Ночная таксистка

– Только взрывной и чушь иногда несет, – вставил Виталик.

– Это от молодости, – пояснил Иваныч. – От растерянности иногда выдержки не хватает. Зато чуйка как у пса. Если след возьмет, но не упустит, поверь. Еще когда-нибудь и тебя прищучит.

– Не, я следов не оставляю, – гоготнул Ватикан и сыто рыгнул. – А вкусно же у тебя баба готовит, Иваныч. Сто лет домашнего не ел.

– Не баба, а Вера Андреевна она, – нахмурился Петр Иванович.

– Ладно, не обижайся, – миролюбиво предложил Ватикан. – Твоя Вера Андреевна – богиня еды.

– Ладно, я пойду отдыхать, – зевнула Анна, чувствуя, как сытый желудок отяжелил ее веки.

– Нет, Аннушка, ты погоди еще, потерпи. – Остановил ее Иваныч.

Анна, уже было вставшая из-за стола, опять присела, понимая – что-то будет важное.

– Ты вот что. Расскажи нам о своем детстве. О самом раннем, что помнишь?

– У нас сегодня день воспоминаний? – попыталась отшутиться Анна.

– И все-таки, – Иваныч потянулся к сигарете.

В этот момент на кухне появилась заспанная Тася с помятым личиком.

– Здрасти, – смущенно произнесла она, виновато глядя на Анну.

– С добрым утром, красавица, – улыбнулась Анна. – Не бойся, ругаться не буду. Ты большая девочка и умеешь делать выводы.

– Ой, Анечка, да я даже больше не понюхаю эту гадость. Просто интересно стало, что люди чувствуют, выпив.

– Ну и как? Почувствовала?

– Ага. Вроде все легко и весело, но потом… Даже ноги не слушались, так странно и страшно. И не помню, как до кровати дошла.

– Конечно, не помнишь. Я тебе относил, – рассмеялся Ватикан. – Ты свернулась клубочкам у меня на коленях и заявила, что ты кошка.

Все негромко рассмеялись, а Тася стала красной как борщ, остатки которого еще стояли на столе.

– Давайте, не будем смущать Тасю, было и было. Садись и поешь горячего немного, полегче станет, – Анна приглашающее протянула руку.

Тася вдруг побледнела, потом позеленела и, зажав рот рукой, бросилась в сторону ванной.

– Да убей меня копытом конь, у нее самое настоящее похмелье, с одного коктейля-то. Надо спасать сестренку, – Ватикан шумно вскочил.– Есть алка-зельтцер или аспирин на худой конец? Лимон, сода?

– Аптечка в коридоре, – показала Анна. И Виталик молниеносно исчез, прихватив кружку со стола.

– Петр Иванович, а можно ли доверять Виталику? – спросила Анна, едва тот скрылся.

– Никому нельзя доверять, даже самому себе, – уклончиво ответил Иваныч и добавил через паузу: – Но надо делать выбор. Или самому в одиночку выбираться из трясины, или все ж принять помощь. Уверен, что Виталик тебе не враг во всяком случае.

– Не понимаю, о какой трясине говорите, но я верю вам. Что вы хотите знать конкретно из моего детства и зачем это нужно?

– Все, что связано с твоим недугом и твоими особыми способностями.

– Но я была очень маленькая, и много не понимала. Вернее – ничего не понимала.

– Вот и расскажи обо всех деталях, что помнишь, ничего не упускай.

Анна задумалась, возвращаясь в уголки давней памяти.

И только она отрыла рот для рассказала, как ожил мобильник.

– Тарас! – Удивленно воскликнула она, даже не взглянув на телефон. – Извините.

Анна вбежала в комнату, плотно прикрыв дверь.

– Я слушаю.

– Аня, ты не спишь? Привет, это Тарас.

– Нет, не сплю. Только собираюсь, – сердце учащенно забухало где-то у самого горла.

– Извини, вчера не мог позвонить, – голос был несколько смущенным. – Сначала немного обиделся, прости – говорю, как есть. Потом подумал, что наверно отдыхаешь. А вечером срочная работа подвернулась. Конец месяца – сама понимаешь.

– А ночью? – сорвалось с языка. Нет, она не собиралась упрекать и требовать. Ведь ночью нормальные люди спят. Но, зная, что она работает, мог бы просто сказать – «привет, как дела?» в трубку.

– Прости, так получилось. Телефон разрядился, пока добрался до дома. Поставил на зарядку и уснул, устал очень.

– Ладно. Все в порядке. Рада тебя услышать, – Анна облегченно вздохнула. Оказывается, все так просто объяснилось. А она? Сразу на луну глядеть…

– У тебя все в порядке? – Долгожданные слова для любого человека, кто хоть раз чувствовал свое одиночество.

– Да.

– Хочешь, я к тебе днем заеду? Может что-то в магазине надо? Я сегодня почти весь день свободен.

– Спасибо, у меня все есть. – А сердце кричало: «Да, да. Ничего не надо, только приезжай сам. Просто так, чтоб почувствовать твое тепло рядом. Чтоб ночью не вопрошать грустноликую луну, почему только она ей подруга. Чтоб забыть о проблемах и мыслях, не всегда радостных. Чтоб не следить за чужими эмоциями, насторожившись брошенной собакой. Чтоб расслабиться и побыть просто собой!»

Но Анна промолчала. С чего она взяла, что может быть сама собой с Тарасом? Он для нее так и оставался темным пятном с проблесками эмоций какого-то непонятного интереса к ней. Да и как можно считать серьезным к ней отношение человека, который ничего не знает про нее? Может напугается и сбежит?

– Ну, как скажешь. Не буду навязываться, – в голосе прозвучало разочарование. – Но все-таки, я могу надеяться на новую встречу?

– Да, – и тут же: – Возможно. Только не в ресторан.

– Ты права, поход в ресторан был неудачным, – повеселел голос. – Тогда в субботу? Можно в парк на аттракционы сходить, весело поорать. Или в кино, например? 3D? Новая лента вышла, говорят крутая картина. «Обитель слепца» называется.

– Созвонимся к субботе, извини, мне надо сейчас отдохнуть.

Почему именно на это кино с многоговорящим для нее названием? Сердце тревожно сжалось. Тарас что-то знает? Чушь… Так совпало. Анна, ты становишься параноиком. А аттракционы она не очень любила, и никогда не орала на них от страха. Отец часто водил ее на такие развлечения. А ей даже немного было скучно. Ибо не понимала эмоций окружающих. Что тут страшного? Ведь видны все строго рассчитанные конструкции и траектории. Инженерная мысль спроектировала все до мельчайшего миллиметра безопасности. Но отцу было всегда весело, он будто становился сам ребенком. И Анна всегда соглашалась на парк, развлекая себя тем, что разглядывала евклидову геометрия в сложных сплетениях железа и бетона.