Ночь, которая никогда не наступит

У меня ещё оставалось немного времени до выхода, и я хотела провести его вместе с Дебби, Рене и Винсентом. Но не успела я выйти из комнаты, как они втроём сами появились у меня на пороге.

– Вау!
– воскликнула Дебби.

– Ты потрясающе выглядишь, - подтвердил Рене.

– Это называется мимикрия, - сказал Винсент.

 - Спасибо, но я чувствую себя довольно неловко.

– Да ты выглядишь, как проститутка люкс-класса!
– кажется, Дебби хотела сделать мне комплимент. Они втроем рассматривали меня, и это показалось мне немного необычным. Они отличались яркостью и краткосрочностью эмоций. В целом, все трое были любопытными, но во мне сейчас не было ничего по-настоящему интересного. У меня промелькнула мысль, что они хотят, чтобы я попыталась убить королеву или взять её кровь, но я была почти уверена, что они не будут просить меня об этом.

– Не хватает пера! Одну минуточку!
– сказал, наконец, Винсент, и исчез за дверью.

– И колец!
– сказала Дебби и сняла с себя наиболее классическое кольцо с небольшим красным камушком, слишком скромным для неё. Дебби протянула его мне, и я взяла его, хотя видела, что кольцо мне не подходит.

– Такую девушку опасно отпускать одну, - добавил Рене до неприличия банальную фразу и тоже скрылся за дверью. Он вернулся первым, взял у меня сумочку и положил в неё перцовый баллончик и складной нож. Я догадывалась, что это не обычный нож, но он действительно был дан мне для самообороны, а не для нападения. Никаких знаков, по крайней мере, я не видела. Винсент вернулся с двумя страусиными перьями, белым и красным, и стал осторожно пристраивать их в мою огромную прическу. Когда я посмотрелась в зеркало, оказалось, что перья действительно дополнили мой образ. Все трое ещё немного посмотрели на меня, прежде чем Дебби, наконец, сказала:

– Мы пойдем, прогуляемся.

– Пока не наступила темнота.

– Что? Куда?

– Может, дойдем до магазина снова.

– Просто до магазина? Вы же..., - я не знала, как окончить фразу, чтобы не выдать нас зрителям. Они что-то придумали, и я боялась, что они пойдут исполнять свою миссию.

– Мы возьмем тебе малиновый ликер.

– Я могу пойти с вами?

– Ты так воодушевилась идеей ликера, что хочешь пропустить ради него встречу с королевой?

– Нет, просто, может быть, мы пойдем вместе гулять завтра?

– О, не волнуйся, Эми, мы принесем тебе его в целости и сохранности, и вместе выпьем, когда ты вернешься.

Я надеялась, что, говоря о сохранности ликера, Рене имел в виду, что они вернутся. А, может быть, я хотела найти утешение, и не стоило искать тайный смысл в каждой их фразе и жесте, и иногда ликер - это просто ликер. Они могли действительно пойти за выпивкой, а я придавала всему слишком большое значение из-за нестабильности происходящего.

А потом Дебби крепко обняла меня, и я сразу поняла, что вовсе не ошибалась.

– Удачи, моя хорошая, покажи королеве, какая ты у нас умница.

Но Дебби обнимала меня не долго, когда полное осознание причины их ухода позволило мне двигаться, и я потянулась, чтобы тоже её обнять, она снова отошла к Рене.

– Я думаю, сама королева будет очарована тобой сегодня, - сказал он и улыбнулся мне так тепло, что я поверила не только его улыбке, но и глазам.

– Будь запоминающейся! Порази её! Подожги своё платье и её занавески!
– Винсент подмигнул мне.

Вроде бы я все время думала о том, что они могут вот-вот умереть, и что вижу их последний раз, но я не была готова к этому моменту, похожему на прощание. Я просто стояла и кивала им. Я была готова лишь к тому, чтобы драматизировать ситуацию, считая, что они обязательно умрут. А ведь, может быть, я вернусь от королевы, а они будут распивать малиновый ликер и вести смешные философские разговоры. А если я последую совету Винсента и подожгу занавески во дворце королевы, то я сама не вернусь и, в общем-то, все будет уже неважно.

– Возвращайтесь к моему приходу! Я хочу малиновый ликер!

– Конечно.

