помогая себе магией не хуже домового, сервировал стол, левитировал в центр блюдо с оладушками, расставил многочисленные розетки со сгущённым молоком, мёдом и различным вареньем. И, в завершение всего, разлил по чашкам кофе, предоставив женам добавлять по вкусу сливки, сахар или то и другое. Уселся во главе стола, накидал себе на тарелку верхних, самых горячих, оладушек. Пожелал всем:

— Приятного аппетита!

И обмакнул первую оладушку в сгущенку.

Девушки тоже принялись за еду. И тут Алёнка, потянувшись за очередной оладушкой, задумчиво произнесла:

— А Фриц кофе готовит лучше.

— Не нравится — приготовь сама, — не задержалась с ответом Вера. — Лично мне всё нравится.

Песцов с интересом посмотрел на Машу: кого она поддержит?

— И в самом деле, Олег, почему здесь у нас нет ни домовых, ни горничных? У нас и без того куча дел. Учиться приходится с утра до вечера. А ещё готовить, платья гладить, туфли чистить и квартиру убирать.

Олег на это лишь усмехнулся:

— А что вы хотели, выбирая такую квартирищу? Взяли бы простонародную «трёшку», и не заморачивались. Ну а насчёт готовки — на сто процентов уверен: вы этот год обходились полуфабрикатами и кафешками.

— В общем, так оно и было, — кивнула Вера. — Но хотелось-то большего.

Олег доел последний оладушек, допил кофе и, вытирая руки салфеткой, важно изрёк:

— Этот мир не настолько хорош, насколько вы о нем думаете.

И уже серьезно добавил:

— Нежить в подавляющем большинстве привязывается к дому, к одному месту, к одним людям. Те, кого мы сюда привезем, если привезем, должны будут остаться здесь навсегда. А поскольку эти апартаменты специально предназначены для сдачи внаём, хозяева у домовых будут меняться часто, как бы не каждый месяц. Мне кажется, это неправильно по отношению к ним.

Алёнка прониклась объяснением, но всё же надеялась на какое-то решение:

— А что же делать? — задала она вопрос капризным детским голоском, подпустив той особенной женской интонации меж слезами и скандалом.

— Как что делать? — удивился Олег. — Конечно, спрашивать. Через три… нет, уже через два дня мне нужно появиться в деканате, чтобы завершить все формальности с поступлением. А после можно прокатиться в поместье. При желании, даже прямо от ворот Академии. Там, на моих родовых землях, живет достаточное количество нежити. Я с ними встречусь, обо всём расспрошу и, возможно — пока только возможно — кто-то из них согласится провести следующие два года здесь, в этой квартире. И главный вопрос в том, что после надо будет их куда-то пристроить. А у нас и особняк, и поместье полностью укомплектованы прислугой.