Ночь для любви

Невиль Уайатт, майор лорд Ньюбери, расположился на земле совсем недалеко от нее, держа обеими руками кружку с горячим чаем. Он наблюдал за ней. Не видя ее лица, он мог представить его выражение, когда она смотрела на простиравшуюся внизу долину, на затянутое облаками небо и одинокую птицу в нем. Оно должно было быть спокойным и мечтательным. Пожалуй, нет. Скорее всего ее лицо сияло, а глаза светились.

Лили во всем видела красоту. В то время как солдаты Девяносто пятого полка и женщины, следовавшие в обозе, ругали и испанскую природу, и погоду, и бесконечные мартини мокрые платки, и еду, и друг друга, Лили во всем находила что-нибудь прекрасное. Но ее постоянная веселость никого не раздражала. Она была любимицей всех, кто ее знал.

До недавних пор Лили была ребенком. Теперь она уже не ребенок. Выплеснув остатки чая в траву, Невиль поднялся. Он огляделся по сторонам, посмотрев сначала на группу солдат, , которые пришли с ним в зимнюю разведку, чтобы убедиться, что французы, соблюдая неписаное сезонное затишье, держатся за границей Испании или внутри пограничной крепости Сьюдад-Родриго, которую британские войска должны .будут осаждать, как только наступит весна.

Он осторожно оглядел расположенные напротив холмы и долину внизу. Все было спокойно. Другого он и не ожидал. Если бы здесь была реальная опасность, он бы никогда не позволил капралу Гиари взять с собой жену. А сержанту Дойлу – дочь. Это была обычная подготовка перед наступлением сезона дождей. Завтра они вернутся на базу, а сегодня разобьют лагерь здесь.

Искушение было велико, и Невиль ему поддался. Он подкрался к выступу, на котором сидела Лили, и, остановившись рядом, прикрыл глаза рукой, делая вид, что снова осматривает долину. Она увидела его и улыбнулась. Он не хотел признаваться себе, что когда Лили вот так смотрела на него и улыбалась, его сердце начинало сильно биться. Он пытался продолжать видеть в ней ребенка, маленькую дочь своего сержанта. Но это у него не получалось. Ей уже исполнилось восемнадцать лет.

– Ты не видела французских полков, проходивших через долину, Лили? – спросил он, не глядя на нее.

– Целых два, сэр, – рассмеялась она. – Один кавалерийский, а второй пехотный. Вы это хотели услышать от меня?

– Нет-нет. – Он посмотрел на нее, и его сердце сильно забилось от одного ее вида. – Это не имеет значения. Конечно, если с ними не было старого Бонея.

Лили снова засмеялась. Вытянув одну ногу и обхватив колено, Невиль сел рядом с ней, задаваясь вопросом, знает ли Лили, какое впечатление производит на мужчин, и в частности на него. Как бы то ни было, но он был не единственным, кто заметил, что она стала взрослой.

– Мне кажется, Лили, что ты видишь красоту и в этом забытом Богом месте?

– Оно не забыто Богом, – убежденно ответила она. – Даже голые скалы настолько волшебны, что вызывают благоговейный трепет. Разве вы не видите? – Она вытянула хрупкую ручку. – Вот трава. А там несколько деревьев. Природа не может быть безжизненной. Повсюду жизнь.

«Этим деревьям должно быть стыдно за себя. Наш садовник в Ньюбери-Эбби, ни минуты не задумываясь, назвал бы эту траву сорной», – подумал Невиль, глядя в указанном ею направлении.

– Что такого особенного в ваших садах? – с улыбкой спросила Лили. – Папа говорит, что нет ничего лучше английских садов.

– Зелень, – ответил он. – Насыщенная зелень, которую невозможно описать словами, Лили. Трава, деревья, цветы. Масса цветов. Особенно роз. Летом воздух насыщен их ароматом.

