Ночь Хогги Дарна

— Полагаю, мне придется прожить здесь до прихода «Горбэлса». Не самое лучшее времяпрепровождение, я вам скажу.

Коул отвернулся от собеседника и принялся демонстративно разглядывать книжные полки, будто намереваясь найти какую-то книгу. Бидграсс молча удалился.

Вечер выдался скучным. Пайя в саду не показывалась, и Коул бесцельно посматривал в сторону изгороди — взгляд притягивала странная скала, поднимавшаяся над лесом Ланди. Он был готов отправиться прямо туда, в чащу — пусть даже и в одиночестве. До прибытия «Горбэлса» оставалось сто пятьдесят дней… черт побери, зачем они вообще посылали за ним? Похоже, они сговорились загубить его докторскую… И к тому же они… Наконец ом заснул.

Разбудил его невообразимый шум: вой далекой сирены, хлопанье дверей и чей-то топот в главном доме. Спешно одевшись, он заметил красное зарево в небе с южной стороны и услышал громкий гул. Выбежав из комнаты в холл, он столкнулся с Пайей, лицо ее было бледно, она глянула на него дикими глазами и крикнула:

— Стомперы атакуют! Быстро за мной, вы должны укрыться вместе с нами в подвале!

Коул последовал за девушкой в главный дом, они спустились этажом ниже — там миссис Вигноли гнала домашних великанш вниз по ступенькам. Огромные женщины возбужденно трясли головами. Некоторые были совсем голыми, а одна рвала свою одежду в клочья. Коул повернул назад.

— Я — эколог, я хочу видеть все! — объявил он. — Стомперы — тоже информация!

Он легко подтолкнул девушку к женщинам и выскочил на веранду, С юга катились мощные мелодичные звуки — словно там кто-то взял аккорд на органе — и доносился шум, сопровождаемый неимоверно протяжным гудением. Старый Хоукинс протанцевал по дороге, уморительно подпрыгивая и выкрикивая что-то на своем варварском языке. А в вышине висели три луны — Кэрдуин, Моруэнна и Эннис, обозначившие в призрачных голубых тенях вершины огромного равнобедренного треугольника с узким основанием, вычерченным параллельно горизонту. Этот вид что-то напомнил Коулу, но музыка и гудение отогнали мелькнувшую было мысль.

Сдерживая приступ паники, он повернулся и обнаружил, что рядом стоит Пайя.

— Они идут — за вами, за нами, — девушка пыталась перекричать музыку.

— Но мне необходимо увидеть… Ступай в убежище, Пайя!

— С вами я чувствую себя не так одиноко, — призналась девушка. — От них все равно не скрыться — как ни старайся. Пойдем-ка лучше на смотровую вышку — оттуда хорошо будет видно.

Пройдя через дом и миновав две лестничные клетки, они оказались на крыше башни, отстроенной в юго-восточном углу; здесь их настиг разливавшийся в ночном воздухе раскатистый органный звук, и Коул, оглядевшись, увидел, как пламенеет небо на юге — там метались, пикируя, флайеры, и в отблесках огня вырастали столбы черной пыли. Трассы, ионных залпов, переплетаясь, рассекали сгустившийся сумрак, но уханье тяжелых бластеров едва доносилось, заглушаемое затопившей все музыкой.

Объятая пламенем часть далекой стены, ярдов в сто длиною, рухнула наземь, и гигантские длинноногие фигуры стомперов прыжками устремились в образовавшуюся брешь. Флайеры, словно рассерженные пчелы, роились над проломом, ведя плотный огонь из бластеров и выжигая лес возле изгороди. Мелодичный гул все нарастал, становясь непереносимо громким и насыщенным, и тут Коул встряхнул девушку и прокричал:

— У меня голова раскалывается, я уже ничего не соображаю! Пайя! Что это за музыка?

— Это пение стомперов! — крикнула она в ответ.

Он затряс головой. На станции царила суматоха — всюду загорались огни, из ангаров выползали тяжелые грузовые машины. Стена по краям бреши полыхала в фиолетово-синем свечении бластеров и ярко-красных струях огнеметов. Оборонительный пояс горел — Коул видел, как огонь вспыхивал и исчезал, вновь появляясь то тут, то там. Пламя рывками прокладывало себе путь, и объятая его языками стена напоминала огненную оболочку, за которой ворочается что-то страшное, норовящее разорвать ее.