Больше они не стали растягивать момент и направились к выходу. Я осталась стоять на месте, даже не подошла к окну, чтобы проводить их взглядом. Но я отчетливо могла представить, как они уходят от меня, как что-то обсуждают с интересом, который был у них друг к другу всегда. Дебби идёт будто бы пьяная, её шатает от одного брата к другому, она кого-то то берет под руку, то хлопает по спине. А у Рене даже походка выходит самовлюбленной и расслабленной, он медленно взмахивает рукой, делая свою речь ещё более вязкой и непринужденной. Винсент же идет слишком спокойно, и его взгляд чересчур внимательный для той чуши, что он обычно говорит. Как бы я хотела разгадать его взгляд и долго-долго смотреть ему в глаза, чтобы Винсенту самому стало неловко. Все могло закончиться хорошо, но мне было сложно самостоятельно верить, без чьих-либо подсказок, в хорошие исходы.

Я вышла на улицу, в надежде встретить там кого-нибудь хотя бы для того, чтобы занять свои мысли и не думать о нашем прощании, но во дворе был только Генрих. Когда он увидел меня, то закричал:

– Дай мне воды!

Он не требовал освободить его, будто бы осознавал, что этого не случится. Но при этом Генрих позволял себе требовать воду. Может, знал, что мне покажется слишком бесчеловечным держать его так, а, может, не было никакой связи, и Генрих просто сошел с ума. Я медленно подошла к нему, пытаясь насладиться своей властью и ролью судьи и мучителя, но у меня это не вышло. Мне лишь стало противно оттого, что мы вообще смогли прийти к этому.

– Ты убил Бригитту, - холодный голос, однако, у меня вышел.

– Да, я убил Бригитту, - нетерпеливо сказал он, - Дай мне воды.

Генрих не пытался создать образ насмешливого убийцы, он действительно не понимал, что жестоко ставить эти два предложения подряд.

Конечно, я поддалась. Я пошла в сторону кухни настолько быстро, несколько мне позволяли мои каблуки.

– И еды! Я хочу есть.

Сначала мне показалось, что это чересчур милосердно принести ему ещё и еду после того, что он сделал, но как только я зашла на кухню, то тут же стала искать, что ему можно дать. Слишком мягкотелой я всё же не была и твердо решила, что приложу к обеспечению его пропитания минимальные усилия. Я взяла стакан воды и банан, потому что его было легко резать и он довольно калорийный.

Генрих пил жадно, будто бы его уже не первый день мучила жажда. Я кормила его с рук бананом, методично поднося его ко рту, когда он дожевывал, но в какой-то момент Генрих отвернулся, не боясь, что я могу передумать продолжать.

– Знаешь, я был хорошим руководителем. У меня был успешный бизнес. Я увольнял много людей, если они ошибались или переставали быть полезными.

Я снова попробовала поднести банан к его рту, но Генрих продолжил говорить.

– Однажды я уволил жену мужчины, у которого много лет подряд покупал один из голосов. Его жена проработала в моей компании семнадцать лет, но в последних трех отчётах у неё были допущены ошибки в вычислениях. Её было под шестьдесят лет, и я решил, что в такие годы в тяжелых случаях уже может начинаться деменция. В этом возрасте сложно найти новую работу, поэтому её муж, несмотря на деньги, которые я ему платил за голоса, так поступил.

Какая злая история. Как будто в его корпорации работали одни психопаты, потому что увольнение не равносильно убийству, и в этой ситуации я была полностью на стороне Генриха.

– Суть этой историю не в том, чтобы вызвать у тебя всеми любимую жалость. Суть в том, что я нужен. Я не перестал быть полезным, и я не ошибся на шоу. Вампиры хотят смотреть на меня в действии, поэтому я до сих пор здесь, даже после убийства Бригитты. Телезрители ничего не решают, только вампиры, которые смотрят за реакцией населения, как за частью шоу.

Снова начались опасные разговоры, последствий которых я не хотела. Но Генрих, наверное, был прав, по крайней мере, вот он, здесь, передо мной, а где Бригитта?

– Но я не только наказывал людей. Я награждал тех, кто работал добросовестно. Премии, отпуска, оплачиваемая мобильная связь, автомобили, в зависимости от должности. Я уверен, что все успешные люди действуют по той же схеме. На шоу я - хороший работник. Я продолжу радовать вампиров, и я получу своё вознаграждение.

– Продолжишь убивать людей?