Ночь - царство кота

Артемон время от времени смешно тряс головой, наклоняя ее в одну сторону, как будто пытаясь вылить попавшую в ухо воду, но не выражал и малейших признаков неудовольствия, лишь изредка цепляя лапой заигравшегося Мошика, переходившего все границы даже самой близкой дружбы. Кот слушал сказку не менее внимательно, и его плутовская морда расплывалась рыжей усмешкой то ли от услышанного, то ли от Мишкиных шалостей.

— Это что такое?! — заглянувшая в открытую дверь Анна Моисевна увидела рядом с внуком развалившегося на свежепоглаженной простыне Артемона, раньше всех сообразившего, кому сейчас придется несладко, и тотчас смывшегося из комнаты. — Тема, кошка на постели — это уже лишнее, она же шляется неизвестно где.

— Мама, Артемон половину времени спит, а половину облизывается с головы до ног, если с Мошиком не возится, а пол у тебя не грязней чистой простыни.

— И все-таки, нехорошо брать животных в постель.

— Вот я тебе! — послышался из салона голос Михал Давыдыча.

Артем понял, что пора выручать тезку из новой беды, и бросился на помощь. Артемон рыжей ящерицей распластался под потолком на белой тюлевой занавеске, дергая запутавшейся лапой, оставив зазор сантиметров в пять между собственным хвостом и рукой деда Миши. Ужасный котяра почему-то вообразил, что ему принадлежат все моточки шерсти в этом доме, но Михал Давыдыч ревностно следил за продвижением вязки рукавчика к собственному свитеру и был начеку, бдительно охраняя беспечно оставленное на диване вязание. Артем осторожно, чтобы не попортить тюль, снял перепуганного проказника с занавески и строго сказал:

— Артемон, поплатишься! — После чего виновный был отдан Мошику на перевоспитание…

Утомительное это дело — снятие кота с тюля.

— Кнопками балуемся? — услышал Артем сквозь сон.

— Мотками балуемся? — передразнил он возникшего среди ночи Артемона.

— Я маленький, мне простительно — мне всего шесть месяцев.

— Маленький, да шустрый — прошлой ночью ты почему-то маленького из себя не строил.

— Ладно, попробую больше не поддаваться искушениям, — быстро сдался Артемон. — Но все равно, нельзя сравнить последствия необдуманного нажатия кнопки и закатывания под диван шерстяного клубка.

— Вот не хватит деду шерсти на рукав, тогда посмотрим про последствия. А кнопка — подумаешь, кнопка, Гай Додано этажа до невесты не доехал, так женился же, в конце концов, несмотря на удравший в море стакан.

— Не скажи, маленькая кнопка, нажатая в нужное время в нужном месте может повернуть историю.

— Знаю, знаю, нажми кнопку ядерного чемоданчика — и живо перевернешь всю историю.

— Не придуривайся, я не про реальные кнопки говорю, просто иногда не стоит вмешиваться, если не представляешь последствий. Говорили тебе — осторожнее.

— А что такого, ну промелькнула Ленка на экране — ей же лучше, она теперь звездой станет, от женихов отбоя не будет.

— Ей и так отбиться трудно, страна-то маленькая, да горячая. А что ты все, как Фрейд: есть мужик — нет мужика. Послушай лучше историю — поинтереснее твоих сказок будет, да и произошла на самом деле.

— То-то ты Моисея на чистую воду выводил на самом деле.

— Что было — то было, Моисей тоже человеком был, хотя и неординарным, надо отдать ему должное.

— Ну, слава Богу!

— Нет, ты не думай, что я имею что-то против Моисея, просто иногда события интерпретируются совсем не так, как было на самом деле. Вот, например, возьми другой миф, да хоть с тем же Моисеем: зачем он плутал сорок лет по пустыне, когда и нескольких недель бы хватило, ну месяцев?

Артем почувствовал, что Артемон явно задумал новый трюк, и решил так просто не сдаваться:

— Искал, где нефти нет, — вспомнил он недавний анекдот.

— Интересная мысль, — на Артемона юмор явно не произвел ожидаемого впечатления, — вполне в стиле вашего Бога: отдать нефть врагам — пусть обленятся и разжиреют, тогда и бери их голыми руками, только вот ждать, похоже, придется, пока нефть вся не кончится. А я серьезно спросил.

— Ну, если серьезно, то говорят, чтобы народ про рабство забыл…

— Да какое там рабство, — рассердился Артемон, — сказки все это, неужели не ясно: «…сыны Израилевы сорок лет ходили в пустыне, доколе не перемер весь народ, СПОСОБНЫЙ К ВОЙНЕ, вышедший из Египта…» Все ведь очень просто — любой Бог, он одного хочет, чтобы ему подчинялись, а не пороли отсебятину, и не упивались своей силой без надлежащего разрешения, ведь истинная-то сила должна быть у него, у Бога. Он и добивался, чтобы было потеряно ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ Египта. А ты в лифте с кнопками забавляешься, народу на потеху, между прочим — жестоковыйному.

— Ладно, больше не буду, — Артему стало слегка не по себе.

— Кстати, еще одно любопытное наблюдение: когда царь Соломон стал строить Храм Господу, очень подробно описаны все детали, размеры, материалы, даже инструменты, а вот ГДЕ — ни слова?!! Неужели Богу было безразлично место, ГДЕ строить?

— На него не похоже.

— Вот и я думаю, что на него не похоже, — согласился Артемон, — в истории с Иисусом Навином есть место очень странное для Библии:

«Иисус, находясь близ Иерихона, взглянул, и видит, и вот стоит пред ним человек, и в руке его обнаженный меч. Иисус подошел к нему и сказал ему: наш ли ты, или из неприятелей наших?»

«Он сказал: нет, я вождь воинства Господня, теперь пришел сюда. Иисус пал лицом своим на землю, и поклонился, и сказал ему: что господин мой скажет рабу своему?»

«Вождь воинства Господня сказал Иисусу: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, свято. Иисус так и сделал.»

— И что из этого? — Артем не понял куда клонит Артемон.

— А то, что НЕТ в Библии другого места, о котором говорят, как о святом, да еще снимают обувь. НЕТ И ВСЕ!!! Даже о Храме не говорится как о святом месте!!

— Ну и..?

— Ну и… — Артемон саркастически ухмыльнулся. — Храм был построен на том самом СВЯТОМ месте, вместе с Иерусалимом, между прочим. А место и в самом деле не простое — как пирамиды — в нем есть доступ, СВЯЗЬ с Господом.

— Ну и каждый может связаться?

— В принципе, каждый. Откуда, по твоему, пошел этот обычай, записки в стене Храма? Связь-то передается, хочет кто-то того или нет. Другое дело, станет ли Господь смотреть на всю ту дурость, что ему шлют каждый день. На Земле есть всего три таких места, где есть СВЯЗЬ: Иерусалим, Мекка и Гиза.

— Но в Гизе нет никакого храма.

— Был. Храм Сфинкса. Но он давно разрушен.

— И, между прочим, в двух из трех мест стоят мечети.

— А ты соображаешь! Я начинаю думать, что и полкапли крови Фараонов могут наделать немало дел. Стоит Египтянам догадаться построить мечеть в Гизе, и у Ислама может не остаться преград…

— Так не зря ревнители Храмовой горы хотят разрушить мечеть?

— Конечно, не зря. Только они опоздали лет на пятьдесят. Но даже если мусульмане и построят третью мечеть, то все равно останется и стена Храма, и гроб Господень.