Нити судьбы

— Отличный план. Но Ванесса очень расстроилась. Она хотела посмотреть город. Раньше она бывала тут только проездом, но после моих вдохновенных рассказов решила, что просто обязана изучить тут все по максимуму.

Изольда приняла горизонтальное положение и улыбнулась, прикрыв глаза.

— Это так трагично звучит. Я виновата… ты меня накажешь?

— Да, но только после того, как мы поужинаем. Я говорю тебе на полном серьезе: я умираю от голода.

— Ну, подожди немного. Я хочу у тебя кое-что спросить.

Увидев, что я пытаюсь встать, Изольда положила руку мне на плечо, останавливая.

— Ты встречал многих женщин, которые любят, чтобы им причиняли боль в постели? — спросила она.

— Достаточно, — ответил я.

— Анна любит, чтобы ей причиняли боль в постели?

— Да.

— А Ванесса?

— Скорее, да.

— А Беатрис любила?

При упоминании о Беатрис я сменил напряженную позу на расслабленную и снова положил голову на подушку.

— Беатрис?

— Мне интересно. Ответь. Она любила, когда ей причиняли боль в постели?

— Да. Но я этого никогда не делал. Точнее, делал, но только один раз.

— А что именно ты делал?

— Хватит, Изольда. Я не хочу об этом говорить.

Она повернулась на бок, лицом ко мне.

— А почему только один раз? Тебе не понравилось?

— Я бы, скорее, умер, но не сделал бы ничего, что причинило бы ей боль. Ни физическую, ни душевную.

Изольда с сожалением покачала головой.

— Очень жаль. Наверное, она была еще той развратницей. Рыжеволосые женщины делятся на две группы: те, кто уже открыл в себе развратниц, и те, кто еще по какой-то причине этого не сделал. Она была развратницей, да?

— Если ты хочешь испортить мне настроение, то ты на верном пути.

— И все же странные у вас были отношения… а она причиняла тебе боль?

— Нет.

— А кто-то другой причинял тебе боль?

Я посмотрел на нее, пытаясь понять, к чему она клонит, и поймал себя на мысли, что либо не помню таких случаев, либо я на самом деле всегда занимал в постели активную позицию, и мне не предоставлялась возможность узнать, как я реагирую на боль.

— Нет, боли мне никто не причинял, — ответил я, наконец, не сдерживая улыбки.

— Почему ты не делал больно Беатрис, а мне делаешь больно даже тогда, когда я не прошу?

— Наверное, потому, что я так хочу?

— Признайся, тебе ведь хотелось, чтобы она сделала тебе больно, да?

— Я не помню.

Изольда ответила мне понимающей улыбкой.

— Ах ты наглый лгун, — сказала она. — Ты все отлично помнишь. До мельчайших деталей, в всех подробностях. Почти каждый вечер восстанавливаешь их в голове. Ведь хотелось?

— Я не помню. Но одно могу сказать точно — сейчас мне хочется сделать больно тебе. А именно — сделать так, чтобы ты замолчала.

Она сбросила на пол шелковое покрывало, в которое куталась до этого, и протянула мне руки.

— Ну, так чего же ты ждешь? Сделай, если ты этого хочешь.

Я наклонился к ней, но Изольда отвернулась.

— Но до этого, — продолжила она, — я хочу проверить, любишь ли это ты.

— Ну что же, давай проверим, — согласился я, не представляя, что же она сделает для того, чтобы осуществить свое желание.

Изольда привычным жестом обняла меня за плечи, погладила спину, а потом совершенно неожиданно впилась в кожу ногтями. Она делала это и раньше, но не так сильно, оставляя разве что царапины, которые быстро заживали. Спину пронзила боль, и я едва сдержал крик — скорее, крик неожиданности, чем крик человека, которому больно. Изольда смотрела мне в глаза, пытаясь понять мою реакцию. Она до сих пор не убирала руки, и я чувствовал, как боль уступает место желанию — такому же неожиданному и сильному, как эта боль.

Отреагировал я на это непредсказуемо даже для самого себя — с размаху ударил ее по лицу. Такого я себе не позволял никогда, даже с ней, и даже в те моменты, когда я себя не контролировал. Реакция Изольды была не менее странной — она расхохоталась, после чего снова посмотрела на меня и нежно погладила по щеке. В какой-то момент у меня в голове промелькнула мысль, что она ответит мне тем же, но я ошибался.

— Ударь меня еще раз, — попросила она. — Ты такой скучный, когда сдерживаешься. Видишь, как это просто? Беатрис бы понравилось.

После очередного упоминания о Беатрис я был готов ударить ее еще раз, и уже поднял руку для того, чтобы это сделать, но передумал. Изольда заметила мое замешательство, и снова заулыбалась.

— Ну так уж и быть, не надо. Расскажи о новых ощущениях. Что ты почувствовал? Как часто люди ограничивают себя в удовольствиях… теперь ты знаешь, что тебе это нравится.

— Повернись, — сказал я.

Это прозвучало, скорее, как приказ, а не как просьба, но Изольда подчинилась. Пару секунд я медлил, изучая ее спину. Посмотрел на плечи, перевел взгляд ниже и остановился на татуировке.

— Нашел что-то интересное? — полюбопытствовала она.

Я провел пальцами по ее шее, осторожно собрал растрепавшиеся волосы так, чтобы их было удобнее сжимать в кулаке, а потом резко притянул ее к себе. Изольда прогнулась в пояснице и тихо, почти бесшумно выдохнула.

— Сейчас я покажу тебе, что я нашел.

Мне казалось, что сил у меня достаточно для того, чтобы продолжать эту игру довольно долго, но в действительности меня хватило разве что минут на пять. Изольда опередила меня на несколько секунд — она запрокинула голову, замерла на мгновение в напряженной позе и, чуть повернув голову ко мне, прошептала мое имя. Каждый раз после этого меня так и подмывало спросить у нее, не путает ли она имена своих мужчин в таких ситуациях, и что она делает, если это все же случается. Но сейчас спрашивать у нее что-то было бы бесполезным делом, как как она просто не услышала бы моих вопросов: первые две-три минуты после оргазма она находилась в мире, вход в который был закрыт для остальных.

Изольда перевернулась на спину и замерла, как мне казалось, даже почти не дыша. Я наклонился к ней, поцеловал и только сейчас обратил внимание на то, что она плачет. Лицо ее оставалось абсолютно спокойным, но по щекам текли слезы.

— Я сделал тебе больно? В смысле… я сделал тебе слишком больно?

Она подняла руку и приложила пальцы к моим губам.

— Дурень, — сказала она со смехом. — Ты никогда не видел женщин, которые плачут во время оргазма?

— Плачут, но не рыдают, — ответил я, стараясь скрыть смущение.

Изольда вытерла слезы и улыбнулась мне.

— Вот видишь, сколько новых впечатлений за последние пятнадцать минут. Оказывается, есть женщины, которые плачут во время оргазма, а есть женщины, которые рыдают, так? И я — из тех счастливиц, которые рыдают.

— Если уж на то пошло, я впервые вижу, чтобы ты плакала в такой… ситуации.

— Мне просто хорошо. Кажется, ты что-то говорил о еде? Я не встану и под страхом смертной казни, так что давай закажем что-нибудь.

Мы заказали небольшую пиццу (вряд ли у нас нашлись бы силы съесть что-то более серьезное), после чего Изольда унесла телефонную книгу обратно в прихожую и вернулась в кровать.