Ночь упавшей звезды

– - Что это? Письмо?
– - Одрин удивленно покрутил в руках изрядно измочаленный листок. Ухмыльнулся, представив судьбу, приведшую его к такому печальному состоянию, и начал не спеша читать.

– - Кстати, Тему, у тебя вот руна "гис" не в ту сторону смотрит, -- он постучал пальцем по бумаге.

– - Угу...
– - страдальчески согласилась Темулли, лба от его коленей, впрочем, не отрывая.

– - Я полагаю, что ответа от тебя пришлось дожидаться долго...
– - Одрин, послюнявив палец, безуспешно попытался прилепить обратно отмочаленный уголок.
– - Кому ты должна была это отправить? И куда?

– - Летавкой в Сатвер. Давнему в черном.

– - Что за Давний в черном?
– - нахмурился Мадре.
– - Можешь его описать?

Темулли наконец подняла голову и вытерла ладошкой покрасневшие глаза.

– - Могу. Высокий, худой, волосы седые... Я плохо рассмотрела, потому что боялась, и было темно. И еще -- у него такой серп, -- девочка с трудом сглотнула и поводила пальцем по своему плечу, -- красный на белом.

Люб поерзал, нахмурился и снова потянул подругу за рукав:

– - Скажи... Это было твое первое письмо?

На его сморщенной мордашке явно читалась желание верить, что Давние ни о чем не знают. Что это письмо -- единственное, и других не отправлялось.

Девочка молча кивнула и начала смущенно теребить зеленую косу.

– - Ну, так значит всё в порядке! Чего тут волноваться?
– - конопатый облегченно вздохнул и разулыбался, ткнув пальцем в бумагу, которую все еще держал Мадре.
– - Письмо -- вот оно. Никто никому не доносил!..

Одрин вынырнул из задумчивости и повернулся к девочке:

– - А ты знаешь, где именно в Сатвере находится твоя мама? Как ее зовут? И еще, опиши, пожалуйста, как она выглядит.

– - Она красивая, -- вздохнула Тему и, словно солнечный луч, по заплаканному лицу ее промелькнула улыбка.
– - Волосы зеленые, как у меня. И коса до пояса. Зовут Бригида. А находится в тюрьме... Туда еще нужно спускаться по лестнице, -- Темулли снова помрачнела и заговорила медленно, словно постепенно вспоминая подробности страшной картины.
– - Все время вниз и вниз, а стены под рукой холодные и сырые... И еще там дышать тяжело, потому что давит. Вот сюда, -- девочка прижала к груди сжатый добела кулачок.

Одрин уставился на пылинки, кружащие в пропитанном светом воздухе.

Сатверская тюрьма. Значит, все пути сейчас ведут туда. Комтур Олав Эйнар -- ведь, похоже, что именно его описала Темулли; собственный сын Торус, -- с кем еще им предстоит встретиться? И какой итог будет у этой встречи? Какова нынче цена свободы и любви?

Мевретт ухватился рукой за угрожающе скрипнувший шкаф и осторожно поднялся. Держась за плечо споро подскочившего Люба, добрел до окна и, толкнув, распахнул рамы настежь. Подняв руку к груди, потянул за серебряную цепочку на шее. Звенья холодной змейкой побежали по коже, и он вспомнил, что манок оставил Триллве.

– - Люб...
– - Мадре повернулся к мальчику.
– - А у тебя есть летавка?

– - Ну...
– - протянул Люб, а потом решительно кивнул.
– - Меня отцовская знает, если нужно.

– - Нужно, -- мевретт сжал худенькое мальчишеское плечо.
– - Нужно будет отправить письмо мевретту Сианну. Тему, -- Одрин повернулся к девочке и кивнул в противоположный угол библиотеки, -- там на столе бумага и карандаш. Принеси, пожалуйста, мне идти долго.

Девочка вскочила и, закинув зеленую косицу за спину, побежала за письменным прибором.