Дрожа от волнения, Коул заметил, что там, внизу, были люди — но что могли эти хрупкие создания со своим эфемерным оружием и слабыми мышцами противопоставить кораблеподобным двуногим монстрам двадцати футов ростом?

Торжество биомассы, — подумал он. Даже подстреленные стомперы, падая, способны крушить и ломать, точно ракеты, попавшие в цель…

Внезапно что-то рвануло в пылающей стене, огненный смерч впорхнул внутрь, остановившись всего в полумиле от дома Бидграсса; Коул ясно видел, как напротив него в дыму и неистовой музыке гибнут защитники станции.

Пайя тесно прижалась к нему и всхлипнула:

— Поднимись, огненный туман! Моруэнна, сжалься над нами!

Коул крепко обнял ее.

Колонна грузовиков остановилась у главного дома, и всюду засуетились вооруженные люди, двигавшиеся быстро и уверенно. Группа бойцов катила приземистый вертикальный цилиндр, с грохотом продираясь сквозь кусты. Вокруг аппарата, поставленного на колеса, змеилась двойная спираль из фиолетово светившегося металла.

— Это энергетическая установка Корбина! — Пайя кричала в ухо Коула изо всех сил. — Она передает энергию портативным бластерам, поэтому стрелки не теряют время на подзарядку…

Коул вглядывался в солдат. Те же крупные люди, которых он видел каждый день, те же угрюмые, враждебные лица. Но только сейчас они светились дикой, жестокой радостью. Страшные лица — но все же лица людей! Алый огненный вал дохнул на них сверху, рыча и плюясь искрами, и они погибли бы в считанные мгновения, но это уже не могло остановить их, крепких духом, решивших идти до конца.

Музыка достигла невозможного уровня громкости, и Коул вдруг осознал, что и сам он готов умереть рядом с ними — он, презираемый и ненавидимый всеми чужак.

Преисполнившись решимости, он заключил девушку в объятия и попытался поцеловать ее.

— Пусти меня в свой мир, Пайя! — крикнул эколог.

Девушка отстранилась.

— Смотри! Огненный туман! О, спасибо тебе, Моруэнна!

И Коул увидел это, увидел бледное розовое свечение, слабо заметное из-за ярких огней пожарища; оно медленно разрасталось на фоне черной скалистой стены, вздымавшейся над лесом Ланди. Оно усиливалось, поднималось вверх, местами лениво переливаясь через изгородь, вползало в пролом, и по мере того, как сияние становилось все более ярким, страшная музыка ослабевала. Наконец последний душераздирающий аккорд захлебнулся и смолк. Огненный вал отпрянул и сжался, а розовеющий туман все распухал, подкрашивая небо к югу и северу, насколько хватало глаз. В наступившей траурной тишине стрелки стремительно бросились вперед, чтобы очистить станцию от врага.

— Пайя, я должен быть там, внизу! Я должен взглянуть хотя бы на одного раненого стомпера!

Девушку била дрожь и душили рыдания — столь сильной оказалась реакция на пережитое.

— Они сейчас так заняты своим делом, что вряд ли заметят… — прошептала она. — Но… не ходи слишком далеко от дома, Флинтер!

Коул кубарем скатился по лестнице и через распахнутые неохраняемые ворота выбежал на поле боя. Кругом было полно раненых людей — им уже оказывали помощь, кого-то несли мимо него. Никто не обращал на Коула внимания. Он быстро нашел стомпера, пораженного выстрелом из бластера, но еще живого, и остановился, наблюдая, как тот еле раскрывает трехсоставной клюв длиной в четыре фута и судорожно шевелит темными крыльями. Сдвоенное веко закатилось, открыв глаз с тремя зрачками, расположенными все тем же треугольником и мерцающими в разрываемой пламенем темноте. Люди безучастно проходили мимо, а Коул все стоял в изумлении. И тут чья-то рука с силой сдавила его локоть. Опять Морган!

Ни слова не говоря, Морган отвел его к кучке бойцов, находившейся неподалеку от цепи, прочесывавшей окрестности, и вытолкнул навстречу Гарту Бидграссу. С красного лба по суровому лицу старика стекал пот, правая щека покрылась волдырями. На его груди висел тяжелый бластер.

— Ну как, мистер Коул, поднабрали материала? — колюче спросил Бидграсс. — Вы, как я вижу, выскочили из дома, чтобы спасать стомперов?

— Я выбежал спасать людей, — ответил Коул. — Я хотел помочь вам, мистер Бидграсс.