Но-шпа на троих

– Влетаем в четыре двенадцать, – раздался в моих ушах мелодичный голос, – сначала колокольчики, затем блямки, и понеслось. Вылететь тебе надо в двадцать сорок, позже никак, унесет.

– Извините, я первый раз в студии, – робко сказала я.

– Ничего, – успокоила меня режиссер, – все когда-то случается впервые. Видишь красную кнопку?

– Да.

– Скажу «начинай», смело ткни в нее и говори, все понесется в эфир. Закончишь, выключишь. Ничего хитрого. За минуту до конца я дам музыку в «ушки», и все. Не боись. Ну, ни пуха тебе.

Я затряслась мелкой дрожью. Господи, ну зачем я согласилась на эту авантюру? Ведь сейчас опозорюсь на всю страну. И потом, где гость?

– Начинай!

Я беспомощно посмотрела по сторонам. Делать-то чего? Сижу одна!

– Начинай!

В состоянии грогги, я нажала на выступающую из стола кнопочку. Вмиг над окном вспыхнула красная лампочка.

– Давайте же, – потребовала режиссер, – эфир не терпит пустоты.

Я проглотила слюну и пролепетала:

– Добрый вечер…

– Громче!

– Здравствуйте, товарищи, то есть, господа, дамы и кавалеры…

– С ума сойти! – восхитилась режиссер.

Я покрылась потом. Дальше-то что делать?

– Добрый вечер…

– Хорош здороваться! – рявкнула режиссер.

Я растерялась окончательно, но тут по моим ногам пробежал легкий сквозняк, и в соседнее кресло опустился молодой парень в сильно потертом джинсовом костюме. Поверьте, никогда в жизни я так не радовалась гостю, как в этот момент.

В моем голосе появились твердые нотки.

– Добрый вечер всем, кто с той стороны радиоприемника.

– Я офигеваю, – ожила режиссер, – ты, между прочим, не у «Спидолы» сидишь, чукча!

Но я решила не обращать внимания на вечно недовольную тетку.

– У нас в студии гость, певец Луис. Здравствуйте!

– Приветик, – прогундосил паренек, распространяя запах мятной жвачки.

– Расскажите о ваших творческих планах, – бодро оттарабанила я.

Луис поерзал на стуле, кашлянул и сказал:

– Ну… типа… того… этого, ясно?

– Нет, – совершенно честно ответила я и, решив, что он плохо расслышал вопрос, задала его снова.

– Уважаемый Луис, расскажите, пожалуйста, нашим слушателям о своих творческих планах.

Внезапно певец повернулся ко мне и с выражением неземного удивления в голосе воскликнул:

– Втыкалово не работает.

– Вы о чем? – не поняла я.

– Ну я не втыкаюсь!

– Во что? – изумилась я, судорожно ища глазами розетку.

Бог их разберет, этих певцов новой эстрады. Вдруг ему нужно, чтобы почетче выражаться, подключиться к электросети.

– Мы на какой говорильне сидим? – не успокаивался Луис.

– Э… э…

– На «Буме»? – продолжал Луис. – Может, я попутал чего и на «Маяк» пришкандыбал? К Дубовцевой явился, а? Ну, ежкин пень, Дубовцева шибко умная, я прямо взопрел от Люды, когда у ей сидел!

– Это «Бум»? – спросила я у режиссера.

Та повертела указательным пальцем у виска и кивнула.

– Это «Бум», – подтвердила я.

– Ваще я в непонятках.

– Да в чем дело?

Луис пододвинулся поближе к микрофону.

– Хули вам, козлы. Ваще в дуболом не вломился. Сижу около чувырлы, а она капает речи шнурковские. Нас че, тут больше нет? Эй, косяки, отставьте бормоталово и катите сюда, ну саавсем я не туда заехал!

Я уставилась на него во все глаза. Однако интересно, о чем он тут говорил.

– У нас звонок, – прозвучал в голове голос режиссера.

– У нас звонок, – послушно повторила я.

– Надя! – рявкнула тетка с той стороны стекла.

– Что, Надя? – переспросила я.

Но ответа не услышала, потому что в студии зачастил высокий девичий голосок:

– Ой, ну ваще, в отрубах сижу! Луис! Я тащусь. Ты пилишь?

– Погонялово скажи, – поинтересовался мой сосед по студии.

– Надюха.

– Пилю, Надька, весь заколебался уже.

– А Свин?

– Свина ваще бортанули.

– Вау! Он ширялся?

– Не, бухал.

– Классняк, Луис, ты супер.

– А ты селедка, – не остался в долгу певец.

Мне показалось, что сравнение с сельдью должно обидеть Надежду. Но она счастливо засмеялась.

– Продолжаем разговор, – приказала режиссер.

Я, встревоженная тем, что не понимаю практически ни слова из речей гостя, решила все же взять вожжи в свои руки:

– Дорогие слушатели, мне хочется сейчас сказать пару слов о Луисе. Он родился шестого мая в городе Леснорядске, оттуда, не закончив средней школы, уехал в Москву, где незамедлительно стал солистом группы «Чудовищная коровка».

– Вау! – ожил Луис.

Но я решила, что больше не дам сбить себя и перекричала молодого нахала:

– Луис женился на Маше Ветровой, потом на Кате Листуновой, затем на Ольге Репневой, следом на Олесе Загузовой, сейчас он состоит в браке с Машей Ветровой…

Листок выпал у меня из рук.

– Вы второй раз женились на своей первой жене? – неожиданно вырвался у меня вопрос.

– Ваще прикинь, – заржал Луис, – вторые грабли подкачали, сам опупел, как сообразилка заметалась. Они обои Машки, так и не фига бы! Ан нет, и закликухи у них – Ветровы! Соображаешь карусель?

Я осторожно кивнула:

– То есть вы хотите сказать, что ваши первая жена и последняя носят одинаковые имя и фамилию? Действительно, редкое совпадение!

Луис прищурился:

– Ну насчет «последней» ты схамила, я еще не умер вроде.

Я почувствовала себя гениальной ведущей. Однако стала понимать Луиса! Приободрившись, я собралась продолжить захватывающее чтение, но тут в ушах зазвучала тихая музыка. Чайковский. «Времена года». Боже, волшебные звуки!

– Спонсор прогноза погоды фирма «Кряк»! – заорал противный голос.

Я вздрогнула.

– Завтра на всей территории России…

– Кнопку нажми! – рявкнула режиссер.

Я нажала пупочку, красная лампочка потухла.