Невиль редко испытывал ностальгию. Иногда осознание этого пробуждало в нем чувство вины. Нельзя сказать, чтобы он не любил отца с матерью. Он их любил. Но его воспитывали так, чтобы он в будущем унаследовал титул графа, женился на Лорен, его кузине, которая росла в Ньюбери-Эбби вместе с ним и его сестрой Гвен и которую он любил братской любовью. Но настало время, и Невиль воспротивился планам отца. Ему хотелось вести независимую жизнь, полную свободы, приключений и бурных страстей.

Невиль причинил боль родителям, став военным. И, как он подозревал, причинил еще большую боль Лорен, объяснив ей как можно тактичнее, что не обещает вернуться скоро и не требует от нее долгого ожидания его возвращения.

– Как бы мне хотелось увидеть и понюхать их, – мечтательно сказала Лили, закрыв глаза и втягивая воздух, словно чувствуя аромат роз.

– Когда-нибудь это произойдет.

Невиль ладонью убрал прядь волос, упавшую ей на щеку. Ее кожа была гладкой и теплой. Волосы мокрыми. Он почувствовал, как его охватывает сильное желание, и быстро отдернул руку.

Лили улыбнулась ему, но внезапно сделала то, что ей было совершенно не свойственно: покраснев, она отвела взгляд и снова стала смотреть на долину.

Она догадалась.

Это опечалило Невиля. С тех пор как четыре года назад Дойл стал сержантом, Лили всегда была его другом. У нее был живой ум, восхитительное чувство юмора и врожденная манера держаться с благородством, несмотря на то что она не получила образования. Лили рассказывала ему о своей жизни, особенно о годах, проведенных в Индии, где умерла ее мать, о людях, с которыми ей приходилось встречаться. Однажды она даже поспорила с ним, когда он обнаружил ее на поле боя после недавно закончившегося сражения и стал распекать за то, что она перевязывала умиравшего французского солдата. «Человек не просто человек, – сказала она ему, – а личность». Он знал, что ее никогда не интересовало его положение в обществе, хотя, подобно отцу и другим мужчинам, она называла его «сэр». Встав рядом с ней на колени, он напоил француза из своей фляги.

Но теперь многое изменилось: Лили стала взрослой. Невиль испытывал к ней влечение, и она это знала. Старая дружба исчерпала себя, Лили стала для него больше, чем другом. Она была дочерью сержанта Дойла, а он уважал его, несмотря на их разное социальное положение. Кроме того, Лили была невинной, и долг Невиля – защищать ее честь, а не лишать ее этой чести. К тому же она принадлежит к другому социальному слою, а такие вещи, к сожалению, многое значат в реальном мире. Взбунтовавшись, он тем не менее не порвал со своим миром и никогда не порвет. Для этого он обладает большим чувством долга. Он джентльмен, офицер, виконт, будущий граф.

Он никогда не сможет стать возлюбленным Лили.

– Лили, – начал он, возвращаясь к их прежним отношениям и подавляя в себе все прочие нежелательные чувства, – что ждет тебя впереди? Как ты собираешься устраивать свою жизнь? О чем ты мечтаешь?

Она ведь не может всегда оставаться с отцом. Что готовит ей будущее? Брак с солдатом, которого тщательно подберет для нее отец? Нет. Лучше об этом не думать.

Ответа не последовало, и он, посмотрев на нее, обнаружил, что она смотрит в небо и на ее лице играет мечтательная улыбка.

– Вы видите эту птичку, сэр? Я хочу быть такой же, как она. Парить в небе, быть сильной, свободной. Хочу быть другом ветру и небу. Я не знаю, что будет со мной. Однажды вы уедете, и...

Ее слова повисли в воздухе, улыбка исчезла с лица, и Невиль так и не понял, что она хотела сказать.

В это время тишину разорвал ружейный выстрел.

«Один из пикетчиков заметил кролика и принял его за французского лазутчика», – такой была первая мысль Невиля. Но он не мог полагаться на волю случая. Годы военной службы научили его действовать молниеносно, а не докапываться до причин. Инстинкт срабатывает быстрее и часто спасает жизнь.