Ночная стража

И без того широкая грудь Фреда Колона заметно увеличилась.

— Так точно, сержант. Э… значит ли это, что я все еще принимаю приказы от вас? Точно. Да. Верно. Я все еще принимаю приказы от вас. Так точно.

— Баррикады больше не двигать. Перекройте эти улочки. Держите позицию. Ваймс, ты идешь со мной, и мне нужен лазутчик.

— Я могу пролезть куда угодно, сержант, — откуда-то из-за его спины вызвался Шнобби.

— А от тебя, Шнобби, мне нужно, чтобы ты выбрался отсюда и выяснил, что происходит.

Сержант Диккинс оказался моложе, чем помнилось Ваймсу. Но его пенсия была уже близко. Он ухаживал за своими шикарными сержантскими усами, навощенными на концах и тщательно выкрашенными, а надлежащая сержантская форма тела поддерживалась невидимым корсетом. Он много времени провел в полках, припоминал Ваймс, хотя родом был из Лламедоса. Люди узнали об этом потому, что он принадлежал к какой-то религии друидов, и до того строгой, что они не использовали даже стоящие камни. И были строжайше против ругательств, что совершенно не благотворно для сержанта. Или было бы, если сержанты не умели бы так успешно импровизировать.

Сейчас он был на Приветном Мыле, продолжении Цепной улицы. И у него была армия.

Ну, не совсем. Ни одно оружие в точности не соответствовало другому, да и большинство из этих предметов не было, прямо говоря, оружием. Ваймс вздрогнул, увидев толпу, и вспомнил прошлое, что, скорее всего, было воспоминанием будущего, все те домашние ссоры, на которых он присутствовал в те годы. Что делать с подобающе вооруженными людьми, ты знаешь. Но именно неподобоющее оружие пугает рекрутов до дрожи. Здесь были мясницкие топорики, привязанные к шестам. А еще — длинные штыри и крюки для мяса.

Ведь, в конце концов, здесь живут мелкие торговцы, носильщики, мясники и портовые грузчики. И теперь перед Ваймсом стояли рассвирепевшие люди, которые изо дня в день, вполне законно держали в руках клинки и штыри, по сравнению с которыми обычный меч больше походил на шпильку для шляпки.

Но было и обычное оружие. Мужчины возвращались с войны с собственными мечами или алебардами. Оружие? Господь с вами, сэр, конечно же, нет! Это просто сувенир. И мечом, скорее всего, поправляли огонь, а алебарда поддерживала конец бельевой веревки, и их истинное предназначение было забыто…

… до сего дня.

Ваймс смотрел на них. Все, что им нужно делать, чтобы победить в схватке, так это стоять смирно. Если враги атакуют их с достаточной силой, то они окажутся за их спинами лишь в виде фарша.

— Некоторые из них были стражниками, сар, — шептал Диккинс. — многие служили в полках. А несколько мальчишек просто хотят посмотреть на действо, сами знаете. Ну, что думаете?

— Мне бы совершенно не хотелось драться с ними, — ответил Ваймс. По крайней мере, четверть мужчин были седы, а некоторые использовали свое оружие как опору. — Если уж на то пошло, мне бы не хотелось приказывать им. Если я скажу «кругом!», то у кого-нибудь что-нибудь да отвалится.

— Они тверды, сар.

— Вполне честно. Но война мне не нужна.

— О, до этого не дойдет, сар, — заверил его Диккинс. — Я видал пару баррикад в свое время. Обычно все заканчивается мирно. К власти приходят новые, людям становится скучно, и все расходятся по домам, понимаете.

— Но Ветрун — чокнутый.

— Назовите хоть одного, который не был, сар, — отозвался Диккинс.

Сэр, подумал Ваймс. Или, по крайней мере, «сар». А он ведь старше меня. Ох, ну что ж, может мне все удастся.

— Сержант, — сказал он вслух, — я хочу, чтобы вы выбрали двадцать лучших, из тех, кто знает, что к чему. Кому можно доверять. Пусть будут наготове у Шатких Ворот.

Диккинс казался озадаченным.

— Но они же заколочены, сар. И прямо позади нас. Я думал, может…

— У ворот, сержант, — повторил Ваймс. — Они должны следить, чтобы никто не пробрался к ним и не открыл. И усильте охрану на мостах. Поставьте заграждения, натяните проволоку… я хочу, чтобы любой, кто попробует напасть на нас, перейдя по мостам, понял, что такое неприятности, ясно?

— Вы что-то знаете, сар? — спросил Диккинс, склонив голову набок.

— Скажем, я мыслю, как враг, — ответил Ваймс. Он приблизился на шаг и понизил голос. — Вы знаете историю, Дай. Никто, у кого есть хоть капля здравого смысла, не попрет на баррикаду. Нужно искать уязвимые места.

— Но есть и другие ворота, сар, — с сомнением заметил Диккинс.

— Да, но если они возьмут Шаткие, то попадут на Вязовую улицу и окажутся прямо там, где их не ждут.

— Но… вы их ждете, сар.

Ваймс лишь наградил его безучастным взглядом, который сержанты довольно верно расшифровывают.

— Считайте, уже сделано, сар! — радостно заключил Диккинс.

— На баррикадах тоже должны быть люди, — добавил Ваймс. — И пара патрулей, которые смогли бы быстро добраться до мест беспорядков. Сержант, вы знаете, как это устроить.

— Так точно, сар. — И Диккинс, ухмыльнувшись, отдал честь.

Он повернулся к собравшимся горожанам.

— Итак, сброд! — закричал он. — Я знаю, что кое-кто из вас служили в полках! Кто знает «Ангелочков»?

В воздух поднялось несколько серьезных сувениров.

— Отлично! Хор у нас уже есть! Так, это солдатская песня, ясно? Вы на солдат не похожи, но, клянусь богами, я добьюсь, чтобы вы звучали как оные! Подхватывайте на ходу! Напра-во! Шагом марш! «И ангелочки подымаются, подымаются, Ангелочки подымаются выше!» Запевай, маменькины сынки!

И они подхватили, подпевая тем, кто знал слова.

— Как они подымаются, подымаются, подымаются, как они подымаются выше?

— Они подымают головы, головы, головы… — пел Диккинс, когда они завернули за угол.

Ваймс прислушивался к затихающему припеву.

— Милая песенка, — сказал юный Сэм, и Ваймс вспомнил, что парень слышит ее в первый раз.

— Это старая солдатская песня, — отозвался он.

— В самом деле, сержант? Но она про ангелов.

Да, подумал Ваймс, и просто удивительно, что еще будут поднимать эти ангелы с продолжением песни. Это настоящая солдатская песня: сентиментальная и слегка похабная.

— Насколько я помню, ее обычно поют после битвы, — ответил он. И тут же добавил: — Я видел стариков, которые плакали при этом.