– - Господин мевретт, а хуже не будет? Я боюсь!
– - донесся с другого конца комнаты ее пронзительный голосок.

Одрин разом обрадовался и поморщился тому, что Тему постепенно приходит в себя, и крикнул в ответ:

– - Не бойся!

А потом буркнул себе под нос:

– - Хуже уже просто быть не может...

Вздохнул и посмотрел на Люба:

– - Ты хорошо Сианна помнишь? Я имею в виду, внешний вид?

– - Высокий, черноволосый, зеленоглазый, рядом всё время таскается этот... Себастьян Лери, -- вытянувшись в струнку, отчеканил рыжий. Мевретт удовлетворенно кивнул и, пристроившись на подоконнике, начал набрасывать Алиелору записку с описанием матери Темулли. Просил осторожно выведать, жива ли. Хотя, откровенно говоря, сам сильно в этом сомневался. Он через плечо покосился на мордашку Тему, освещенную надеждой, и вздохнул, мысленно пообещав в случае чего взять девочку под свою опеку. Следом написал элвилинской разведке в Сатвере, повторив приказ, и повернулся к Любу:

– - Зови свою птицу...

– - Ага...
– - рыжий подскочил к окну и, высунувшись, высоко и коротко свистнул. Через секунду весьма упитанная пестрая летавка уже переступала лапками по его голове. Пичуга важно раздувала перышки, глубокомысленно чирикала и вообще делала вид, что всю жизнь провела в этом патлатом гнезде.

Темулли заулыбалась и почесала птице горлышко.

Одрин тоже поднес руку к Любовой макушке. Летавка неодобрительно покосилась на мевретта, подумала, и, переваливаясь, важно перешла ему на предплечье. Мадре приладил письмо к лапке и передал птицу в руки хозяину:

– - Давай, отпускай. Только хорошенько представь себе мевретта Сианна, -- Одрин строго посмотрел на мальчика и добавил: -- И волосы у него до плеч, смотри, не перепутай.

– - Да помню я...
– - недоуменно пожал плечами Люб и, зажмурившись, подкинул летавку в воздух.

Тему посмотрела вслед исчезнувшей птице, вздохнула и потянула старшего элвилин за серебристый рукав:

– - А он ее спасет?
– - спросила она.
– - Маму? Он сможет?

– - Во всяком случае, он постарается сделать все возможное, -- тихо сказал мевретт, глядя в пронзительно синее небо и положив ладонь на голову девочке: -- Лучше него все равно ни у кого не получится...

– - Всё будет хорошо, -- убежденно кивнул Люб, тоже глядя в синеву.
– - Обязательно. Иначе просто нечестно...

Они постояли еще немного, щурясь от солнца, вдыхая напоенный хвойным запахом воздух и слушая негромкий шепот Дальнолесья. Глубоко в чаще кукушка начала отсчитывать чью-то судьбу, и Одрин, развернувшись, осторожно уселся на полу под окном. Темулли сползла по стеночке рядом и улыбнулась ему сквозь набежавшие слезы.

– - Все будет хорошо...
– - эхом повторила она.

– - Слушай, Тему, -- Мадре устало потер глаза, -- а ты знаешь, где у Звингарда находятся его особенные зелья?

– - Ага. В крайнем шкафу, на самой верхней полке, -- задумчиво проговорила она и хихикнула.
– - Там у него настойка корня валерианы, флаконов восемь. Только ключ он прячет.

– - Да?
– - удивился мевретт, -- интересно, а зачем она ему в таких количествах? Хотя...
– - Мадре вспомнил, кто нынче выступает в качестве помощника лекаря, и решил, что восемь флаконов -- это еще маловато.

– - Нет, валериана -- это не совсем то, -- покачал головой Мадре.
– - А он случайно не говорил, нет ли у него какого-нибудь особенно мощного эликсира? Чтобы силы вернулись?