Но бывают времена...

Но все изменилось. В тот самый день, когда явно смущающийся человек-ученый провел Явика по коридорам и лабораториям научного комплекса, где содержались уже полгода все протеане, вызванные из постоянных мест базирования. Провел и остановился посреди коридора, указав на одну-единственную камеру. Ничего не понимающий Явик подошел к ней и обмер, не веря своим глазам. Внутри камеры в амниотической жидкости плавал, подсоединенный к многочисленным проводам и шлангам младенец. Протеанский младенец. Несколько секунд Явик молча смотрел на камеру, пока враз высохший язык не смог вытолкнуть из горла одно-единственное слово:

– Сколько?

Человек вместо ответа щелкнул по голографической клавиатуре пульта, установленного прямо на невысокой ограде по краю по коридора. С шипением и вырывающимися облачками холодного воздуха открылись остальные капсулы, явив на свет других младенцев.

– Десять тысяч, - ответил ученый, смотря на Явика, который потрясенно оглядывал высокие стены коридора, упирающиеся в потолок в нескольких сотнях метрах вверху.

А потом протеанин неожиданно для человека рухнул на колени и зарыдал. Ему было все равно, что этот ученый увидел его таким. Все равно, что его засняли камеры, находящиеся в коридоре. Ибо сейчас он заново обрел смысл жизни. Он будет жить. И умрет, если понадобится. За протеан. И за тех, кто подарил им второй шанс. Крупные слезы градом катились по лицу протеанина, оставляя солоноватый привкус на губах. Слезы счастья.

Клинок сверкнул молнией и последний робот рухнул на пол двумя наискось разрубленными половинками.

– Семьдесят шесть целых и 14 сотых секунды, Явик-сан, - как всегда, бесстрастно произнесла Юрико, - Это лучше вашего последнего результата на одну целую и семь сотых секунды. Желаете повторить?

Ответить Явик не успел. По кораблю пронесся гулкий сигнал боевой тревоги, а позже - дважды сказанный - псионический и продублированный голосовой приказ капитана:

– Эскадра - боевая тревога! Десант - получасовая готовность!

– Нет, Юрико, не желаю. Скоро я найду себе тренажеры получше, - Явик, закинув клинок за спину, вышел из тренажерного зала.

Кто бы не был тем глупцом, что навлек на себя гнев Единства, он только что подписал себе смертный приговор. Враг людей - враг протеан. А они не намерены оставлять своих врагов в живых.

========== Акт 2. Ферос. Белый и фиолетовый. ==========

Орбита Фероса. Десантный отсек крейсера "Веллингтон".

Явик видел много высадок. И почти все они были до тошноты одинаковы. Бесконечный шум работающего оборудования, тарахтение работающей техники, визг прогревающихся двигателей посадочных челноков, шаттлов или МДК, бряцанье снаряжения солдат, нескончаемые матюги сержантов и старшин, громкие команды лейтенантов - все это складывалось в один единый невообразимый звуковой коктейль. Подготовка к высадке у герильерос выгодно отличалась от всего, виденного протеанином ранее. Четкие движения, резкие, немногословные команды - ни единого лишнего слова или шага. Герильерос казались роботами - до того их движения были... отточены. И все, же несмотря на это не очень приятное для Явика сходство, ему нравилось с ними работать. Белошлемники не обладали одним, очень типичным для людей и крайне нежелательным для Явика, качеством - они не были любопытны.

Когда Ренар привел к ним протеанина, и сообщил, что он - специалист по нераспространенным инопланетным формам жизни, майор "Черепов" лишь коротко пожал плечами и спросил, где расположить Явика. А вот протеанина неожиданно пробрало на смех. "Специалист по нераспространенным инопланетным формам жизни". Ну, если считать все расы протеанского цикла нераспространенными по причине их вымирания, то тогда да - он определенно по ним специалист.

– Пять минут до высадки, - пронесся по ангару сухим порывом ветра металлический голос ВИ "Веллингтона".

– Занять места в челноках!
– раздалась команда майора череполиких - Августа Тангустино.

Явик, кинув последний взгляд на док корабля, зашел внутрь "Херувима". Он, как сторонний специалист, занимал место не с рядовыми бойцами, а с командиром группы в его же транспорте. Внешне "Херувим" Тангустино ничем не отличался от остальных аппаратов, как, впрочем, и внутри.

