Ниро

– Серьезных повреждений нет, госпожа.

И снова этот визг, вызывающий нестерпимое желание заткнуть уши руками.

– Приведите в чувство, покормите и завтра снова к столбу.

Били каждый день, потом запирали в комнате на пороге, которой зловещей статуей замирала звероподобное создание, слабо напоминающее женщину. Оно тоже не разговаривало с ней, ничего не объясняло, оно охраняло то, что ему приказала охранять госпожа. Алея пыталась заговорить с той женщиной, что все вокруг называли госпожой, но та не снисходила ни до бесед с пленницей, ни до собственного рукоприкладства. Та пощечина так и осталась единственной для Алеи полученной от госпожи. Били ее слуги и били они профессионально, причиняя максимум боли и минимум повреждений. Но в один из дней кошмар неожиданно закончился. Ее никто не поволок к врытому посередине внутреннего дворика столбу, никто не кричал, швыряя на стол поднос с едой. Она словно перестала для всех существовать. Алея мышкой просидела в углу комнаты весь день, боясь высунуть нос во двор, но когда окончательно стемнело и зажглись фонари к ней в комнату скользнула тень. Тень оказалась девушкой с длинными белыми волосами и очень бледной кожей. Девушка присела перед Алеей и посмотрела на нее своими невероятно прозрачными глазами.

– Не бойся меня.

Слабая улыбка тронула губы тени.

– Я услышала, что в гарем привезли чужеземную девушку, но пока присматривал страж, не могла нанести вам визит вежливости.

Алея посмотрела на незнакомку, как на сумасшедшую.

– Визит вежливости в гареме? Такое бывает?

– В каждой ситуации нужно видеть хорошие стороны.

– Что хорошего вы увидели в моей?

И снова безмятежная улыбка странной гостьи.

– В гареме тоже можно жить, выполнять приказания госпожи и никогда не перечить господину.

– Да вы что?
– Алея обхватила колени дрожащими руками, пытаясь погасить истеричные нотки в голосе.
– Приказы госпожи... приказы господина... с ним я, когда познакомлюсь?

– Вас привезли для младшего господина, и он приезжает завтра, насколько я знаю, со своим старшим братом. Не бойтесь, - бледная девушка, успокаивая Алею протягивает тонкую руку, длинные пальцы которой увешены нелепыми перстнями с огромными каменьями.
– Младший господин красив и обходителен, он вам непременно понравится.

– Завтра меня потащат уже по его приказу к столбу для наказания?

Алея зло насмехалась над собой и словами незнакомки, но та, похоже, не замечала сарказма в ее словах.

– Госпожа не любит иноземок, - в прозрачных глазах оттенок страха, кажется, их знакомство с госпожой было весьма схожим.
– В гареме только ты и я с иных планет, остальные женщины местные, из уважаемых на Мурано семейств и только старшие дочери... но ты не понимаешь.

Девушка тревожно оглядывается на проем двери, потом вздыхает, будто на что - то решаясь.

– Я могу познакомить с обычаями Мурано, и тогда ты поймешь, насколько тебе повезло оказаться именно в этом гареме.

– Я стану меньше трястись от страха?

– Меня зовут Асинаиля, - девушка снова улыбается, безмятежно и искренне, словно озаряет теплом.
– Или Ася, будем знакомы, Алея?

Алея согласно кивает, и неожиданная гостья спрашивает:

– И перейдём на "ты"?

И не дожидаясь ответа, начинает объяснять:

– Власть Мурано принадлежит нескольким семьям. Семейство Ниро уже много веков заправляет внешней политикой.

Алеи кажется, что она ослышалась и этого не может быть. Галлюцинация. Бред. Этого просто не может быть.

– Ниро?

– Ты не знала?
– Ася вопросительно приподнимает брови.
– Тебя привезли для младшего Ниро, Яромира. Его не нужно бояться.

– Я с ним знакома, - выдавливает через силу Алея.

