Нить надежды

И сама не заметила, разгибаясь, как въехала головой в чей-то мягкий живот.

– Ларк!

Пилот стоял рядом со мной, ухмыляясь. Он вдруг схватил меня под мышки и посадил на сочленение лапы.

Оба мы были в бикрах, так что я не особенно нервничала.

– Ну что, как я понимаю, вы тут уже заканчиваете? – спросил он.

– Ну… скоро заканчиваем.

– Заканчивать – не кончать, – заметил Ларк. Положил руку мне на колено. Я вздохнула, поняв, что началась новая серия ухаживаний.

– Слушай, крошка, у меня к тебе есть такое деловое предложение. Что, если мы с тобой после работы в кафешке посидим? Ужин там, трали-вали…

– А трали-вали обязательно? – поинтересовалась я.

Ларк засопел.

– Ну понимаешь, я, конечно, могу сказать, что безумно влюблен… тем более, это правда. Ты такая, блин, финтифлюшка, ну такая лапочка…

– Ларк, я все понимаю. Но прости…

– Че, не нравлюсь? – спросил он точно так же, как вчера Квинт.

– Ну что ты, Ларк… ты хороший, – сказала я ласково.

– Дак ты же из Легиона! – воскликнул он в отчаянии, – ну что за недотрога такая! Чем ты в школе-то занималась?

Я онемела.

– Так, Ларк… Но ведь не так же!

Ларк помолчал, потом сказал.

– Слушай, крошка, тут тебе все равно жить не дадут. Больше тысячи мужиков – шутка, что ли? Ну приемы ты знаешь, конечно… ну и что, вдвоем-втроем придут. У тебя, если хочешь, все равно шанс только один – завести одного кого-нибудь. Чтобы не со всеми подряд хоть, понимаешь? Чтобы защищал кто-то.

– Ты, например?

– Ну а что? – набычился Ларк. Я помолчала, обдумывая предложение.

– Знаешь, Ларк… мне надо подумать. Хочется, чтобы это было нормально, в хорошей обстановке.

– Дак я тебе организую такую обстановку! Свечи, цветы, винцо, музычка… закачаешься! – обрадовался Ларк. Я повторила.

– Дай мне немного времени. Я подумаю.

Собственно, был свой резон в словах Ларка. Конечно, разговор был откровенный, если не сказать – похабный, но мы же взрослые люди…

Нет. Ларк меня абсолютно не привлекает. Не люблю мужчин с интеллектом, стремящимся к нулю. На базе около трехсот пилотов, есть и легионеры, так что, если уж потребуется, можно и получше выбрать.

Собственно говоря, мне нужен беллари. Пожалуй, ради дела я готова уронить легионерскую честь, но беда в том, что беллари, похоже, совсем не реагируют на девушек. По крайней мере, на серетанских девушек. Или боятся реагировать – наши ведь и вломить могут.

Так что изучать беллари мне придется как-то иначе.

На следующий вечер я со вздохом вынула со дна чемоданчика заветный флакон – прошлогодний подарок Симса, влюбленного в меня безнадежно. Он закончил Школу и был направлен куда-то на Аудран. Перед самым выпускным Симс решился подойти ко мне. Просто подарить духи. До того я даже не подозревала о его чувствах.

Симс, в общем-то, неплохой парень. Мы обменялись несколькими письмами, потом все как-то заглохло. Так и не знаю с тех пор, где он, жив ли вообще.

Вот только духи остались. Недорогие, но для местных даже шикарные – «Весенние сумерки после дождя». И сам флакон красивый, двойной, внутри розовый светящийся кристалл, снаружи серебристая дымка, напыленная на силовое микрополе.

Блеск, одним словом.

Мне очень понравилось ходить по базе в бикре. Но подумав, на этот вечер я все же переоделась, и очень обрадовалась этому, войдя в кафе. Все девушки были разряжены, как на дискобан – коротенькие, пышные, пестрые платьица или черные гладкие, конечности высоко обнажены, дешевая, но победно сияющая бижутерия на руках, ногах, в ушах, носах и прочих самых нетривиальных местах.

Короче, последний писк колониальной моды.

Я, конечно, все равно смотрелась в этой компаниии белой вороной, все, что у меня было типично женского – синяя простая юбка-волан, закрывающая коленки, и белая рубашка от парадки. Ну еще серьги и кулон, простенькие, но зато настоящий сапфир на серебре. Это выглядело скромновато, но – вот был бы номер, заявись я в эту компанию в бикре!

Девушек собралось чуть больше десятка. Из них четверка большеглазых беллари, видимо, женское население базы национализмом не страдало. Правда, беллари сидели все равно отдельно. Я устроилась к ним поближе.

Угощение, надо сказать, было получше, чем у техников. Я подумала, что стоит посещать такие девичники, хотя бы ради того, чтобы нажраться как следует. Выставили хорошее хавойское красное, копченую рыбу, лимоны, твердый пахучий сыр, два экзотических салата, зеленую вермишель, сардельки, и наконец– выпечку. Распоряжалась всем длинноногая темноволосая девица по имени Сниро, она, вроде бы, и работала здесь, в кафе. Я решила после подойти к Сниро и спросить, складчина ли это, может, мне нужно что-то заплатить. Неудобно же за чужой счет надираться.

Я познакомилась с несколькими сидящими рядом девчонками, высмотрела Лилиан – та блистала в центре стола, высокая грудь обсыпана блестками, обнаженные плечи и руки по последней моде сверкают «лампасами» из вставленные в кожные отверстия стразов. И в волосы вплетены стразовые нити – короче, Лилиан светилась, как новогодняя елка.

Я стала прислушиваться к разговорам. Рядом со мной со знанием дела обсуждали технику орального секса. Сзади трое девчонок разговаривали о тряпках – где что сейчас продается, да что в моде, да что они купят на следующую получку. Я решила, что самым ценным будет пообщаться с беллари. Они старательно пытались говорить на линкосе, но то и дело соскакивали на свой язык – собственно, могли бы и не стараться, их никто не слушал. Кроме меня. Я искала удобного момента вступить в беседу. Одна из беллари сказала.

– Дома мы всегда конфликтовали с мамой. А вот здесь я живу, и как-то все обиды забываются.

Я повернулась к зеленоглазым. Произнесла на их языке.

– Мне кажется, если бы у меня была мама, я бы никогда с ней не ссорилась.

Девчонки встрепенулись, заулыбались – неважен был смысл моих слов, важно то, что к ним обратилась Чужая. На их родном языке.

– А у тебя нет мамы? – спросила первая беллари.

– Нет. Она умерла, когда я была маленькой. Я выросла в военной школе.

Беллари и одеты были иначе. Блузки и свитерки по моде, до горла и без рукавов. Но внизу – широкие белларийские шелковые штаны, никаких суперукрашений, ни подчеркнутой сексуальности, минимум косметики… Мы быстро разговорились.

Все беллари – две из них были медсестрами, две операторами связи – оказались молоденькими, чуть старше меня, незамужними девчонками. Однако семейная жизнь была им хорошо знакома и близка, и об этом мы в основном говорили. Племянник Мариты, как выяснилось, тоже учился в военной школе. У Бнзи сестра вышла замуж неудачно и переживала проблемы со свекровью. Короче, у каждой белларийки была куча братьев, сестер, теток, племянников, бабушек и прочих родственников, и вот о них мы весь вечер разговаривали. Мне, кроме смутных детских воспоминаний, рассказать было нечего. Но и слушать интересно. Беллари совсем уже забылись и вовсю трещали на родном языке.