Протеанин прошел по салону и сел на свое место, напротив еще одного "приглашенного" специалиста. Женщина-человек, прибывшая на "Веллингтон" вместе со Старшим Псионом и его командой. Они прекрасно вписались в ряды череполиких - с мертвенно-бледной кожей, пепельными волосами и ярко горящими фиолетовым светом глазами. Демоны из преисподней, как выражались иногда люди. Явику же больше они казались мертвецами. Каюты, которые отдали на постой псионикам, всегда были залиты неестественным пурпурным и фиолетовым сиянием, а мертвенная, гробовая тишина правила там бал. Экипаж корабля, хоть и имел псионические способности, но все же предпочитал держаться подальше от полноценных "головолезов". И Явик их прекрасно понимал. Рядом с псиониками было некомфортно находиться. Будто голову окунул в ледяную прорубь, а тебя сзади толкнули в неё целиком.

И сейчас протеанин испытывал точно такие же ощущения. Сидящая перед ним женщина не двигалась, держа двумя руками перед собой посох и смотря только на него, даже не мигая. От того в воздухе расплывалось слабое фиолетовое свечение, придающее и так почти алебастровой коже псионика нездоровый, могильный оттенок. Явика посетила внезапная мысль - а не являются ли псиониками действительно мертвецами? Такие холодные, потусторонние - настоящие выходцы из могилы...

– Нет, я не мертва, - вдруг раздался голос.

На протеанина пристально смотрели два глаза с фиолетовыми зрачками. За те несколько секунд, на время которых специалист ушел в себя, женщина оторвалась от созерцания своего посоха и, положив его на колени, полностью переключила свое внимание на протеанина.

– Читаешь мои мысли, колдунья?
– огрызнулся Явик, даже не попытавшись сохранить хоть какую-то видимость приличий. Все равно бесполезно - псионики читают нутро человека, как открытую книгу.

– Обычно не имею такой привычки, - осталась женщина невозмутимой, - но ты думаешь слишком громко. Будто кричишь на ухо.

– Объясни.

– Твои мысли, - женщина на секунду умолкла, подбирая слова и прищелкнула пальцами, - слишком явные, видные, выставленные, будто на показ. Как горящая щепка, плывущая по воде. Их сможет без труда прочесть любой инициат.

– А ты?
– вопросительно протянул Явик.

– Я волхв, - женщина натянула капюшон на голову и откинулась назад в сиденье, - Волхв Анита. И не стоит говорить эту фразу, я её уже прочитала.

Явик, только собиравшийся сказать, что ему не нужны знакомства среди псиоников и чтобы женщина держалась подальше от него, изумленно поперхнулся и возмущенно уставился на Аниту. Та лишь убрала посох в подставку рядом и, сложив руки на груди, полностью отрешилась от происходящего. Лишь когда протеанин закрепился в кресле и откинул голову назад, собираясь с мыслями, на лице у Аниты заиграла слабая ухмылка.

Тангустино в транспорт зашел последним. Осмотрел всех пассажиров, скользнув равнодушным взглядом по Явику и Аните, занял свое место возле кабины пилотов и, пристегнувшись, дважды ударил кулаком в дверь.

– Всем шаттлам - запуск!
– проревел динамик голосом диспетчера и "Херувим", довольно взревев двигателями, оторвался от палубы.

Три десятка кораблей с включенными системами маскировки устремились вдаль, к столь призывно манящему диску небесного тела.

– Стая вышла на охоту, - прокомментировал Розуэлл вылет Херувимов, - Пора и нам, - капитан оперся руками о стол с голографическими отметками, - Эскадра - малый ход вперед, построение полумесяцем, дистанция между кораблями - 200. Абордажным челнокам - полная готовность.

Повинуясь безмолвной команде, эскадра из семи кораблей начала неторопливо двигаться к флоту пиратов, рассыпаясь в боевой порядок - одним концом полумесяца к планете, вторым - от неё. Адам спокойно ждал момента, когда корабли выйдут на дистанцию уверенного поражения цели. Не дергаться, не рыпаться, только ждать. За четыре десятка лет своей службы на флоте, успев побывать не в одном десятке передряг и набравшись такого багажа опыта, что хватило бы за глаза паре других капитанов, Розуэлл понял всего две простых вещи. Те вещи, которые были гарантом любой успешной операции. Первая - не стоит суетиться попусту. Очень многие начавшиеся удачно операции были погублены излишне суетливыми командирами. И вторая - единственное отличие идеального командира от хорошего состоит в том, что идеальный знает, когда надо сесть в угол и заткнуться.