Ночь соблазна

Она вздохнула и покачала грудями, чтобы Эверод мог их как следует разглядеть.

– Тихо, тихо, милый мой. Если ты не забыл, вкусы у меня весьма извращенные: жестокость в мужчине только возбуждает меня. – И она хотела было погладить его, но Эверод перехватил ее руку.

– То-то и оно. Поэтому вы уйдете прямо сейчас. – И, преодолевая ее сопротивление, потащил Жоржетту к двери. – Я с большим удовольствием наподдам тебе под зад, и ты вылетишь прямо на мостовую.

Жоржетта впилась зубами в его руку и таким образом вновь обрела свободу. Она проворно подбежала к двери и захлопнула ее. Эверод немного опоздал: она уже заперла дверь на замок, а ключ опустила к себе за корсаж.

Его мачеха оперлась о косяк и злорадно засмеялась.

– Тварь продажная! – Эверод с силой ударил кулаком по двери рядом с ее головой. – Как тебе только удается так долго морочить отца? Я-то разглядел тебя насквозь, когда мне было пятнадцать лет!

– Уоррингтон меня боготворит. Я выполняю любой его каприз, и он обращается со мной как с королевой, – ответила Жоржетта, и ее голубые глаза загорелись торжеством.

– А ты тем временем тайком укладываешь в постель всякого мужчину, какого тебе заблагорассудится, – сказал Эверод дрожащим от отвращения голосом.

Лицо Жоржетты смягчилось, на нем промелькнуло что-то похожее на боль.

– Когда-то я захотела тебя, Эверод. Ты был таким красивым мальчиком! Когда твой отец привез меня в поместье, ты тоже на меня засматривался. Ты мечтал обо мне по ночам, оставаясь один в своей спальне? Поглаживал свой член, а яички тем временем становились твердыми в предвкушении скорого освобождения… и тебе хотелось, чтобы ты, а не твой отец драл меня в тот миг?

Эверод задрожал от ярости. По крайней мере, ему самому хотелось думать, что это была ярость. Когда он в последний раз стоял так близко к Жоржетте, она довела его до того, что он задрал ее юбки, пока она расстегивала его панталоны. Сгорая от похоти, она раздвинула бедра, и он предал своего отца, ни на миг не задумавшись о последствиях. Жоржетта умела вести себя так, что у мужчин ум заходил за разум. Не попадись они тогда на глаза Мауре и отцу, интересно, как глубоко запустила бы в его тело Жоржетта свои ядовитые когти?

Если знать, где искать, на его спине до сих пор можно было обнаружить слабые отметинки, оставленные ее ногтями, когда она извивалась и содрогалась в его объятиях. Его детородный орган зашевелился, когда Эверод ясно представил себе, как неистово он входил в нее. Напуганный тем, что может возбудиться, виконт отодвинулся от Жоржетты подальше.

– Что тебе нужно, Жоржетта?

Поверив, что ей удалось взять над ним верх, она перешла в наступление.

– Я предлагаю перемирие, Эверод.

– С чего бы это вдруг?

– А почему бы и нет? – Она изящно повела плечами. – Нам нет нужды лгать друг другу. Ты же знаешь, что, если бы Уоррингтон не узнал тогда о нашей взаимной любви, ты бы доныне приходил в мою спальню.

Эверод откровенно рассмеялся такой самоуверенности.

– Ты была моей первой возлюбленной, Жоржетта. С тех пор у меня в постели побывали другие – и красивее, и бойчее, и, уж конечно, умнее тебя.

Эверод тут же подумал о Мауре, вспомнил, как сладко и легко она вздыхала, вздрагивая в его объятиях. За одну ночь с Маурой он охотно отдал бы тысячу ночей с искушенной Жоржеттой, вместе со всеми ее макиавеллиевскими приемами соблазнения.

– Мне теперь трудно даже припомнить, чем ты вообще меня тогда привлекла.

