Ночь в городе

– Танцую, только я не Адам, - ответил Герц, вставая.

– Как - не Адам?
– возмутилась девушка.
– Нечего тут дурака валять. Думаешь, Валентин не рассказывал, что ты любишь выдавать себя за другого?

– Очень может быть, но тем не менее я все-таки не Адам. Адам был лишь моим отдаленным предком.

– Да брось! Я помню, как тебя Валентин представлял. Он столько про тебя наговорил, что я бы поняла, что это ты, даже увидев тебя первый раз в жизни. Так что не пытайся отвертеться.

– Сейчас мы это выясним, - сказал Герц.
– Где Валентин?

– Где-где? Ты что? Его же здесь не было.

– В таком случае, как он мог меня представить, если его не было?

– Ну ладно, хватит! Он же представил тебя нам всем ещё у Герасима, месяц назад! Вон, и Лена подтвердит.

Лена, стоявшая у стены, сказала:

– Конечно. Перестань дурью маяться. Как будто мы тебя в первый раз видим.

– You're crazy, - пробормотал Герц, но спорить ему надоело, и он отошел к проигрывателю и занялся музыкой. Он поставил свою любимую "Still Loving You", протянул руку Изабелле, она поднялась навстречу ему с дивана, он обнял её, и они начали медленно покачиваться в такт музыке. Леонид крепко прижал девушку к себе и видел её лицо прямо перед собой; её блузка вылезла из юбки, и, обнимая её, Герц чувствовал ладонью кожу её спины. Ему было очень хорошо, и он не обращал внимания ни на яркий свет, ни на бормочущий над ухом видак, из которого неслись какие-то вопли и монотонный, без тени выражения, гнусавый полупридушенный голос переводчика. Только музыку он, пожалуй, выбрал неудачно - песня была слишком тяжелая и чересчур эмоциональная, сейчас нужно было что-нибудь помягче и полиричнее.

– Ты сладкая, - говорил он.
– Хочешь, я тебя съем?
– и нагибался, делая вид, что хочет укусить девушку.

– Да ну тебя, Адам!
– увертывалась она.
– Перестань! Тебе что, делать нечего?

– Ну сколько раз говорить, что я не Адам? Мне это надоело. Ну не Адам я, не Адам!

– Но Валентин...

– Да я с ним даже не знаком! Забудь своего Валентина и своего Адама. Ты видела-то его всего раз в жизни, и уже сама забыла, как он выглядит. Я не Адам, меня зовут Леонид, и я только сегодня приехал из столицы.

– Ладно, перестань. Это уже не интересно.

– Неужели ты мне не веришь?
– спросил Герц и поцеловал её - Изабелла не ожидала этого и не успела отвернуться.
– Нет, в самом деле!

– Ах, ладно, - сдалась она.
– Если тебе так больше нравится...

– Нет, ты все-таки не веришь мне. А почему? Ну что вы все вбили в голову, что я Адам! Вот если бы ты была Евой, я бы согласился. А так, сама понимаешь, никакого резона быть Адамом у меня нет.

Потом они целовались, сидя на широком подоконнике за занавеской, скрывавшей их от посторонних взоров. Или он не с Изабеллой целовался, а с Леной? Ведь он с ней тоже танцевал - с обеими девушками по очереди. А теперь он не мог вспомнить, с кем из них его отношения зашли так далеко. Когда они опять оказались среди общества, там откупоривали новую бутылку шампанского. Герцу протянули бокал.

– Благодарю, я, к сожалению, за рулем, - отказался он.

Он подумал: может, плюнуть на все, никуда больше не ездить и напиться? В этот момент он уже почти забыл про Лору, так давно она не появлялась, к тому же на нем висела, положив голову на его плечо и обняв за пояс, одна из девушек (кто - он потом не мог вспомнить, да вряд ли и понимал тогда), и если бы его попробовали уговаривать, неизвестно, как бы он действовал дальше. Но в действие вступил некий человек, которого Леонид раньше не видел. Возможно, тот находился до этого в другой комнате. У него была низкая плотная фигура, тяжелое лицо и массивная челюсть. Едва он, расталкивая всех, пролез вперед и заговорил, ссутулившись, выставив голову вперед, засунув руки в карманы брюк и качаясь, Герц понял, что тот находится в той последней степени опьянения, когда ещё держатся на ногах. Подойдя почти вплотную к Герцу, он завел речь:

– Ну, Адам, ты меня извини, но я не люблю такого. Мы, понимаешь, по честному-благородному, все, значит, в порядке, а ты тут зачем-то выпендриваешься, как будто тут самый умный. Никто тебя не заставляет, но не люблю я, когда ему наливают, а он говорит, что, мол, не будет пить. Как будто, значит, наше общество его не устраивает. Почему ты не хочешь с нами пить? Если ты с нами пить не хочешь, так зачем было приезжать? Не люблю я такого, ты понимаешь?

