Ночь до дедлайна

У меня глаза чуть не выпали, он улыбнулся и сказал в трубку:

– Она согласна, Васян. И раз уж такое дело, я тоже согласен. Ты же не против неуставных отношений в коллективе? Хотя, ты у нас в этом деле первый. Тогда замётано, документы вышлю вечером, с понедельника оба выходим. Нам надо недельку отдохнуть. Ага. Давай, до скорого.

Он положил трубку, посмотрел на моё заявление, протянул мне:

– Пиши ещё одно, такое же, только с моим именем. Ручку дать? На.

Я взяла ручку, у Миши в руках зазвонил телефон, он ответил, опять откидываясь в кресле с довольным видом:

– Привет, Василич. Да ничего не случилось, ничего нового, тот же бардак, что и всегда. Новость только одна – я увольняюсь, и забираю дизайнера нового. Почему? А всё потому же, почему и в прошлый раз – прогнила твоя рыба, Василич, уже не просто с головы, а до жопы прогнила, тут главред чпокает дизайнера, дизайнер думает, что если такое дело, то можно работать плохо и всех вокруг гнобить, всё равно же не уволят. А главред думает, что можно на работе месяцами не появляться, и быть даже не в курсе, кто здесь вообще работает и как. И бухать можно в день сдачи макета, и проверять макет левой ногой, и подпись ставить, не читая. А косяки исправлять за главного редактора будет Люда, Люде же заняться больше нечем, на неё мало повешено. И я буду исправлять, по ночам, в авральном режиме, при помощи стажёра, отвёртки и такой-то матери. А Бодя потом этого стажёра уволит, потому что ему не важно, как тут работа будет работаться, ему важно жопу свою прикрыть. Я знаю, что ты знаешь, Василич, я же не жалуюсь, я просто тебе объясняю, почему я работать здесь больше не хочу, я задолбался за твоим блатным родственничком подтирать. Если ты хочешь спасти свой "Стим", я бы тебе советовал гнать Бодю ссаными тряпками, и вообще, потрать месяц, поработай по специальности, и сразу поймёшь, кого уволить, кого выше посадить. Трафик, например, просмотри, а то отдельные личности тут, кроме сериалов, больше ничего не качают. Конечно, есть доказательства, админа спроси, он всё предоставит. Я? Не, хватит с меня, я тебе и так год жизни почти подарил, Василич, имей совесть. Верни всё как было, золотая рыбка, я хочу к своему корыту. Отдохну. Потом немного у Васи поработаю, он давно зовёт. А потом... не знаю. Может, в рекламе сниматься буду. Чё ты ржёшь, не веришь в мою харизму? Вот гад, ржёт он. Давай, всё, мне пора. Не поминайте лихом, зовите на шашлыки, у меня теперь дама есть, не буду выбиваться из вашей глубоко женатой компании. Ага. Давай.

Он положил трубку, посмотрел на меня, на ручку в моей руке, улыбнулся:

– Пиши, Бойцова.

Я сходила за бумагой и начала писать. Миша быстро собрал вещи, написал на листочке пароли, приклеил к монитору. Взял у меня заявление, подписал и положил на стол перед главредом оба листа, с улыбкой. Главред сидел в ступоре с тех пор, как Миша сфотографировал его докладную, и сейчас не пошевелился. У него непрерывно звонил телефон, он смотрел, как трубка медленно ползёт на вибро-режиме, и не брал.

Миша протянул мне руку, спросил:

– Ничего не забыла?
– я качнула головой, он обвёл взглядом кабинет, довольно улыбнулся: - Всем пока, всем успехов, - посмотрел на главреда: - Вам с мадам - в поиске новой работы, - перевёл взгляд на стоящих в дверном проёме Дениса и Тоню: - Вам удачи с новыми начальниками. Тоня, будут проблемы - звони, я всегда рядом.

Тоня смутилась и пробурчала:

– Да ну, какие проблемы…

– Любые. Вдруг тебе грузовик понадобится, у меня есть, два, тут буквально в соседнем здании, приедут за минуту.

– Спасибо, - шепнула Тоня, Миша улыбнулся ей, обнял меня и повёл на выход.

Мы молча спустились по ступенькам, я хотела свернуть в сторону метро, Миша придержал меня за руку и повёл к своей машине, открыл дверь и закрыл за мной, сел за руль, но заводиться не стал. Я посмотрела на него, он улыбнулся и посмотрел на часы:

– Сейчас бухгалтер нас рассчитает, деньги получим и поедем.

– Миш, ты кто такой?

Он усмехнулся и промолчал, я продолжила допытываться:

– Откуда ты их всех знаешь?

– Василич когда-то был моим преподом по дизайну.

– В универе?

– Нет, я не учился в универе.

Я округлила глаза, он рассмеялся.

– Я вообще не учился, я сразу работать пошёл, ещё в школе. У меня нет высшего образования, Алис, я не могу здесь учиться, я гастарбайтер.

У меня опять чуть не выпали глаза:

– Ты не русский?

Он шутливо понизил голос и по секрету сказал:

– Я даже не Миша.

Я опять уронила челюсть, он рассмеялся, прищурил один глаз:

– Это мой большой секрет. Наш сисадмин тоже не Ваня, к слову.

– Про Ваню я догадывалась, - пробурчала я, - а по поводу тебя - нет.

