Ночь Солнца

– Собираетесь на Аляску?

– Не собирался, пока мой самолёт на Окинаву не задержался из-за грозового фронта.

– Сочувствую.

– Вы даже не представляете, комендант, как я вам благодарен за это.

«Похоже, незнакомый Джейсон, у тебя серьёзные проблемы…»

На Стартхема Роузу было плевать, однако он не мог не посочувствовать человеку, за которым приехал черноволосый парень с глазами убийцы.

Парень из Пентагона.

– Наш следующий рейс на Аляску…

– Я тороплюсь, поэтому воспользуюсь гражданскими авиалиниями, – отрезал брюнет. – Спасибо за сотрудничество, комендант.

– Это мой долг…

– Перед страной и народом, – закончил за него проверяющий. – Я доложу, что вы произвели на меня в высшей степени положительное впечатление.

– Как?

– Вы молодец.

– Рад стараться! – с облегчением проорал Роуз.

Глава 3

Они никогда не встречались лицом к лицу тайно, под покровом ночи или в укромных уголках – для этого они слишком сильно не доверяли друг другу. Не без причины: невозможно было сосчитать все смерти, что пролегли между ними, всю пролитую кровь, удары в лицо и спину.

Кардиналы кланов – жестокие, умные, беспринципные.

Рядом они стояли только раз в году, на пышном праздновании Дня Первой Крови, когда на вольный остров Каберод стекались огромные толпы весёлых масанов и сгонялись стада гаскаров – очень похожих на масанов двуногих, не сумевших занять первое место в пищевой цепочке Укиты.

В пищевой – в прямом смысле слова, поскольку разумные гаскары были для масанов основой естественного рациона.

Только в День Первой Крови кардиналы появлялись рядом – провокации и убийства во время этого праздника считались чем-то настолько постыдным, что к ним не прибегали даже подлые Треми. К тому же каждый глава клана являлся на остров в окружении большой и хорошо вооружённой свиты, что гарантировало неприкосновенность не хуже древних традиций.

Что же касается каких-либо иных встреч, особенно тайных, то от них было принято отказываться. И потому важные, требующие внимания всех лидеров вопросы выносились на обсуждение с помощью магических средств связи.

– Благодарю, что откликнулись на мой зов, – ровно произнёс Номинас Бруджа, внимательно изучая лица коллег. – И особенно благодарю за то, что откликнулись настолько быстро.

Хрустальный шар перед ним стоял один – не очень большой, светящийся ровным багровым светом, – а в воздухе неподвижно висели эфемерные изображения кардиналов.

– Ты сказал, что дело важное, – ворчливо напомнил Носферату. – А ты не истерик и громкими словами не бросаешься.

– Спасибо.

– Я не льстил.

– Знаю. – Бруджа помолчал, после чего спокойно произнёс: – Все заметили, что в разговоре не принимает участия рыжая сука?

– Ты всегда недолюбливал Лигаров, – припомнил кардинал Робене.

– Номинас много кого недолюбливает, – хмыкнул Малкавиан.

– Я прошу воздержаться от шуток. – Бруджа чуть повысил голос. – Все мы знаем наши обстоятельства… Наши невесёлые обстоятельства, чтоб их Спящий обратно выдумал.

– Да уж…

– Позвал пустить слезу?

– А говорил: без шуток…

При упоминании «обстоятельств» кардиналы закивали головами. Кто-то с грустью, кто-то с усмешкой, но даже в улыбках таилась печаль.

Потому что солнце их родной планеты умирало.

Неспешно, но неотвратимо.

Предсказатели обещали несколько сотен спокойных лет, но кардиналы лучше других знали суть слова «непредсказуемость» и плохо переносили жизнь с иглами у незащищённой шеи. Солнце Укиты могло взорваться в любой момент. Через пять минут после разговора. Завтра. Через неделю…

И в этих обстоятельствах найденная Лигарами планета должна была стать спасением для семьи Масан – именно так её рассматривали обрадованные вампиры, – однако действия рыжей стервы вызывали у кардиналов подозрения. Ей не верили. И потому так быстро слетелись на зов Бруджи.

– Жизнь на новой планете трудна, масанам приходится изучать законы нового мира, учиться искать и находить пищу, разводить в новых условиях гаскаров, в общем, строить цивилизацию…

– Решил порадовать нас общеизвестными истинами? – не сдержался Малкавиан.

– Мы знаем о происходящем только из сладких речей Эстэль, – уточнил Бруджа. Совершенно не обидевшись на то, что его перебили. – Она расписывает тяготы жизни в новом мире и просит не мешать колонистам приводить его в порядок.

– А на самом деле там уже выстроены города?

Кардиналы сдержанно посмеялись.

– На самом деле я отправил в новый мир своего сына, – резанул Бруджа. – Отправил, разумеется, инкогнито. И вчера получил от него подробнейший отчёт.

И замолчал, умело выдерживая театральную паузу.

– Твой сын копал землю? – осведомился Луминар.

– Копал землю, дробил камень и валил лес, – серьёзно ответил Бруджа. – Мой сын делал всё, что делают рядовые колонисты. И при этом слушал и…

– Мы все посылали в новый мир соглядатаев, – качнул головой Носферату. – Там дико, но постепенно отстраивается…

– Ваши разведчики лгут! – громко произнёс Номинас.

– Что?

– Ты с ними встречался?

– Бруджа, а ведь я тебе поверил…

– И поверишь снова, когда я расскажу о своём мальчике, – одёрнул Робене Номинас. – У моего сына врождённый иммунитет к любому ментальному воздействию и, самое главное, к любому дурманящему зелью. Кто из ваших разведчиков может похвастать тем же?

Кардиналы притихли.

– Мой сын видел новую планету такой, какая она есть. И воспринимал её не так, как все остальные.

– А как её воспринимают остальные? – осторожно осведомился Носферату.

– Как планету Лигар, – ответил Бруджа. – В буквальном смысле – как планету Эстэль Лигар. Она там верховный судия, царица и богиня.

– Что за чушь?

– Извини, Номинас, но твоё заявление похоже на ложь.

– Или выдумку.

– Колонисты подчиняются нашим епископам.

– Колонисты подчиняются епископам, которых вы назначили, но последнее слово остаётся за Эстэль. Её слушают все. И все перед ней склоняются, даже ваши епископы. – Довольный произведённым эффектом, Бруджа снова помолчал, давая коллегам возможность обдумать свои слова, после чего продолжил: – Там нет страха будущего, междоусобиц и клановых войн. Колонисты строят единый мир – красивый и продуманный, но мир этот будет принадлежать Эстэль и её потомкам.

– Но почему?

– Ерунда!

– Мы бы знали!

– Вы когда-нибудь слышали о «лигарском эликсире»? – повысил голос Бруджа.

– Легенда!

– Враньё!

– Чушь!

– Мой сын рассказал, что раз в неделю колонисты устраивают день отдыха, и частью его обязательно становится общее застолье, во время которого в обязательном порядке поднимается тост за Эстэль.

– Все пьют, – хмыкнул Малкавиан.

– Колонисты пьют особый напиток, по рюмке в неделю. Это удивительное зелье придаёт силу, обостряет чувства, делает жизнь невероятно сладкой, но… – Номинас слегка развёл руками, – в качестве дополнения – приходит чувство глубокой любви к Эстэль Лигар. Колонисты обожают её. Готовы на всё ради неё. Колонисты – её рабы.