Ночная Охотница

– Ты доверяешь мне?
– Какой смысл гадать, когда можно просто спросить.

Он нахмурился

– Я полагал, что мы уже разобрались, и пришли к выводу, что я тебе доверяю.

– Я знаю, но разве тебе не приходило в голову, что мы с моим отцом задумали...

Темная бровь удивленно поползла вверх.

– В смысле подозреваю ли я тебя в организации против меня заговора?

Она кивнула.

– Любимая, ты слишком искренняя, чтобы сделать подобное. Тебе было бы проще убить меня при первом удобном случае, и все дела.

Он был прав. И ей безумно нравилось, когда он называл ее "любимой".

– "Ждать и догонять" - две вещи, которые я действительно не могу себе позволить.

Его улыбка исчезла.

– Мне жаль, что я не могу оградить тебя от всего этого

– Оградить?
– Она оторвала большой кусок от своего Бутерброда, и предложила ему.

Он покачал головой, и она засунула себе его в рот.

– Как? Зачем?

– Если бы у меня была возможность, я сделал бы так, чтобы ты жила с матерью и отцом, который никогда не покидал тебя. Никогда не оставлял тебя. Ты считала бы вампиров легендами, ходила бы в красивых платьях, имела бы сотню поклонников претендующих на твое сердце.

К ее удивлению, слезы навернулись у нее на глазах.

– Это так мило.

Он забыл сказать, каким образом он тогда вписался бы во все это.

Он пожал плечами.

– Я сделал бы так, если бы мог. Но тогда мы никогда бы не встретились.

Улыбка почти погасла на ее лице.

– И ты была бы в безопасности и не сидела бы здесь с лицом, половина из которого сплошной синяк.

Она отложила бутерброд, у нее внезапно пропал аппетит.

– Но я никогда бы не узнала тебя.

Усмешка на его красивых губах казалась в лучшем случае самоуничижительной.

– Я полагаю, что, учитывая данные обстоятельства, это и не так уж и плохо, не так ли?

– Да.

– Марика...
– он отвел взгляд.

– Ты хотел бы, чтобы меня не было в твоей жизни, Бишоп? Если ты хочешь, чтобы я исчезла из нее, просто скажи.

Ее горло перехватило, затрудняя словам выход.

– Я просто уйду, тебе не стоит об этом волноваться.

Он качнулся, утратив свое обычное изящество.

Он обхватил ее и потянул к себе на колени, с таким выражение на лице, от которого у нее перехватило дыхание, и тепло разлилось внутри.

– Если ты сбежишь, я выслежу тебя.

Он прорычал это словно клятву.

– На этой земле нет места, где я не смог бы разыскать тебя.

О Боже. С тем же успехом он мог заявить ей, что она принадлежит ему. Ей стоит остудить его пыл. Она никому, кроме себя, не принадлежала, и стоит ему напомнить об этом

Она взглянула ему прямо в глаза.

– Я никуда не намерена уходить.

Его губы набросились на нее, сокрушая ее решительность. Она застонала.

Бишоп отстранился.

– Я причиняю тебе боль?

– Да, - выдохнула она, обвивая руками его шею.
– Не останавливайся.

***

Виктор Армитэдж исчезал. Исчезал так стремительно, что от него самого почти ничего не осталось.

Лучше бы он умер, упав с лестницы. Однако он получил только несколько переломов. Его так наказывали за то, что он не справился с Дампиром? Они будут мучить его, пока он не иссякнет, а затем просто убьют? Сколько еще это может продолжаться? Сколько еще он способен будет выдержать? И что еще более важно, что он мог сделать, чтобы, наконец, этот ужас закончился? Он просто хотел, чтобы все это закончилось. Он даже молился об этом. Он старательно молился. Вампиры, охранявшие его, смеялись всякий раз, когда слышали, как он обращается к Богу. Теперь он это делал про себя, хотя некоторые фразы выходили не совсем по-христиански.

Он не видел Максвела с тех самых пор, как старый ублюдок столкнул его с лестницы. Он первому перегрызет ему горло, если когда-нибудь вырвется из этой темницы. Он собирался убивать его медленно, наслаждаясь каждым моментом своей мести.

Потом наступит очередь Дампира, этой маленькой стервы. Если бы он не связался с нею, ему бы не пришлось сейчас так страдать. Больше он не станет убегать, как прежде.

Да, от него прежнего почти ничего не осталось, и это чертовски пугало его. Они не убивали его. Они творили нечто, куда более худшее.

Глава 14

Следующим вечером Марика вместе с Бишопом должны были обедать у ее бабушки. Марика посещала ее за день до того, убеждая на какое-то время уехать из города - во всяком случае, до тех пор, пока Марика не будет уверена, что ее жизни не угрожает опасность.

Бабушка сказала, что не боится смерти, и ни куда не собирается уезжать, но она обещала подумать над ее предложением, если та познакомит ее с Бишопом. Марика не стала разбираться в причинах, она просто согласилась.

– Ты действительно веришь, что она после этого уедет?
– Спросил Бишоп, заправляя в брюки рубашку.

Марика сидела перед зеркалом, заканчивая прическу, и любуясь тем, как он одевается. Ей нравилось видеть его в парадной одежде. Конечно, обнаженным, он нравился ей еще больше.

– Если она не согласиться по доброй воле, придется применить силу.

Даже из другого конца комнаты он заметил улыбку на ее лице.

– Почему же это совсем не удивляет меня? Ты прекрасно выглядишь.

Три обычных слова заставили ее покраснеть, словно девчонку. Это было глупо, но ей это нравилось. Впервые в жизни она ощущала себя нормальной. С Бишопом она могла себе позволить быть обычной женщиной и не волноваться, не оттолкнет ли его ее истинная природа. Он принимал ее, такой как она есть. Это было замечательное ощущение.

И хотя ее смутили его слова, она не сомневалась в их искренности. Она знала, что выглядит замечательно - и видела подтверждение этому в его глазах. У нее было всего одно единственное вечернее платье - из темно синего имперского шелка, которое ей подарила одна богатая дама - очень благородная француженка. Эта женщина со своим мужем путешествовали по Трансельвании в поисках тех мест, которые Брэм Стокер писывал в своей книге. Они искали вампиров, и вампир нашел их. Очень голодный вампир.

Женщина была настолько благодарна, что Марика защитила их от " бедного несчастного существа" - она так и не поняла, что столкнулась с вампиром, предположив, что он просто пытался ограбить их - что подарила Марике платье. Сначала Марика собиралась отдать его Роксане, но потом у нее просто не хватило духу с ним расстаться. Ее бабушка отвела ее к портнихе, чтобы та подогнала его по фигуре. Оно великолепно сидело, подчеркивая ее грудь и изящную линию ее плеч. И она ощущала себя в нем не просто женщиной, а настоящей леди, которой она возможно бы и родись, будучи обычным человеком.