Ночь упавшей звезды

– - Слышь: кузнец у вас где? Собственно, мне касторовое масло нужно, кирасу с сапогами почищу, так натереть, чтобы не коробились.

– - Да я сама только позавчера приехала, -- Темулли подергала себя за острое ухо.
– - А кузня, там, где службы, наверное. А элвилин -- они... мы хорошие. И неправда, бывают у них беды...

Она заморгала и поежилась. Брызнула с ресниц слезинками.

– - И еще какие...

– - Ну, извини, Тему, я как-то в душу элвилин не лезла, чтобы знать... А откуда ты приехала?
– - спросила я, припоминая... О, кажется, у меня в сумке есть долбленка с маслом. Только вот добраться бы до сумки этой.

Покончив с едой, я взялась приводить в порядок кирасу и сапоги.

– - Тему, ты можешь проводить меня... ну, где мы были... к мевретту? Мне надо оттуда сумку и клеймору забрать. Ну, и сказать "спасибо", видимо. И тебе спасибо.

Я глубоко вздохнула.

– - Мне здесь переночевать разрешат? А потом я дальше пойду.

– - А я -- с Венисской долины. Я с папой приехала. Только меня на войну не пускают -- хотят в тылу оставить лекарем, -- девочка нахмурилась.
– - Но я все равно сбегу. А ночевать можешь со мной, в библиотеке... А куда ты пойдешь-то? К давним? Там тебя живо возьмут, как узнают, что ты у нас была.

Я уронила сапоги себе на ногу. Кажется, до меня стали доходить намеки этого... лилейного... насчет книг и детей... Так что даже вопрос о войне показался не столь уж важным. Ну, хорош! Не мог прямо... элвилин!..

– - Да откуда твои давние узнают, что я у тут была? Венисская долина... а где это? И... война? С кем?
– - забросала я вопросами девочку, сгребая вещи.

– - Ну, давай, по дороге расскажешь. Веди меня к этому... Мамочке...

Девочка колебалась.

– - Ну... ладно, пошли. Только... я тебе дверь только покажу. Мне на глаза ему лучше не попадаться.

Тему глубоко выдохнула и потянула меня в коридор.

– - Война с кем? С кругло... давними, конечно. Только не думай, что мы ее начали! Это они... Тут, в Дальнолесье, тихо. И мевретты вот решают, что им делать... Алиелор Сианн, племянник Мадре который, войны не хочет: у него невеста из ваших. Он Идринн, еще одного мевретта, в заложницы взял, а дядя его за то чуть не повесил...

Так, Сианн... тот самый, которого отправили выяснять правду обо мне. Считать это для него наградой или наказанием, вот что интересно?

– - В общем, пока не решат мевретты с войной -- тебе тут жить придется, с нами.

Похоже, это Темулли даже радовало, а меня вот -- ни капельки.

– - И пешком отсюда неделю выбираться!
– - пугала меня она.
– - Правда, можно коня украсть...
– - в предчувствии очередной забавы глаза зеленоволосой сверкнули. Но она тут же опять тяжело вздохнула.
– - Не, не выйдет после лука-то... А еще деревья кусачие в Дальнолесье растут, ловушки, чудовища всякие... и говорят, что любого человека в лесу хватать приказано...

Мне показалось, кто-то осторожно шагнул за украшавшую коридор скульптуру лучника. Я сказала об этом Темулли, но зеленоволосая продолжала вещать упоенно:

– - И не думай! Мадре знаешь, какой... зверь. Он меня за свой лук... вздернет. Точно!

– - Кажется, об этом мы уже говорили, -- с досадой пробормотала я. Отчего-то мне неприятно было слышать о лилейном гадости. Ну, сказанные мной не в счет.
– - Ты его только с позавчера знаешь, и уже решила, что зверь? Или я что-то путаю? По мне -- такого пальцем перешибить можно, -- я взмахнула сапогами, зажатыми в левой руке.

– - Ну и замчище тут: без кружки осеннего меда не разберешься... ой, ты меня не слушай. Негоже лилиям прясть, а девушкам пить.

– - А я говорю -- зверь! Грозны-ый, ужас. Он даже собственного племянника не пожалел... почти, -- остроухая сделала страшные глаза.

– - Ох, Тему-Тему, -- покачала я головой и подхватила кирасу, так и норовящую выскользнуть из объятий.
– - У тебя воображение разыгралось? Или сказок страшных нарассказывали? Нет, мне Одрин страшным не показался. А вот кормят его точно плохо: бледный, как убывающая луна.

– - А вот и нет! Как вбил себе в голову, что племянник его предатель, так чуть его успокоили. Да любого в замке спроси! Да я... Да он и меня бы. За лук этот свой... только деду Звингард вступился.

– - Кх-кхм!
– - раздалось грозное, и из-за скульптуры выплыл Мадре.

– - Во-первых!
– - сказал он, пристально глядя на Темулли.
– - Я тебя вешать не собирался... Во всяком случае, до этой самой минуты. Во-вторых -- тебя уже обыскался Звингард. А в-третьих -- Мадре надулся и перевел взгляд на меня -- у нас вообще-то военное положение, и обжираться, когда элвилинский народ недоедает, не к лицу мевретту.

– - А что значит "до этой минуты"?!
– - Темулли проворно шмыгнула мне за спину.

– - Извините, -- ядовито произнесла я.
– - Если бы я знала, что элвилинский народ голодает, то не стала бы объедать вашу кухню. Впрочем... в ваших покоях в моей сумке лежат хлеб и колбаса. Могу пожертвовать их в пользу голодающего, то есть, вас, мевретт, -- я как можно изысканней поклонилась, таки уронив кирасу и сапоги и въехав лбом в статую элвилинского лучника, где до того скрывался этот коварный негодяй. И застыла с ней в обнимку. Как-то не хотелось второй раз за день оказаться у ног этого обаятельного...
– - Да чтоб он пропал!
– - последнее я выкрикнула в сердцах, не сдержавшись и жалея, что вовремя не прикусила себе язык.

– - Кто пропал?
– - пробормотала Темулли.
– - Сейчас пропаду я...

– - Так! Всем молчать! Стоять смирно, произведение искусства обнимать прекратить!
– - гаркнул вышедший из себя Мадре. Потом успокоился немного и чуть тише спросил: --Какая еще колбаса? Как вы себя чувствуете?

– - Колбаса у меня в сумке, у вас в кабинете, -- прошипела я.
– - Не могу его бросить, статую вашу, я тогда рухну. Спасибо, что озаботились моим здоровьем. Лбом двинулась о ваше... произведение искусства...
– - я отважно оторвала левую руку от мраморного лучника и ощупала ссадину, легшую поверх старой. На пальцах осталась кровь.

– - Ой, мевретт!
– - испугалась Тему, -- ухватив Одрина за руку.
– - У нее кровь! Что делать?

– - Так, -- снова строго произнес Мадре и, подойдя ко мне, без лишних слов обхватил за поясницу:

– - Да отпустите уже лучника! Я хоть и некормленый, и на лилию похож, дотащить вас до кабинета в состоянии.

– - Идите... к лешему!
– - не отпуская статую, выкрикнула я.
– - Вы не в моем вкусе, а значит, на руках носить меня нечего. Я потом сама... по стеночке... оу...