– У меня мама русская, так что по мне почти не видно, но документы не спрячешь. Я только недавно паспорт русский получил, а до этого – без бумажки ты букашка. Я работал без оформления, и параллельно учился на курсах, таких, знаешь, говнокурсах, где вместо диплома дают всратый листочек, отпечатанный на принтере. И вот там преподавал когда-то Василич, я не знаю, чего его потянуло в преподавание, но, судя по тому, что все лучшие ученики сейчас работают на него - он просто кадры искал. Он меня отметил как способного, я хорошо учился, ещё курс не закончился, как он подкинул мне работу, потом ещё одну, я параллельно вечерами мутил бизнес по производству ящиков и поддонов, вот этих штук, на которые журналы грузятся. Он приносит прибыль, не особенно большую, но позволяющую не держаться за рабочее место, если там не интересно. Учитывая, что мы это вдвоём с другом делаем, я могу даже пропасть на какое-то время, он справится без меня. Я уже и в играх работал, и в мебели, и в рекламе, и в строительстве - как только становится скучно, я ухожу, в Москве с этим очень легко, там работы море. А сюда меня Василич зазвал в прошлом году, он тоже этот бизнес начал сам, когда-то он сидел в углу, где сейчас Тоня сидит, сам статьи писал, сам дизайн придумывал, ему было это интересно. Потом он набрал специалистов, увеличил тираж, всё встало на стабильные рельсы, он заскучал и оставил всё на Богдана Виталича, это брат его жены, а сам ушёл развивать другие проекты. А Бодя скурвился, когда власть почувствовал, стал набирать шлюх, не глядя на то, что они мочалки бессмысленные, и работать не могут. Мочалки балду пинают и ногти красят целыми днями, воняет на всю редакцию, зайти невозможно, а нормальные кадры делают их работу. Но люди же не слепые, им это не нравилось, у кого был выбор, те быстро поувольнялись, остались только те, кто особо шевелиться не хочет. Естественно, журнал стал скатываться и плохо продаваться, он же специфический, его выписывают оружейные салоны, всякие заводы и магазины оборудования, они увидели в статьях ошибки, стали писать в редакцию, а оттуда глухо – опровержение не напечатали, не извинились. Серьёзные люди возмутились, вышли через знакомых на Василича, и доложили, что его отличный журнал скатился. Он занервничал, и попросил меня как бы устроиться сюда, как раз предыдущий начальник дизайнерского отдела ушёл, как я потом узнал, после того, как на него спихнули ошибку главреда. Меня взяли на его место, на такое место вообще не особо много желающих - зарплата маленькая, ответственность большая, меня и без блата приняли. Я почти год отработал, с осени, задолбался до чёртиков. Но я не жалею, я даже из такого болота бриллиант умудрился вытащить.

Он улыбался и смотрел на меня так, как будто я была чем-то средним между медалью и шедевром живописи, это смущало. Он поймал мой взгляд, рассмеялся и сделал честно лицо:

– Ты не подумай, я это говорю не потому, что ты мне нравишься. Ты правда хороший специалист, а учитывая, что тебя почти не учили, а ты уже выдаёшь такие результаты, после хорошей подготовки из тебя настоящий колосс вырастет. Через неделю признаешься новым коллегам, что та фотография была сделана на телефон, пусть охренеют. Только так, чтоб я рядом стоял, хочу посмотреть на их рожи.

Я кусала губы и улыбалась, было очень приятно, но почему-то стыдно, я не привыкла, чтобы меня хвалили. Но Миша это как-то так делал, что хотелось смущаться и смущаться, пока не устану, и потом ещё чуть-чуть.

Он что-то увидел на моём лице, вопросительно приподнял брови, я шепотом ответила:

– Ты классный.

Он шутливо задрал нос и сообщил:

– Я знаю. Но спасибо. Можешь иногда говорить очевидные вещи, я не против. О, вот и зарплатку нашу несут.

Я обернулась - к нам шла женщина, с которой я не была знакома. Миша вышел и взял у неё конверты, она молча покачала головой, выражая своё мнение по поводу всего, что мы с ним наворотили, и ушла обратно. Миша вернулся в машину, протянул мне конверт и игриво приподнял брови:

– С первой зарплатой, Бойцова-больше-не-стажёр.

– Спасибо, - я взяла и заглянула внутрь - приятно, обычно я за раз столько не получала. Миша завёлся и стал медленно выезжать с парковки, открыл окно и помахал рукой второму этажу, не глядя, улыбнулся мне:

– На что потратишь?

– Ой… - я задумалась, - надо купить всем подарки. Ире, маме, тебе.

– А себе?

– Надо?
– я засомневалась, он фыркнул:

– Конечно, надо! С себя надо начинать.

– Тогда и себе, - я кивнула и опять заглянула в конверт, мысль подарить себе подарок внезапно дико подняла настроение. Миша свернул куда-то не в ту сторону, я спросила: - А куда мы едем?

– Ко мне едем. Всё равно целый рабочий день освободился.

– И что мы будем там делать?
– загадочным тоном поинтересовалась я, он ответил ещё более загадочно:

– Чай пить, Бойцова.

– Только чай?

– Можем купить торт, отметить смену работы.

– Чай с тортиком?

– Да.

– И всё?

– А чего ты ещё хочешь?

Он откровенно меня подстёбывал, это смущало, бесило и дразнило, и хотелось в отместку смутить его ещё сильнее. Я собралась с силами и изобразила ироничный самоуверенный тон: