Ночь в «Восточном экспрессе»

Лгут себе.

Все это время Адель непрерывно курила, что было необычно, — она изредка выкуривала сигарету после обеда, но здесь казалось обязательным зажечь следующую сигарету от еще незаконченной предыдущей, и Адель настолько прониклась духом этого заведения, что последовала примеру окружающих.

Она чувствовала себя очаровательной и расслабленной. Внутри все трепетало от ожидания: ее будущее разворачивалось перед ней, искрясь, как серебряная нить, в отличие от серой пустоты, расстилавшейся перед ней до этого момента. Никогда прежде Адели не казалось, что ей подвластно все. Она чувствовала себя окрыленной.

Затем вдруг, как от толчка, она осознала, что уже позже шести часов. Ее охватила паника. Последний поезд отходил без десяти семь. Попасть домой она никак не сможет и даже если каким-то чудом и успеет на этот поезд — скажем, он запоздает с отправлением, — нельзя же ей явиться домой вдрызг пьяной. Это будет совсем не в ее характере. Обычно она никогда не напивалась, но в этот день почему-то пила все, что ей предлагали, и алкоголь, как он это умеет, заставил Адель чувствовать себя непобедимой и немножечко беспечной.

Адель отправилась в крохотный туалет поразмыслить над своей незадачей. Там было грязно, раковина треснутая, не имелось ни мыла, ни полотенца. Слишком поздно Адель обнаружила, что и туалетной бумаги тоже не было. От вони ее затошнило, хотя желудок скрутило скорее всего с непривычки к выпивке и курению в сочетании с паникой.

Чтобы протрезветь, Адель поплескала на лицо холодной водой. Она сообразила, что ни от кого в клубе не добьется ни сочувствия, ни понимания, и меньше всего от Джека. Казалось, никто не имеет ни чувства ответственности, ни совести. Сидя в клубе, Адель не заметила, чтобы кто-то смотрел на часы на стене или на руке. Этим людям нигде не нужно быть, не нужно ни перед кем отчитываться.

Адель привалилась спиной к двери туалета, пытаясь собраться с мыслями и думать логически. Она решила, что либо возьмет такси прямо до Шеллоуфорда, либо, что безопаснее и гораздо менее подозрительно, переночует в Лондоне. И думать нечего, чтобы переступить порог своего дома, пошатываясь. Гораздо меньшее преступление остаться в городе. Адель вышла из туалета, пробралась сквозь толпу — клуб к этому времени трещал по швам от посетителей — и поднялась на улицу, в душный вечер, чтобы найти телефонную будку.

— Шеллоуфорд, семьсот пятьдесят три, — сказала она оператору. — Бренда попросила меня переночевать у нее, — очень осторожно, чтобы не выдать своего состояния, проговорила Адель, когда Уильям ответил. — Она хочет, чтобы я помогла ей выбрать обои и другие вещи.

— Конечно, дорогая, — ответил Уильям. — Передай ей от меня наилучшие пожелания. Хорошо?

— Конечно, дорогой, — эхом отозвалась Адель.

— У тебя какой-то странный голос.

— Связь ужасная, — сказала она и нажала пальцем на рычаг, чтобы прервать разговор.

Адель повесила трубку на место. Прислонилась лбом к прохладному стеклу, гадая, что же такое на нее нашло. Нужно взять себя в руки, найти маленький отель… Она заглянула в кошелек: сколько у нее наличных? Немного. Номер придется взять в каком-то скромном месте. Или, может, занять денег у Джека…

Снова попасть за зеленую дверь Адель не смогла. Она стучала и стучала, как Джек, но никто ее не слышал. Минут через десять она запаниковала. Возмутилась, что Джек не вышел поискать ее. Ведь любой джентльмен так поступил бы? Если бы ему было не все равно? Адель собралась уже развернуться и искать такси — придется забежать домой и найти деньги, когда она доберется до Шеллоуфорда, — когда дверь распахнулась и оттуда вылетела та девушка-ирландка, глаза ее метали молнии.

На мгновение она остановилась и посмотрела на Адель.

— Вы с Джеком Моллоем.

Это прозвучало скорее как обвинение, а не вопрос.

Адель нахмурилась, не совсем понимая, нужно это подтверждать или отрицать, но улики были против нее. Внутри у нее похолодело. Может, эта девушка подруга жены Джека? Маловероятно, если судить по словам Моллоя, Розамунда была изысканнейшей из женщин, а эта девица имела довольно неряшливый вид, на ней была слишком узкая прямая юбка и туфли на очень высоких каблуках.

— Да, — ответила Адель, потом добавила: — Он консультирует меня по деловым вопросам.

Голос у нее сделался оправдывающимся. И виноватым.

Девушка с головы до пят окинула ее подозрительным взглядом.

— Он — чудовище. Вы это знаете?

Адель покачала головой. Она вообще очень слабо представляла, кто такой Джек.

— Ему на всех и на все наплевать. Он не знает, что такое давать. — Девушка возмущенно тряхнула головой. — Только брать.

— О!

Весьма удивительная информация.

На мгновение девушка, похоже, смягчилась, и Адель увидела в ее глазах что-то похожее на жалость. Девушка коснулась ее руки, ее ирландский акцент смягчился.

— Просто будь осторожна, дорогая, вот и все. Не жди от него ничего и не разочаруешься. Честно говоря, я на твоем месте ушла бы сейчас, пока ты можешь.

И она быстро зашагала по Дин-стрит, прежде чем Адель смогла задать ей какие-то вопросы. Она не знала, предостерегала ее девушка, исходя из личного опыта или из наблюдений. Адель словно получила удар в солнечное сплетение. Последние слова девушки были вроде бы пронизаны искренним сочувствием. Что она имела в виду? Неужели Джек мошенник? И собирается выманить у нее деньги? Или настроен на что-то более зловещее? Адель поежилась в прохладном вечернем воздухе.

Вспоминая потом этот момент, Адель думала, что ей следовало пойти на поиски гостиницы тогда же и там же, но дверь так и осталась открытой, и Адель посчитала, что нужно хотя бы попрощаться. И в любом случае эта ирландская девица показалась ей немного не в себе. Возможно, когда-то Джек отверг ее приставания? Не похожа она на девушку, которая спокойно воспринимает отказ.

Спотыкаясь, Адель спустилась вниз. Настроение у нее начало портиться, как бывает, когда ты пил, а потом вдруг перестал. Помещение показалось ей еще более темным и многолюдным. Музыка звучала громче, в воздухе висел дым.

— А я думал, ты от меня сбежала.

В глазах Джека появился блеск, которого не было за ленчем, и Адель поняла, что он очень пьян, пьянее, чем она, хотя, вероятно, он к этому привык. На секунду Адель с ужасом подумала, что ему и хотелось, чтобы она сбежала, что он не хочет ее присутствия здесь, что теперь, когда он среди своих богемных друзей, она мешает ему. И это заставило Адель осознать, как сильно она хочет его одобрения, значить что-то для него и принадлежать к этому миру.

Затем он как будто смягчился, притянул Адель к себе. Наклонился к ней и коснулся губами ее губ.