Ночи большого города

Проклятие!

Зарычав, я набрасываюсь на нее сверху, спускаю брюки вместе с боксерами и вонзаюсь в нее прямо на всю длину.

– А-а-а! – Кэтрин распахивает глаза и тут же зажмуривается. – Боже мой, да-а-а… – ее руки обвиваются вокруг моей шеи, ноги опоясывают бедра, и мы быстро трахаемся, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Черт, я сейчас кончу, – хриплю я, ритмично вколачиваясь в нее. – Кэтрин…

– Я тоже… – отвечает она.

Схватив ее за задницу, я вгоняю в нее член, грубо, неравномерно. Она беззвучно охает и сковывается вокруг меня, сотрясаясь от мощной волны оргазма. Этого достаточно, чтобы и мне взлететь на вершину блаженства вслед за ней.

* * *

– Как думаешь, я еще смогу ходить?

Я смеюсь и целую ее в лоб.

– Не уверен. Что, сильно болит?

– Нет, наоборот.

Кэтрин лениво перекатывается на бок и, сложив руки на моей груди, ставит на них подбородок.

– Мне нравится, когда ты такой.

– Какой? – я глажу ее по щеке.

– Дикий.

– Дикий? Вау.

Я широко улыбаюсь. Не представляю, что бы я делал без нее, как бы жил. Откуда бы черпал энергию, чтобы двигаться дальше. Рядом с ней я научился довольствоваться мелочами, на которые прежде не обращал особого внимания. Вот мы лежим здесь, в холодном свете луны, я крепко обнимаю ее, и, кажется, мне больше ничего не нужно. Только она и наш уютный замкнутый мир.

– Кем была та женщина в ресторане?

Черт.

Я глубоко вздыхаю.

– А что?

– По-моему, ты не обрадовался ей.

«Не обрадовался» – это еще мягко сказано…

– Это была ее мать.

Она хмурится.

– Мать Мануэлы?

– Да.

– Но ты говорил, что она живет в Мадриде.

– Так оно и есть. Она периодически наведывается в Нью-Йорк и всегда останавливается в Хилтоне. Понятия не имею, зачем ей понадобилось изменять своим привычкам.

– Сколько вы не виделись?

– С момента гибели ее дочери.

– Как? Тебя ведь не было на похоронах…

Господи, к чему эти детальные расспросы? Они обязательны?

Я взвинчиваюсь.

– Мы виделись не на похоронах. Когда все произошло, Майк сам сообщил ей по телефону, поскольку я не мог… – я запинаюсь. – Пару дней я находился у родителей, взаперти в своей комнате, и Марта, так ее зовут, заявилась туда с обвинениями и упреками, ну ты понимаешь…

Я провож у ладонью по лицу – эти воспоминания до сих пор будоражат во мне нестерпимую боль, и я бы предпочел стереть их из памяти, но увы.

– Ты не виноват.

– Перестань… – я завожу руки за голову и смотрю в потолок.

– Не перестану. Потому что в этом нет твоей вины, Роберт. Это был просто несчастный случай.

– Просто? Кэтрин, я знаю, ты хочешь помочь мне, но я не ребенок и не нуждаюсь в ложных утешениях. Она погибла из-за меня, и хватит уже об этом!

Проклятые эмоции все-таки берут надо мной верх, я сажусь и раздраженно сбрасываю с себя одеяло, намереваясь встать.

– Прости меня. Я не должна была затевать этот разговор. Не злись, пожалуйста, – ее голос полон раскаяния.

– Я не злюсь, – мягко произношу я, взглянув на нее из-за плеча.

Черт, будь я проклят, если позволю какому-то гребаному недоразумению испортить ей ночь.

– Извини, что разнервничался. Это того не стоило.

– Нет, ты прав. Ни к чему ворошить прошлое.

Кэтрин целует меня в шею, мы валимся обратно на кровать и долго не можем оторваться друг от друга.

– Давай закажем мороженое, – неожиданно предлагает она, – клубничное с вафельками, политое сладким фисташковым сиропом.

О боги.

Ее резкие перепады вызывают во мне улыбку.

– Ты неподражаема, – я беру трубку и набираю номер ресепшена. – Чего еще изволит принцесса?

– М-м-м, дай-ка подумаю…

Глава 17 Мануэла

Сегодня я опять опоздала в академию.

Похоже, это мой побочный эффект после каждой бурно проведенной ночи с Робертом.

Может, нам следует установить какой-нибудь график? К примеру, заниматься этим по выходным, а в будни ограничиваться чем-то попроще?

Улыбнувшись собственным мыслям, я спускаюсь вниз, чтобы перехватить сэндвич в кафетерии, но по пути внезапно натыкаюсь на Марка.

– Кэтрин, ты занята? – он выглядит взволнованным.

– Э-э, нет, а что?

– Можно тебя на минуту? Надо поговорить.

– Хорошо, – я киваю и следую за ним в ближайшую свободную аудиторию.

Пропустив меня вперед, Лестрейд прикрывает за нами дверь и прочищает горло.

– Завтра Эван Рейнольдс приезжает в Нью-Йорк, – с ходу сообщает он, даже не предложив мне присесть.

– Завтра? Я думала, через неделю…

– Я тоже так думал, но суть не в этом, – в его голосе проскальзывает раздражение, и вид у него такой, словно вот-вот грянет буря.

– А в чем?

Он шумно втягивает воздух.

– Видишь ли, по приезде его команда устраивает встречу в «Ритц-Карлтоне» на Бэттери-Парк. В полночь, – осторожно добавляет он. – Я уже предупредил остальных девушек, чтобы они были готовы, но…

– Готовы к чему? – нетерпеливо спрашиваю я, хотя интуиция подсказывает мне, что я не хочу знать ответа.

– Ладно, скажу прямо. Эта встреча что-то вроде… – он неоднозначно шевелит пальцами, – смотрин.

– Смотрин? – я пробую это слово на вкус, но увы – оно мне не нравится.

– Да, – бормочет он совсем тихо. – Этакая альтернатива обычному кастингу, – расплывчато поясняет он.

Боже мой, к чему он клонит?

Я стою и гоню от себя очевидные выводы, в то время как Марк внимательно изучает мое лицо, пытаясь предугадать мою дальнейшую реакцию.

– Кэтрин, я понимаю, ты немного сконфужена, но что, если этот визит станет для тебя билетом в…

– Билетом куда? – я дерзко обрываю его. – В постель к крутому голливудскому режиссеру?

Марк на мгновение опускает глаза в пол, и теперь у меня нет никаких сомнений, что под «альтернативой кастингу» завуалирован совершенно иной смысл.

– Я не это имел в виду, – вяло оправдывается он.

– А что тогда? – я пожимаю плечами. – Послушайте, мистер Лестрейд, возможно Дженни Брук с радостью согласится на подобную работенку, но со мной вы слегка промахнулись.

– Кэтрин, позволь объяснить тебе…