Нобелевская премия

– Достаточно велика, – сказал Димитрий, – но это не играет роли. Передающие и приёмные антенны чувствительны к направлению сигнала, и по времени, которое требуется сигналу на прохождение туда и сюда, система вычисляет расстояние от телефона до радиомачты. На практике можно локализовать мобильный телефон с точностью до ста метров.

– Гениально, – Я с нетерпением ждал, когда Ганс-Улоф ответит. – Алло, это я. Скажи-ка мне номер мобильного телефона Кристины.

Мой зять горестно вздохнул.

– О боже. Неужели ты думаешь, что я не пытался? Естественно, он отключен.

– Скажи мне просто номер, о'кей?

Он что-то пробурчал, потом возникла тишина.

– Алло! – крикнул я. – Ты ещё здесь?

– Я не могу его найти, – снова отозвался Ганс-Улоф, чем-то шурша. Он тяжело дышал, как будто только что обежал весь дом.

– Что значит, не можешь найти? Ты что, не помнишь номер телефона дочери?

– Да, я записал его на карточке, но карточки здесь нет. Я, правда, не понимаю, для чего он тебе нужен. Телефон-то недоступен, поверь мне.

– Я тебе верю, зять, – ответил я. – Но человек, о котором я тебе рассказывал, русский компьютерный хакер с волшебными руками, – Димитрий при этом осклабился, – имеет доступ к компьютерной системе мобильной радиосети и считает, что может реконструировать путь, который телефон проделал до того, как его отключили. Поскольку я новичок в двадцать первом веке, для меня это внове, но, кажется, мобильный телефон что-то вроде передатчика для пеленга, и этот передатчик каждый человек добровольно таскает с собой… Что? – перебил я сам себя, когда со стороны Ганса-Улофа послышались странные шумы. Как будто его огрели чем-то тяжёлым по яйцам.

– Хорошо, – прошептал Ганс-Улоф. – Мне только надо сесть. Кровообращение даёт сбои.

Ну, началось: теперь я за него тревожился. И это меня разозлило:

– Не раскисай. Это может вывести нас на первый настоящий след Кристины.

– Хорошо, – голос его звучал вяло и казался удалённым на световые годы. – Что, мне поехать домой и поискать карточку?

– Да хорошо бы, – сердито подтвердил я. Димитрий подсказал насчёт договора, который должен был остаться где-то в доме.

– Ты слышал? – спросил я.

– Да, верно, – шмыгнул носом Ганс-Улоф. – Вот только найду ли я его среди её вещей?.. Но я попробую. Потом позвоню. – Звучало это не особо убедительно.

– Ничего не найдёт, – сумрачно предсказал я, завершив связь.

– Он что, рассеянный профессор? – спросил Димитрий.

– Ее подружка должна знать телефон, – пришло мне в голову. Я попытался припомнить её фамилию. Ганс-Улоф как-то упоминал её… – Виклунд. Сильвия Виклунд. У тебя есть телефонная книга?

Разумеется, у Димитрия не было телефонной книги. Вместо этого он потащил меня к своему компьютеру и вышел в Интернет на сайт, где можно было отыскать номера телефонов со всей Швеции.

– Мобильные номера тоже? – спросил я и указал на соответствующую строку.

Димитрий в сомнении склонил голову.

– Ну, только если кто-то сам даёт свой номер для общего сведения, – сказал он и ввёл в поисковое поле: «Кристина Андерсон»и «Стокгольм». – Но можем попробовать.

В Стокгольме было сорок три Кристины Андерсон, и ни одна из них не была моей племянницей. Виклундов оказалось больше двухсот пятидесяти; только когда мы ограничили поиск Сундбергом, список оказался разумным. Я обзванивал все номера по порядку, но ни у кого не было дочери по имени Сильвия, тем более которая ходила бы в школу Бергстрсм.

– Может, она живёт в каком-то другом районе города, – предположил Димитрий. – Забудь об этом, а то будешь звонить до утра.

Биргитта! У неё должен быть список с телефонными номерами всех родителей.

– Не бросай трубку, это важно, – быстро произнёс я, когда она ответила. – Это я, Гуннар.

Она издала звук недовольства.

– Когда я сказала «не приходи», я имела в виду, разумеется, и то, что ты не должен звонить, это ясно?

– Речь не обо мне, а о Кристине, – сказал я и коротко объяснил ей, для чего мне необходим мобильный номер Кристины.

– Если дело только в этом, – холодно сказала она, – то я и сама могу его дать.

– Он у тебя есть?

– Я организую в каждом классе телефонную цепочку для каких-то неотложных случаев, – объяснила она. – Подожди… – На заднем плане что-то зашелестело. Я показал Димитрию знаком, что мне нужно записать.

Она продиктовала мне номер, и я записал его на краю рекламного листка из супермаркета.

– Ты можешь держать меня в курсе насчёт Кристины, – сказала она затем. – Но это всё, о'кей?

– Да, хорошо. Спасибо в любом случае. – Я отсоединился и снова набрал Ганса-Улофа.

– Отбой. Номер мы нашли, можешь сэкономить силы.

– Что? – задохнулся он. – Вы нашли?.. Откуда?

– В школе Кристины. – Я не собирался выкладывать ему подробности.

– Школа! – Ганс-Улоф хрипел. – У них есть её номер? Надо же. А я и не знал…

– Ты где?

– Я шёл к машине. Теперь ведь не надо, да? – Его голос звучал немного искажённо. – И что? Теперь вы можете его запеленговать?

– Момент, о пеленге пока речи нет. Мы надеемся выяснить последние известные места присутствия аппарата, и это всё.

– И сколько на это понадобится времени?

Я переадресовал вопрос Димитрию, который уже завладел листком и внимательно изучал номер телефона.

– Самое позднее завтра утром.

– Ты слышал, – сказал я. – Итак, зажимай за нас большой палец.

– Зажму, – ответил Ганс-Улоф. По тону непохоже было, что он на что-то надеется.

Я отсоединился и спросил:

– Почему только завтра? Это так долго длится?

– Длится, вообще-то, всего пять минут. Но это сеть BlueCom. – Димитрий ткнул пальцем на первые цифры набора. – Мой тайный доступ идёт через компьютер, который в это время отключён. Там сейчас идут процессы реорганизации, и его снова подключат только завтра утром. С восьми или девяти часов. – Он глянул на меня укоризненно. – Все это ты должен был рассказать мне ещё вчера. По воскресеньям у меня бесплатный доступ до полуночи.