Нити жизни

Он повесил на шею фонендоскоп и сел на кушетку рядом со мной.

— Давай, послушаем.

— Ещё чего? — я вцепилась в свою футболку, покраснев.

Он проследил за моим порывом и сжал челюсти так, словно я его оскорбила.

— Что-то не так?!

— А?! Нет, ничего, — промешкалась я, но футболку стащила.

Я не понимала этого раньше. Я планировала к этому не возвращаться, считая, что я к этому не склонна. Но, находясь снова с ним, я как очнулась от забвения и была уже безнадежно зависима от него. И как так получилось, что, несмотря на все контраргументы, представленные моим разумом, я перестала лицезреть в нем бесполое существо в балахоне со значком врача, и смотрю на него, исключительно, как на мужчину.

И поэтому, пока холодный медицинский предмет, управляемый его пальцами, касается моего тела, я пытаюсь представить, каково это быть той, кто чувствует эти руки на своем теле, постегает их тепло и прибывает в их объятиях. Я становлюсь странной…

Каково это, видеть себя в глазах другого и знать, что ты не отражение, а ты — его всё? Хотела бы я это познать до того, как приближусь к смерти.

Я всегда находилась в уверенности, что любви не бывает, как таковой, это всё ограниченность выбора, отсюда все эти рабочие романы и стремительно заканчивающиеся интрижки. Но. Что же это тогда? Если, даже после того, как я попробовала на вкус страх, свою долю боли, пустые слёзы бесполезного одиночества, и старалась избавиться от своего наваждения, я не смогла. Сердце само выбрало своего любимого. И я понимаю, что дальше будет лишь сложнее.

Прослушав меня, его поколебавшийся вид сказал сам за себя. Вопросы были не уместны.

«Вот и ещё один шаг к пропасти» — отчеканило моё подсознание.

После, как приклеенная, я пошла за ним.

Кабинет для проведения эхокардиографической манипуляции, ничем особо не отличим от своих братьев-близнецов из ряда больничных коморок. Стены, потолок, специальный стол, на котором я сейчас буду лежать, и конечно, главный диагност этого помещения, ради которого меня сюда и притащили — ультразвуковой аппарат.

— Полин, познакомься — это Дебра Уорд. Она…

— Спасибо, но я умею читать, — прервала я, оглядев прицепленный пластиковый элемент униформы и процитировав дальнейшее его содержание: — врач ультразвуковой и функциональной диагностики.

— Зови меня просто, Дебра. — Женщина, подходящая под ровесницу моей мамы, по-деловому протянула мне руку. В это время я успела заметить, что у неё короткие волосы, глубоко посаженные глаза, длинноватый нос и прямоугольное лицо.

— Тогда, просто Поля, — я без колебаний ответила на её жест.

Её губы украсила легкая улыбка:

— Приятно познакомиться.

— Взаимно!

— Когда я смогу её забрать? — в наше представление вклинился мужской тон. Я ощутила себя какой-то игрушкой из отдела товаров.

— Как мы закончим, и я расшифрую показатели УЗИ. Минут тридцать-сорок и она будет в твоем полном распоряжении, — уголки её рта преобразились в трогательную линию. — Не заскучаешь?!

— Хорошо, — он обратил зрение на своё правое запястье, где был закреплен ручной механизм, но не на подтрунивающее словечко коллеги. — Буду к запланированному времени, — ровным голосом подвел черту.

У самой двери он остановился и оглянулся, помахав мне рукой, затем покинул палату, с глухим стуком захлопнув дверь.

«И что за мальчишеские выходки?» — подумала я, наигранно прокатившись взглядом по комнате.

— Ну что, приступим? — сказала Дебра, когда мы остались одни.

Я качнула головой, соглашаясь.

— Ты уже проходила подобную процедуру? — Поинтересовалась она, указывая на стол.

— Да, и неоднократно.

— Помнишь, что самое главное?

— Не психовать и не кусать врачей, — отшутилась я.

— Верно, — она не удержалась от смешка, подавив его, продолжила: — положительный психологический настрой важен по жизни.

— Другими словами, если я настроюсь не умирать, я не умру? — с горькой усмешкой добавила я.

В воздухе разлилось напряжение. Разговор пошел совсем не так, как предполагалось.

Испытывая сочувствие, она сжала мои руки.

— Я не знаю, деточка, но давай, думать положительно, — она постучала по столу, сменив тему: — снимай верх и устраивайся. После, отошла к прибору для настройки его параметров.

Я попыталась улыбнуться, чтобы не выдать всю глубину наполняющего меня отчаяния. Сбросила майку, сняла лиф и забралась на специальный стол.

— Расслабиться и успокоиться, — произнесла Дебра.

Осмотр осуществлялся в положении лежа на спине. Меня обмазали, используя специальный гель, для более качественной передачи импульса от ультразвукового датчика к тканям и обратно.

— Вот и все, — объявила она, когда процесс был завершен. Можешь вытираться —

полотенце за ширмой, и одеваться.

Оттерев с себя скользкую желеобразную субстанцию, я вышла из отгороженного пяточка.

— Что это?

Дебра, находившись около аппарата, обернулась и перехватила мой взгляд:

— Ультразвуковой прибор.

Я покачала головой.

— Нет, это? — я потыкала поочередно на набор предметов, из которого состояла машина.

— А… — она закусила губу, словно наказывая себя за то, что сразу не разобрала суть моего вопроса. — Это его три основных блока: излучатель и приемник ультразвука, блок интерпретации сигнала и, конечно же, средства ввода-вывода информации, по которому я и могу понять работу твоего сердечка и его структуру.

— Проще говоря, вы видите работу сердца в режиме реального времени, — с деланным видом и, чеканя слова, закончила я её речь.

— О, а ты быстро схватываешь, — веселенький румянец выступил на её скулах и она увлеклась: — Да, данный метод позволят мне установить состояние мягких тканей, определить толщину стенок сердца, состояние клапанного аппарата, объём полостей сердца и проследить скорость и особенности движения крови в предсердиях и желудочках сердца.

— Занятно… — протянула я в образовавшуюся паузу, когда она вернулась к своим прямым обязанностям, и принялась распечатывать результат. Из печатного устройства, связанного с механическим агрегатом, стала вылезать бумажная портянка, заметно напоминавшая рулон туалетной бумаги, с одной лишь разницей на ней — диаграммы и прочие показания зигзагами, расчерченные вдоль непрерывной полосы.

Я подошла ближе.

— И среди этого можно что-то разобрать?

Она усмехнулась:

— Да и довольно просто. Смотри, с помощью ультразвуковых волн высокой частоты, которые мы не слышим человеческим ухом, колебания излучаются и затем принимаются датчиком, тем самым, что я прикладывала к твоему телу. Двигаясь в тканях организма, акустические волны видоизменяются в зависимости от состояния внутренних органов. После возврата изменившихся звуковых волн к датчику, они преобразуются в электрические сигналы и обрабатываются ультразвуковым прибором — эхокардиографом, — в подтверждение она указала на него. — Результат обработки выводится на экране в виде картинки — двухмерного изображения сердечных структур, по которому я уже могу сделать заключение. Плюс графические распечатанные данные.