– Ты об отце думаешь? – спросила Жоржетта, предполагая, что она понимает Эверода. – Мы были неосторожны. Он мог бы так никогда и не узнать о нашем свидании.

Бесстыдно придвинувшись к нему, она прижала нос к груди Эверода и глубоко вдохнула. Из горла у нее вырвался тихий возглас наслаждения. Он схватил ее за плечи и оттолкнул. И тут же почувствовал ее язык на своем соске.

– Нет, Жоржетта, – холодно сказал Эверод. – Я говорю не об отце, а о тебе и о том, что ты сделала со мной… и с моей семьей.

– Конечно, – отвечала она с печальной миной. – Ты во всем винишь меня.

Эверод зажмурил глаза, силясь не выйти из себя.

– Мне жаль тебя, Жоржетта. Просто не понимаю, как твоей племяннице удалось остаться такой бесхитростной, если ее воспитывала такая властолюбивая дьяволица.

– Только не трогай Мауру! – крикнула Жоржетта, отходя подальше от Эверода.

То была первая искренняя фраза, которую он сумел вытянуть из нее.

– А что? Или ты боишься, что я могу запятнать единственную живую душу, которая любит тебя искренне? Боишься, что я могу переубедить ее и она станет тебя ненавидеть?

Должно быть, он отчасти угадал. Томное выражение лица, с которым Жоржетта пыталась искушать его, напрочь исчезло. Перед Эверодом стояла леди Уоррингтон, враждебная и готовая к схватке.

– У меня свои виды на Мауру. И не смей мне мешать! Если ты встанешь на моем пути, я сумею тебе досадить – через Уоррингтона и любого, кто только подвернется!

Жоржетта пискнула: рука Эверода внезапно взметнулась и ухватила ее за горло. Он толкал ее, пока она не ударилась затылком о филенку двери. Ногти у нее были упрятаны в лайковые перчатки, так что все бешеные старания освободиться от его хватки ни к чему не привели. Эверод склонил голову набок и внимательно разглядывал ту, которую он считал воплощением зла.

Красота ее была смертельно опасной приманкой.

К счастью, ему она уже не страшна.

– Отцу надо было бы перерезать твою глотку, когда он оторвал нас друг от друга, леди Уоррингтон. – Виконт придвинулся ближе, удовлетворенный выражением страха, который он вселил в нее. – Если же он так глуп, что доныне любит тебя, значит, он заслуживает своей участи. Но вот что запомни: если ты еще раз попытаешься ко мне приставать или причинить зло мне либо моим друзьям, я приду по твою душу. И никто не сможет тебя защитить. Когда я сделаю свое дело, у тебя останется шрам под стать моему.

Эверод запрокинул голову, чтобы хорошо было видно ужасное напоминание о том, чего стоила ему любовь Жоржетты. Графиня бессильно всхлипнула. Не отпуская ее горла, Эверод бесстрастно запустил другую руку ей за корсаж, достал ключ и покачал им перед ее расширившимися глазами.

– Теперь можешь уходить.

Жоржетта вырвала ключ из его пальцев, обожгла виконта злобным взглядом и вставила ключ в замочную скважину. Еще мгновение – и дверь отворилась.

– Надеюсь, какая-нибудь из твоих шлюх наградит тебя французской болезнью [20] , подонок, – сказала она, тяжело дыша от едва сдерживаемой злости. – И не смей приближаться к Мауре!

20

Сифилис.

– Поздно! – пробормотал Эверод слишком тихо, чтобы Жоржетта могла разобрать. Прислонившись к косяку двери, виконт равнодушно смотрел, как леди Уоррингтон прошествовала вниз по лестнице, чтобы навсегда исчезнуть из его жизни.

– Маура моя, и делать я с ней буду все, что захочу.

Глава 18

Короткий стук в дверь.

Маура, свернувшаяся калачиком на постели, посмотрела в ту сторону. Кто мог ее побеспокоить? Тетушка Жоржетта велела ей спать до самого вечера. Даже камеристке приказано было не тревожить Мауру.