Ночи дождей и звезд
Шрифт:
Потом трубку взял Энди:
— Томас, на случай, если ты услышишь это послание до нашего отъезда и захочешь поговорить с Биллом, вот номер моего сотового телефона. Постараюсь все показать малышу как следует. Теперь мы изучаем карту путешествия, но уверен, что я многое пропущу. Может быть, он когда-нибудь поедет вместе с тобой, когда ты вернешься.
— Это если он вообще когда-нибудь вернется, — влез в разговор Билл перед тем как Энди положил трубку, и его слова остались на автоответчике.
Когда Томас вернулся, после того как проводил Эльзу, он прослушал запись.
Он долго сидел и размышлял. В курятнике
Он думал о прекрасной, яркой Эльзе, возвращающейся к своему эгоистичному немцу, смотревшему на нее лишь как на трофей.
Он думал о простом, порядочном Энди, которого всегда демонизировал, но который просто очень старался быть хорошим.
Он думал о своем Билле, который верил, что отец никогда не вернется домой. Он сидел и думал до тех пор, пока звезды на небе не поблекли и холмы не озарились первыми лучами солнца.
Они собрались на последнюю встречу в ресторанчике со скатертями в бело-синюю клеточку.
— Представляете, мы часто здесь бывали, но так и не знаем, как он называется, — задумчиво произнесла Фиона.
— Он называется «Полночь», — сказал Дэвид. — Смотри на буквы. — И он медленно написал: «Месанита».
— Как в самом деле тебе это удалось? — спросила Эльза.
Медленно он еще раз вывел греческие буквы: то, что выглядело как «В», на самом деле было «Н».
— Из тебя бы получился отличный учитель, Дэвид. — Эльза была совершенно искренней.
— Не знаю, я не такой уверенный.
— Тем лучше для учителя, — сказал Томас.
— Буду скучать по вас, дома у меня мало друзей, — признался Дэвид.
— А я нет, но очень удивлюсь, если у вас не появятся новые друзья в ближайшем будущем, — добавил Томас. — И не забывайте, что через уроки вождения их будет еще больше!
— Здесь так просто, в Англии дороги другие, — заметил Дэвид. — Не думаю, что смогу открыть свою собственную школу.
— У тебя много друзей в Германии, Эльза? — обратилась к ней Фиона.
— Нет, не очень много, полно приятелей, но только один настоящий друг, Ханна. Когда ты на скоростной трассе или тебе так кажется, когда приходится всегда быть готовой и собранной, тогда настоящих друзей не бывает, — с сожалением произнесла она.
Все закивали, всем это было понятно.
Фиона объявила, что поедет на поезде, чтобы повидаться с родителями Дэвида и помочь ему сгладить возвращение домой, объяснив кое-что о жизни на этом волшебном острове и как они тут все образумились.
— Как едоки лотоса, — сыронизировала Эльза.
— Эльза хочет показать, как хорошо она знает английскую литературу. — Томас посмотрел на нее с любовью.
— Это из Теннисона, — улыбнулась она, не обратив на него внимания. — Когда они приезжали туда, где жили едоки лотоса и питались нектаром в стране, где вечно был полдень, один из них сказал: «О, братья мореплаватели, отдохните, нам больше не суждено странствовать». Мне думается, это место действует на нас точно так же.
— Разве что мы с Фионой уезжаем, — грустно произнес Дэвид.
— Но однажды вы вернетесь. Теперь время не Теннисона, он жил в девятнадцатом веке,
когда не было дешевых билетов, и вообще никаких билетов на самолет, — подбодрил всех Томас.— Хотелось бы, чтобы Барбара тоже побывала здесь со мной когда-нибудь, но без вас все будет иначе, — загрустила Фиона.
— Вонни будет всегда, и Андреас, Йоргис, и Элени. Полно людей. — Томас не унывал.
— Томас, а вы останетесь подольше? — спросила Фиона.
— Нет, не думаю. Собираюсь обратно в Калифорнию довольно скоро, — ответил Томас, и взгляд его был где-то далеко. Они не хотели расспрашивать его. Было ясно, что решение пока не принято окончательно.
— А когда ты возвращаешься в Германию, Эльза? — тихо спросил Дэвид, чтобы сменить тему.
— Я вообще не возвращаюсь, — просто ответила она.
— Остаешься здесь? — ахнула Фиона.
— Не уверена, но к Дитеру я не вернусь.
— Когда вы это решили? — Томас наклонился вперед и пристально посмотрел на нее.
— Прошлой ночью, на балконе, глядя на море.
— И вы кому-нибудь сказали, например Дитеру?
— Написала ему, отправила письмо сегодня утром, когда шла на встречу со всеми вами. Он получит его дня через четыре или пять. Так что теперь у меня много времени решить, куда направиться. — Она улыбнулась Томасу той неторопливой, теплой улыбкой, благодаря которой стала любимицей всей Германии.
— Вонни, ты не хочешь пойти в «Полночь» попрощаться с ними? — спросил Андреас, заглянув к ней в сувенирную лавку.
— Нет, надоела им всем, пока они тут жили. Пускай идут с миром, — бросила она, не взглянув на него.
— У тебя сложный характер, Вонни, колючий, как терновник. Фиона и Дэвид вчера вечером говорили, как они тебе благодарны. — Андреас покачал головой в недоумении.
— Да, очень вежливые, так же как и вы с Йоргисом, и я вам благодарна. Кстати, похоже, тяга к выпивке прошла, как летний дождик. Те двое, Томас и Эльза, кажется, я их действительно расстроила. Не хочу сидеть так, словно старая шляпа. Многие годы тому назад мы с тобой наслушались всяких советов, но хотя бы одному последовали? Нет, не слушали никого.
— А что бы ты изменила, если бы начала жизнь сначала? — поинтересовался он.
То была неизвестная зона для Андреаса. Обычно он воспринимал вещи такими, какие они есть. Без вопросов и не задумываясь.
— Я бы сражалась со Ставросом и Магдой. Я бы, конечно, не победила, но могла бы выиграть битву позднее. Устав от нее, он мог бы вернуться ко мне. И, конечно же, надо было отвоевать у Ставроса бензозаправочную станцию. Люди здесь справедливые, они бы знали, что это я купила ее для него. Я могла бы воспитать сына. Но нет, я думала, что решение на дне бутылки. Поэтому ничего этого не случилось. — Она грустно посмотрела вокруг.
— Кто-нибудь тебе тогда что-то посоветовал? — тихо спросил он.
— Да, отец доктора Лероса и твоя сестра Кристина, но я совсем утонула в вине и не послушала их.
— Ты не спросила, что бы я сделал, если бы мог начать сначала.
— Полагаю, постарался бы оставить Адониса здесь. Я права?
— Да, конечно, я бы это сделал. Но стал бы я слушать людей, которые мне это посоветовали? Нет, не стал бы. — Глаза его погрустнели. — И еще: двадцать лет тому назад мне надо было на тебе жениться.