Ночь поцелуев

— Рада, что знаете, — призналась Кейт. — В ином случае чувствовала бы себя очень неуверенно: ведь вы принц и скорее всего привыкли, что женщины сразу падают вам в объятия. А судя по сырному запаху, вполне могли принять меня за молочницу.

Гейбриел рассмеялся:

— Да, я действительно раздумывал, не украсть ли вас у Димсдейла, но случилось это в то время, когда вы еще были Викторией и щедро осыпали собак драгоценностями.

— А зачем вам понадобилась богатая наследница? — поинтересовалась Кейт. — Бервик…

— Вик, — поправил принц.

— Вик считает, что замок вполне в состоянии обеспечить себя всем необходимым.

— Да, но только в режиме строгой экономии, а такая жизнь не принесет родственникам радости. Как известно, деньги лишними никогда не бывают.

Кейт взглянула на спутника. День клонился к вечеру, и солнце освещало озеро косыми лучами. Волосы Гейбриела выбились из ленты, которой были связаны на затылке, и волнистая прядь коснулась щеки. Принц выглядел величественным, надменным и необыкновенно довольным собственными успехами.

А вот назвать его жадным было трудно.

Высокомерный? Да, наверное.

Молчание, видимо, озадачило, и он пояснил:

— Деньги способны купить свободу.

— Свободу, — повторила Кейт. — Свободу от чего? Вы же не лев…

— О, ради всего святого, молчите! Опять этот лев!

Мисс Долтри подняла бровь.

— Вообще-то я никогда не позволяю себе подобной грубости, — с юношеским раскаянием признался принц.

— Наверное, я вас очень раздражаю.

— Да-да, давайте свалим вину на вас — так надежнее. Хочется иметь столько денег, чтобы можно было оставить жену здесь, в Англии, поручить ей хозяйство, тетушек и дядюшек, льва, слониху и прочую живность, а самому уехать.

— Уехать? Обратно в Марбург?

— Нет!

— Но в таком случае куда же?

— Вам доводилось слышать печальное предание о Дидоне и Энее?

Кейт покачала головой:

— А это исторические персонажи или литературные? Должна признаться, что ужасно плохо образована. Немного говорю по-французски и прочла почти всего Шекспира, но этим познания и ограничиваются. Во всем остальном абсолютная невежда.

— Невежда, которой случайно стали известны размеры свинарника, — задумчиво добавил Гейбриел.

— Да, подобных практических сведений в моей голове немало, — согласилась Кейт. — Так что же Дидона? Должна заметить, что имя очень некрасивое.

— Она была царицей Карфагена и влюбилась в героя по имени Эней. Но ему боги приказали отправиться в дальний путь и основать Рим, что он и сделал. А она не выдержала разлуки и с горя бросилась в погребальный костер. — Гейбриел замолчал.

— Значит, сгорела из-за любви?

Он коротко кивнул.

— Чепуха! — уверенно заключила Кейт. — Выдумки! Ни одна женщина на свете не поступила бы так глупо. Как по-вашему, гондольер не упадет в обморок от ужаса, если вы застегнете мою перчатку? Боюсь, сама не справлюсь.

— Проблема не в гондольере, а в пассажирах других лодок. Лучше сядьте рядом со мной, чтобы я мог сделать это незаметно. — Он подвинулся вправо и освободил место на скамейке.

Кейт встала, быстро повернулась и села возле принца. Он оказался очень большим, так что ноги сразу плотно соприкоснулись. Снова стало жарко, а к щекам подступил предательский румянец.

Черные глаза опасно блеснули.

— Итак, — произнес спутник, — займемся перчаткой.

Кейт неохотно вытянула правую руку. Крохотные жемчужные пуговки поднимались выше локтя. Принц склонился, и неожиданно выяснилось, что волосы его совсем не такие темные, как казалось раньше, а каштановые, с более светлыми прядями — по цвету напоминают перевернутую плугом землю.

Сравнение, конечно, не очень романтичное.

— Известно ли вам, что в лодке леди никогда не садятся рядом с джентльменами? — осведомился Гейбриел, застегнув последнюю жемчужину.

— Даже рядом с принцами?

— Только в том случае, если собираются стать принцессами.

— А я не собираюсь, — поспешно заверила Гейбриела мисс Долтри и с радостью услышала в собственном голосе правдивую ноту.

— Знаю, — согласился принц. — Кейт…

— Да, ваше высочество?

— Зовите меня Гейбриел. Не желаете ли узнать о Дидоне что-нибудь еще?

— Честно говоря, не особенно. На мой взгляд, дама чрезвычайно глупая, хотя и царица.

— Дидона — литературный персонаж, — продолжил он, не обращая внимания на ответ, — но в то же время вполне может оказаться реальной исторической личностью. И вот сейчас, пока мы с вами здесь прохлаждаемся, мой бывший профессор Биггитстиф раскапывает древний город — не исключено, что это и есть тот самый Карфаген, в котором она царствовала.

Если в голосе Кейт только что прозвучала нотка правды, то сейчас, при упоминании о Карфагене, в голосе принца послышалась откровенная тоска.

— Так поезжайте скорее, — изумленно посоветовала мисс Долтри.

— Не могу. У меня же замок.

— Ну и что?

— Неужели не понимаете? Когда брат Огастас чистил свои конюшни — в метафорическом смысле, разумеется, — то выкинул из них все создания, которые счел недостойными милости Божьей.

— Включая льва и слониху? — уточнила Кейт. — Смогла бы понять, если бы речь шла о Коко: она-то точно не Божья тварь, — но слониха? И обезьянка?

— Думаю, истинная причина заключается в том, что его супруга устала от запаха. Но все остальные… были сосланы на мое попечение, и дело с концом.

— Не означает ли это, что вы женитесь на русской княжне для того, чтобы иметь возможность поддерживать население замка?

— Именно так, — просто подтвердил принц. — Во-первых, Татьяна располагает весьма внушительным приданым, а во-вторых, ее можно оставить здесь в качестве хозяйки.

Кейт торопливо поднялась и пересела на прежнее место — лицом к принцу.