Герцу было не в первый раз выяснять отношения с пьяными, а ещё чаще он наблюдал такие выяснения отношений со стороны. Он сказал:

– По-моему, я лично тебя ничем не обидел. Если ты считаешь, что я не хочу с тобой пить, потому что ты мне не нравишься, то это твои трудности.

Возможно, он говорил слишком резко и непонятно, но причиной было его крайнее раздражение. Опять его называют Адамом, и ему уже надоело объяснять, что он - не Адам. Тем более, что его всегда раздражали такие выяснения отношений. Было в них что-то постыдное. И зачем вообще таких людей пускают в приличное общество?

Пьяный сказал:

– Не нравишься ты мне. И зачем ты только приехал?
– и тут же неожиданно пошел вперед и сильно толкнул Герца. Тот еле удержался на ногах. Девушка, обнимавшая его, вскрикнула и отскочила. Пьяный продолжал наступать с заведенностью автомата, и Герц сжал кулаки, чтобы защищаться, но на драчуна повисло с двух сторон несколько людей, не пуская его и успокаивая: "Что ты пристал к человеку? Он тебе ничего не сделал". Но тот вырывался от них, и похоже, ещё больше взъярился. Неизвестно, чем бы кончилось дело, но Герц неожиданно увидел в дверях лицо Лоры, какое-то бледное и озабоченное, выглядящее совсем чужим на этом празднике.

– Поедем?
– полувопросительно, полуповелительно сказала она, и Герц, разом перестав обращать внимание на все происходящее, протискался через толпу и вышел в коридор.

– Ну, кажется, все, - сказала Лора, когда они спускались по лестнице.
– Еще в одно место, и я больше тебя эксплуатировать не буду. Как тебе здешнее общество?

– Общество ничего, - сказал Герц.
– Только они меня за кого-то другого принимают.

– Я вообще-то здесь почти ни с кем не знакома. Просто мне надо было поговорить с Шарлоттой, а её только здесь можно было найти.

– Ну и как? Поговорила? Все нормально?

– В основном. Тебе ещё нужна Бардачная улица?

– Не знаю. Поздновато уже. Лучше бы найти где-нибудь гостиницу и переночевать. Это реально?

– Думаю, да. Приезжих в городе почти нет, гостиницы стоят пустые, тем более что и цены в них не слабые. Только вряд ли тебе это понадобится. Шарлотта дала мне ключи от квартиры, и если все будет нормально, мы сможем переночевать там.

Ладно, теперь он по крайней мере знал, куда они едут. Лора по-прежнему указывала дорогу, и он сам при всем желании не смог бы повторить путь, по которому они ехали. А потом вдруг лопнула шина, и машина встала посреди улицы.

– Черт возьми, - сказал Герц. Ему было, мягко говоря, неприятно. Они находились на пустынной улице, по бокам тянулись не подававшие признаков жизни коробки обветшалых домов, и ни одного огонька не было видно в их окнах.

– Что с машиной?
– тихо и немного испуганно спросила Лора.

– Шина накрылась, - внутренне слегка содрогаясь, Леонид все же вылез из машины, чтобы посмотреть, что можно сделать - домкрат-то он забыл в лесу. Не успев ещё обогнуть автомобиль, он чуть не заорал от неожиданности - из полной тьмы внезапно рядом с ним возникла фигура в огромной и невероятно рваной ковбойской шляпе. Подойдя ближе, неизвестный произнес:

– Гарантия прокисла? Налево хлипко стукало, - после чего ударил ногой по спустившей шине.

– Щавельно, - задумчиво сказал он и ударил ещё раз.

– Кто вы такой?
– спросил обалдевший Леонид.

– Тараканы потребляют, - сказал неизвестный, повернувшись к Леониду, Бесчувственно, - и опять засунув руки в карманы и сгорбившись, он пересек улицу и исчез в тени на другой её стороне. Герц пару минут ошарашенно глядел ему вслед.

– Ну, что там?
– наконец не выдержала Лора, открыв свою дверь и выглянув наружу.