– Он нравится всем, ты должна знать, что тебе повезло с таким господином.
– Едва ли слова случайной гостьи могут кого - то успокоить, но та не замечает в них чего - то необычного или волнительного. Это стало ее жизнью слишком давно и привыкаешь ко всему.
– В каждой семье гарем, где живут их женщины и растут их дети. В нашем гареме находятся женщины трех мужчин Ниро. Госпожа - это супруга отца семейства и мать его наследников, Ярослава и Яромира. Остальные восемь, его наложницы, они не могут иметь детей. Дети это привилегия законной жены. Еще пятеро, включая меня, собственность старшего сына, Ярослава. У него нет законной супруги, но он позволил мне подарить ему трех детей. И это чрезвычайно великодушно с его стороны, Алея, никому на Мурано не позволено была подобная вольность. Ярославу пришлось просить об аудиенции главу правительства, и тот разрешил отступить от общих правил и наши дети были признаны законными наследниками Ниро. Яромир же не имеет наложниц, ты будешь первой.

– Это должно меня как - то утешить?

Алея не видела просвета в безвыходной ситуации, но Ася буквально лучилась осознанием одной ей известной радостью.

– У тебя не будет соперниц за внимание господина, никто не будет делать гадостей и, ты можешь стать здесь счастливой.

– Ты только что натурально спасла меня, Ася, своими словами.

И девушка снова не заметила насмешки в ее словах и доверчиво продолжила с тихой улыбкой на губах.

– В гареме управляет госпожа Ниро, ее власть нерушима, приказы не обсуждаются и исполняются со всей возможной поспешностью. Она очень любит своих сыновей и делает все для того, чтобы они были счастливы и с комфортом устроены.

– И не любит иноземок, это я уже поняла.

– Каждый имеет право кого - то не любить, - видимо Ася, немного иначе воспринимала жестокий нрав госпожи Ниро.
– Без объяснения причин. Будь тихой и незаметной, и никто тебе ничего не сделает, бери пример с меня.

Образец для подражания снова настороженно застыл, испуганно прислушиваясь к тому, что происходит за входной дверью, потом выдохнул и с явным облегчением пояснил Алеи.

– Наверное, показалось, ничего не бойся и ты привыкнешь. Господин обязательно позовет тебя завтра. И тебя накроют покрывалом и нужно смотреть только вниз, на ступни впереди идущей стражи и когда приведут в покои господина ожидать его приказа. Потом скинешь покрывало, - Ася запнулась и, кажется, стала бледней, потом судорожно сглотнув, с усилием продолжила.
– Ты должна делать все, что он прикажет... он все равно это сделает... это его право...

– А если я не хочу?

Ответ Алея узнала еще до того, как спросила по испуганно вскинутым на нее огромным глазам.

– Ты не должна отказывать господину и тогда между вами все пройдет... мило.

– Мило?
– кажется Алея сорвалась на крик.

Ася молнией метнулась к ней, запечатывая ладонью ее губы.

– Тише, пожалуйста, нас могут услышать. Запомни, он твой господин, он может делать с тобой все, что ему угодно, у тебя нет права отказывать ему. Я расскажу... хочешь, я расскажу о себе и, тогда ты поймешь, что меня надо слушать?

Девушка дождалась согласного кивка и снова уселась перед Алеей на корточки.

– Я мечтала быть дипломатом, сколько себя помнила. Грезила карьерой в министерстве внешних связей. Глупая была. Убедила родителей отпустить в академию, после получила место младшего секретаря в дипломатическом корпусе. Я подавала определенные надежды и когда на планету прибыли послы с Мурано меня включили в группу для встречи важных персон. Нашему императору нужны были связи с таким могущественным соседом. Я приносила папки, бегала за кофе, что - то кому - то передавала и изо всех сил старалась произвести благоприятное впечатление на ответственного за ту встречу секретаря. И знать не знала ничего о Ниро, думать тогда могла только о карьере. Хотя молодой Ниро производил впечатление, высокий, с военной выправкой и льдистым жестким взглядом. Знаешь, половина девчонок из дипломатического корпуса влюбилась в него.
– Ася грустно вздохнула.
– Я же не замечала, он тоже не смотрел на меня... пока однажды, споткнувшись, я не влетела в Ярослава Ниро, спокойно идущего по коридору представительства. Он с вежливой улыбкой принял мои извинения и заверил в том, что проблем не будет... Я классический представитель своей расы, бледной, тонкой и невысокой. Ярославу же нравились другие женщины, такие, как на его родине, смуглые, рослые, с гривой густых темных волос. На его родине женщины выходили из дому в сопровождение мужчины и закутанные с головы до ног в плотные покрывала. Мы же, юные и глупые девушки - дипломаты, бегали по министерству в блузках и узких юбках, и обязательные туфли на точеной шпильке. По меркам Мурано все равно, что голые.