Ночь с убийцей
Шрифт:
Не глядя на меня, Влада молча кивнула, растерев одним движением слезы по моей футболке. Я обхватил пальцами её подбородок и заставил поднять лицо. Жадно разглядывая знакомые черты, искал различия между такими похожими женщинами. Выдохнул жарко:
— Я солгал.
Глава 25. Тэкэра
Эти слова одновременно возбуждали и злили.
— Пожалуйста, — прошептала я, утопая в его бесконечно-черных глазах. И не смогла ничего добавить, потому что не знала, что прошу: не трогать или отстать.
Он приник
Я хотела отстраниться, потому что больно было оказаться равной своему мужу-предателю, но лишь сжала пальцами футболку мужчины и потянула его на себя, запустила пальцы в густые волосы. Резинка слетела, и черные пряди упали на мои руки. Запутывая, щекоча, ломая мои запреты.
Я отвечала. Так отвечала на поцелуй, как никому раньше. У меня сводило скулы и горело все во рту и в паху, но я не могла остановиться.
Внезапно меня пронзило короткой вспышкой памяти, где мы с Кунаем также обнимаемся, только декорации другие: впереди, за большой спиной, я увидела оплетенный зеленью навес. Я держалась за плечи, чтобы не упасть с парапета, а мужчина сжимал мою талию и тянул на себя. Вталкивался. Глубоко. Жестко. Будто был в ярости.
Это походило на сумасшествие.
Это была я.
Нет. Это была другая женщина. Я никогда так не царапаюсь, я никогда так не кусаюсь. И точно не получаю удовольствие от такого экстремального секса. В последний миг видения заметила глубокий свежий порез на плече мужчины. Он владел мной и не собирался останавливаться, несмотря на плавно ползущую кровь из раны.
Я закричала сквозь поцелуй и оттолкнулась.
— Нет! Нет, — закрылась руками. — Ты… Я не помню тебя! Стой! Остановись.
Он замер, будто окаменел. Медленно отстранился, заглядывая в глаза. С распухших влажных после страстного поцелуя губ слетело хищное:
— Тэкэра?
— Я… не знаю, — я хотела сбежать, чтобы не натворить дел, но в последний момент потянулась к Кунаю и рванула его футболку на левом плече. Ткань растянулась и приоткрыла грубый, но давно заживший шрам. Как кипарисовая веточка.
Меня пошатнуло. Я прикрыла рот ладонью и отступила.
— Такого не может быть, ведь Толя — мой муж, и Дара…
Он нахмурился, взгляд полоснул по мне, причиняя почти ощутимую боль. Схватив за плечи, Кунай легонько встряхнул меня и, полностью преобразившись, словно превратившись в безжалостного зверя, холодно спросил:
— Чего не может быть, Тэкэра? Ты что-то вспомнила? Тату? Скажи мне!
Я замотала головой, сдерживая губы от потока признаний. Но они безумные! Они пошлые.
Разорвала наши скрещенные, будто шпаги, взгляды и посмотрела на его плечо.
— Я видела эту рану, — высвободив руку, коснулась пальцами его смуглой кожи. Нарисовала невидимую линию от края до края шрама. Это точно он, такой же изгиб, и здесь, переместила ладонь почти на ключицу, такие же разветления.
Мелкая дрожь, побежав по руке, опоясала спину и сжала поясницу. Нужно быть осторожней, я странно на мужчину реагирую. Он словно вползает в каждую клетку и управляет мной.
Харизмой, силой, волей, не знаю, но это сводит меня с ума. Выматывает и заставляет предавать себя.Но я сильнее этого притяжения.
— Я не обманываю, Кунай, — тихо сказала, оторвав пальцы от его каменного плеча. — Я не могу быть Тэкэрой, а понять видения и сны не получается. Это глупо. Ты же сам говорил, что мы с твоей женой разные. Значит, я не она, а этому, — я смотрела на вспученный шрам на его плече и подрагивала от желания еще прикасаться, еще чувствовать его тепло и бархатистость, — должно быть объяснение. — Дернулась в крепких объятиях, уперлась кулаками мужчине в грудь и сипло выдавила: — Отпусти.
— Не хочу, — шепнул он и прикусил мочку уха до лёгкой боли, отозвавшейся спазмом внизу живота. Прошёлся дорожкой лёгких поцелуев до основания шеи и впился в нежную кожу зубами, будто желал оставить метку. Нехотя отстранился и добавил: — Ты как хрупкий цветок, который выдернули из земли, Тэ… Влада. Лишь я смогу дать тебе не увянуть. Не могу позволить это… Хотя бы тебе.
Неужели он видит во мне копию своей жены? Готов закрыть глаза, что я не она, и довольствоваться заменой? Когда он обнимал меня, я ощутила бедром возбуждение мужчины.
И это было жестоко приятно осознавать, хотя болезненно сдавливало под горлом — где-то, возможно, ходит его живая жена. Копия она или сестра мне не так важно. Это топило меня в горечи, в невозможности раскрыть свои желания и чувства.
Я из последних сил отпихнулась, чтобы увеличить расстояние между нами, но не сдвинулась и на миллиметр.
Кунай схватил меня за руку и потянул к дому:
— Перевяжи меня.
— Стой! — вскрикнула я и засмеялась от реакции Куная. Он свел брови и сжал губы. Стал похож на грозовую тучу. — Мы воды не набрали. Нужно руки помыть перед перевязкой, — я подняла ладонь вверх, чтобы показать, какая грязная, в крови и песке, бинт на руке стал буро-серым, боль ушла куда-то, размылившись жаждой сбросить напряжение, размазалась в адреналиновом всплеске, в шоке от того, что с нами чуть не произошло.
Одно я поняла. Я хочу жить. И этот мужчина, что дышал глубоко и шумно мне лицо, не стесняясь находиться в интимной близости, способен защитить меня и дочь. Я доверюсь ему, хотя и глубоко боюсь его нажима и гнева.
Вдруг он сорвется и захочет меня всю? Я ведь не смогу противостоять. Не ему. Себе!
Пряча глаза, чтобы мужчина не прочитал мое замешательство, я перевела взгляд в сторону и вверх, где увидела, на покошенном небольшом домике, что выглядывал из-за кустов, пластиковый бак.
— Интересно, душевая работает?
— Хорошая идея, — хищно сверкнул он тёмными глазами. — Я позабочусь, чтобы он заработал. Поможешь мне смыть с себя грязь?
Глава 26. Кунай
С ума сошёл. Спятил. От её запаха, близости хрупкого трепещущего в моих руках тела. Боится меня? Дрожит? Я тоже трясся. От того, как росло желание, как оно поглощало меня, затягивало в мутный омут, где не было Тэкэры и Влады, а была женщина, которую я хочу. Одно лицо, одно тело… Стоны, блестящие глаза, жаркий шёпот “ещё”.