Ночь с убийцей

— Неплохой удар… для балерины.

Реакции не дождался. Похоже, девушка в шоке от собственного поступка. Приятной щекоткой шевельнулся интерес — за что она так мужа? Обозналась? Приняла за меня?

Спрятав кунай, я положил ладони ей на плечи и легонько потряс:

— Эй, Тэ… Ты! Как там тебя? — Посмотрел в глаза, кажущиеся такими родными, такими любимыми и судорожно сжал пальцы. Как больно смотреть и понимать, что снова ошибся. Прошипел раздражённо: — Отпустил же. Зачем осталась?

Надо бросить её, вернуться в дом и обработать рану. Потом отвезти всю семейку в ближайшее поселение и, сгрузив балласт, отправиться на поиски настоящей Тэкэры. Я чувствую, что она где-то рядом. Нужно просто разжать пальцы.

Не хочу… Вздохнул. Не могу!

Даже понимая, что передо мной чужая женщина, цеплялся за сомнения. Демоны, пусть это будет она! Я готов ошибаться снова и снова, но не желаю терять только-только обретя. Как же я жалок, раз готов цепляться за подделку в страхе, что оригинала больше не существует.

И всё же…

Хороший удар для балерины. Перед внутренним взором вновь мелькнули кадры просмотренного видео. Три года назад я ещё не был знаком с женой. Могла ли она тогда быть другой? Действительно танцевать на сцене? Мечтать о совершенно других вещах, нежели после говорила мне? Могла ли она, предав Ингота, вернуться в прошлую жизнь?

Погладил большим пальцем хрупкую ключицу. Могла ли простая танцовщица нанести столь точный и сильный удар? Мудак до сих пор не очухался.

— В-вла-д-да… — посиневшими губами произнесла она и закрыла глаза. — Меня зовут Влада, — на выдохе.

Я ощутил её дрожь. Желал прижать к себе и, вновь погрузившись в уверенность, назвать любимой. Не слушать слов, принимать всё за ложь, делать вид, что Тэкэра рядом. В груди будто провернули кинжал, от прострелившей сердце боли я стиснул челюсти.

И всё же я разжал пальцы.

— Иди в дом, Влада. Не бойся, не трону. Придёшь в себя, уедешь.

— Дара… Дара в машине.

Слабо пошевелилась, качнула головой, распустив по плечам волны темных волос. Взгляд опустился на мой окровавленный бок, и девушка, отвернувшись, зажала рот ладонью, будто ее тошнило от вида крови. Свет лампы упал на левую часть её лица. Я заметил, как горит щека Влады, будто кто-то поднял на женщину руку. И даже знал, кто.

Кулаки непроизвольно сжались. Ясно, что произошло. Бывшие супруги поспорили, и сучонок ударил. А она ответила. Красиво и точно ответила! Так поступила бы моя Тэкэра.

Дыхание сбилось, ярость росла и заклубилась, требуя выхода. Я процедил:

— Возьми ребёнка и иди в дом.

Едва дождался, когда она исчезнет. Влада, покачиваясь, подошла к машине, рывком раскрыла дверь… Ребёнок молчал. Спит или спокоен? Какая мне разница? Я проследил за уходом женщины. И лишь затем опустился на одно колено.

Прижал пальцы к шее мерзавца. Жив, гадёныш. Ладонь легла на хлипкую шею с выступающим кадыком. Стоит лишь надавить, и дух покинет это обоссанное тело. Но в ущах звенел крик Тэкэры «Нет!». И пусть просила не моя жена, отказать невозможно.

Я медленно и неохотно убрал руку.

Но ярость лишь росла. Сучонок посмел ударить мою женщину! Пусть Влада не моя жена. Самое малое, что я мог для неё сделать — навсегда избавить от этого…

Я решительно поднялся и направился к дому. Пока буду обрабатывать рану, расскажу Владе, как ведут себя моральные уроды. То, что бывший муж принадлежит к стае шакалов, не вызывало сомнений. Он пришёл к ней ночью пьяный, сыпал гадостями, ударил… Такие не останавливаются и преследуют жертву, изматывая её день за днём. Пусть поймёт и позволит мне сделать небольшой прощальный подарок.

Прощальный ли?

Я вдруг вспомнил случай на вечеринке наркоторговца. Тогда Тэкэре удалось отвлечь хозяина виллы и дать мне возможность выполнить задание Ингота. Раньше я не придавал этому значения, но сейчас перед глазами снова промелькнула запись трёхлетней давности и изящные движения балерины.

Тэкера пригласила цель на танго.

Я открыл дверь и, глядя в расширенные глаза женщины, прижимающей к себе спящего ребёнка, предложил:

— Потанцуем?

Глава 15. Тэкэра

Я не ответила.

Будто в тумане отвернулась от мужчины и пошла вглубь дома. Я не понимаю, что со мной. И эта кукла… Пуговица. Вдруг я не помню саму себя? Вдруг он говорит правду?

Шаг в затемненный дом оказался полетом в никуда. Я держала спящую Дару трясущимися руками и боялась выронить. Меня натурально колотило.

Добрела до старого дивана и, осторожно присев на колени, положила дочь и подперла с краю подушкой. Малышка вытянулась, почувствовав свободу, вывернулась из покрывала, сладко плямкнула губками, а потом забросила ручки за голову и продолжила спокойно спать.

Устала моя маленькая, хорошо, что она не видела, что мама сотворила.

Я посмотрела на свои руки. Как это вышло? Будто я знала, куда бить и как, чтобы себя защитить. Толя упал, как срубленный тополь.

Пальцы тряслись, кожа побелела от переохлаждения, хотя я вся пылала изнутри неведомой раньше силой, способной испепелить за миг.

Как я смогла вырубить сильного мужчину одними руками? Это было случайно? Ничего не помню. Словно выключилась на миг, а потом очнулась и увидела, как он плавно падает навзничь, а моя ладонь и щека словно облиты кипятком или топленым маслом — горят.

Меня сковало от осознания, что раненый мужчина все еще здесь. Стоит за спиной и ждет ответа. Я украдкой развернулась. Красный огонек сигареты плавно передвигался вверх, затем вниз, белесый дым уплывал в форточку, а черные глаза следили за мной и не давали покоя. Кто ты такой?

— Назови свое имя, — приподнялась. Переступила с ноги на ногу — шок убрал железные клещи с горла, тошнота плавно сменилась привкусом соли на языке, сердечный ритм выровнялся. Ко мне возвращались силы. Я начинала ясно мыслить и готова была выяснить правду, потому твердо пояснила: — Никогда не танцую с незнакомцами, — и таинственно заулыбалась.

Я знаю, что у меня шикарная улыбка. Отец много лет назад говорил, чтобы я пользовалась ею, как оружием. Что когда-нибудь она меня спасет от беды. И я всегда улыбалась и верила в эти слова. Лишь однажды, когда мамы и папы не стало, не смогла приоткрыть губы и оскалиться, чтобы притвориться, что со мной все в порядке. Это было слишком фальшиво.

Мужчина замер, глаза сузились. Затушив сигарету, щелчком швырнул её в форточку. Приблизился, как хищник — стремительно до дрожи. Навис, не разрывая взгляда. Шёпот обдал меня, будто лавина, вызывая жар во всём теле: