Нить судьбы
Шрифт:
Высший рванул клыками собственное запястье и приложил сочащуюся кровь к ранам девушки. Когда они полностью затянулись, похлопал Лину по щекам. Девушка слегка приоткрыла глаза, скосила взгляд, увидела, кто именно ее потревожил, и невидяще перевела глаза на стену.
– Лина, родная, зачем ты это сделала?
– максимально нежно спросил Марк, усаживаясь на пол рядом с ней.
– Ты его обратил?
– она не услышала его вопроса.
Мертвый голос, пустой взгляд, ни малейшего движения.
Алина, живая и веселая девушка с яркими глазами вдруг превратилась в полумертвое
– Он у Дитриха.
– Хорошо, - она вновь закрыла глаза.
Значит, Марк выполнил ее просьбу.
Значит, Вадима сегодня обратили.
Филипп хотел было что-то сказать, но Марк жестом услал его в комнату.
– Зачем ты здесь?
– За тобой.
Девушка закрыла глаза, по щекам потекли ручейки слез.
Наказывать. Марк приехал ее наказывать за обман.
Почему она не умерла раньше, до его приезда?
Трусость. Банальная трусость.
Она испугалась боли и слишком слабо порезала вены.
Лина протянула руку к ножу.
Лучше уж так, чем позор перед всеми. Чем его презрительный и брезгливый взгляд.
Марк, заметив, куда потянулась девушка, быстрым движением отбросил нож к Филиппу и тот, подняв его с пола, аккуратно положил в мойку.
– Не надо, - умоляюще едва слышно проговорила девушка, - Я… Пожалуйста, Марк, не надо так. Я уйду сама… Не надо…
– Ты о чем?
– Ты приехал наказывать.
– Лина, я не собираюсь ничего такого с тобой делать. Я хочу понять, что происходит, - сердито, но в тоже время мягко проговорил понтифик.
– Ты все знаешь, - опять этот мертвый голос.
Со стороны двери донесся вопрос Фила:
– Лин, это из-за фотографий?
Девушка зажмурилась.
– И ты видел?
Филипп посмотрел растерянно на учителя, тот ответил гневным взглядом.
– Лина, - снова Марк. Когда ж они оставят ее в покое-то?
– Лина, ты зачем руки порезала?
– Не хочу позора… и ты… ты так ненавидишь меня! Это так страшно!
Марк перетащил девушку с пола к себе на колени, обнял, погладил по голове.
– Да что ж ты делаешь-то?
Она замолчала и начала тихо всхлипывать.
– Поплачь, поплачь, моя родная, все пройдет со слезами. Поплачь. А я говорить буду, ладно?
Лина заплакала еще сильнее, закрывая лицо руками.
– Он ведь шантажировал тебя, да? Этими фотографиями? Сказал, что либо он попадает в список, либо он их опубликовывает? Верно? И ты пошла ко мне, потому что боялась его. А я согласился внести его имя в списки, потому что видел ужас в твоих глазах.
Девушка, рыдая, кивала головой на каждый его вопрос. Марк говорил, как будто видел все происходящее собственными глазами.
– Ты разозлился.
– Конечно, разозлился, радость моя, - он погладил девушку по голове, - Ты пришла просить меня нарушить собственный же закон.
– А сегодня он передал тебе фотографии, - он еще громче всхлипнула.
– Я давно отдал Филу приказ выяснить все про твою жизнь, я должен был понять, почему ты так шарахалась от меня и боялась своего мужа.
– Увидев эти фотографии, ты возненавидел меня!
– повторила девушка.
–
Нет, я лишь разозлился снова. Потому что ты мне солгала сегодня, - он поднял ее голову и посмотрел ей в глаза, - Я ведь уже говорил тебе, чтобы ты так никогда со мной не поступала. А ты до сих пор это делаешь. Вот я и разозлился.Алина потерла глаза руками, как маленький ребенок. Тушь расплылась огромными черными пятнами, подзасохшая кровь с запястий, смоченная слезами, размазалась по щекам.
Марк вытер мокрые щеки девушки и сердито сказал:
– А только что ты едва не сделала самую большую глупость в жизни, и я имею полное право рассердиться на тебя еще сильнее. Почему ты хотела покончить с жизнью? Из-за этого ублюдка?
Лина опустила глаза и промолчала.
О чем ему говорить? О своей обреченной, не имеющей смысла жизни?
Ему? Что он сможет понять, счастливый в любви мужчина?
Марк поднял глаза на Фила.
– Дай стакан холодной воды.
Ученик подал воду. Марк поднес стакан к губам девушки.
– Выпей, а то начнешь сейчас икать, а фаворитке понтифика не пристало это делать.
Лина покорно выпила воды и немного успокоилась.
– Родная моя, я не ненавижу тебя. Просто ты совершаешь иной раз поступки, которые меня очень злят. Но любить тебя меньше от этого я не перестану.
Она вспомнила недавние события.
– Ты и не любишь.
– Лина, - он протяжно вздохнул, - У меня действительно не было ничего с Магдой!
Она робко подняла голову. Неужели это правда?
– А вот отшлепать тебя за то, что ты тут натворила, не мешает, - он мягко усмехнулся ей.
– А теперь ты, внятно и ничего не скрывая, расскажешь мне абсолютно все, что касается твоих отношений с этим … Ланевским. И не врать! Хорошо?
Девушка, чуть подумав, кивнула головой. Все равно, хуже уже не будет.
Рядом на табурет уселся Филипп.
Марк сидел и слушал Лину, и с трудом сохранял спокойный вид, понимая, что его злость и бешенство сейчас может навредить ей еще сильнее.
– Я… мне девятнадцать было, училась в университете на третьем курсе. А тут - он, красивый, богатый. Ухаживать начал, о любви говорил, заботился, - девушка начала было рассказывать, но снова зашлась тихим плачем. Марк успокоил ее, и она продолжила, перемежая рассказ всхлипыванием и слезами, - Мы поженились очень быстро, месяца через три, как познакомились. А потом… Через месяц я застала его с другой женщиной, с его секретаршей. В нашей постели. Устроила скандал, хотела уйти от него. Он тогда в первый раз избил меня.
Филипп поднял оторопелый взгляд на учителя, тот гладил девушку по спине, успокаивая от очередного приступа плача.
– Потом он извинялся, говорил что любит, что никогда себе такого не позволит больше. Я поверила. Дура была. Надо было сразу уходить, как только очнулась. А потом он пришел пьяный домой и снова избил за то, что я отказалась лечь с ним. Я же жена была, обязана по первому требованию мужа, а я отказалась…. И изнасиловал. И говорил, что я сама виновата, ему повод дала. А я… Я же девственницей была до замужества, берегла себя для мужа.