Ночной холод

Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.

Здоровье Никамедиса более-менее восстанавливалось, и Метис объяснила, что он скорее всего со временем полностью поправится. Но тихие, глухие удары его палки по полу пробудили во мне новую, накрывшую меня волну вины – потому что это я должна была так шаркать, а не он. Как только выясню, как именно действует серебряный лавр, то использую одни из листьев на Никамедисе, чтобы он снова стал таким же сильным и здоровым, как раньше.

Несмотря на чувство вины, я заставила себя улыбнуться Никамедису, когда он подошёл ко мне, а книги их его руки скользнули на стойку.

– Что-нибудь нашли? – поинтересовалась я.

Я не единственная, кто углубился в изучение книг. Как только Никамедиса выписали из лазарета, он начал собирать и просматривать книги, в надежде найти какую-нибудь информацию о серебряных листьях лавра.

Он покачал головой.

– Ни в этих книгах. Но не переживай, Гвендолин, я уверен, мы сможем выяснить больше о лавре, только для этого понадобится какое-то время.

Я взглянула в его слишком худое лицо и на усталые, свисающие вниз плечи и заметила, что он, чтобы не упасть, слишком сильно опирается на палку. В который раз меня затопило чувство вины, сопровождаемое гневом. И уже не в первый раз я мысленно пообещала себе и Никамедису, что Жнецы заплатят за то, что сотворили.

– Гвендолин?

– Да, – я подавила мрачные мысли и заставила себя улыбнуться более лучезарно. – Я знаю, что вы найдете какую-нибудь информацию. Только понадобится время, как вы и сказали.

– В любом случае, – продолжил он, – ты можешь их убрать на место. У меня в офисе есть ещё несколько книг, которые я хочу просмотреть. И еще хочу поискать немного информации об омеле, только на тот случай, что и у неё есть свои особые свойства.

Я кивнула. Никамедис одарил меня усталой улыбкой, а потом медленно повернулся и снова исчез за стеклянной дверью. Я наблюдала за ним краем глаза, чтобы убедиться, что он в целости и сохранности доберется до своего офиса. Только когда он сел за свой письменный стол, я перевела своё внимание на другие вещи.

Я как раз хотела взять книги и убрать их на место, когда услышала шаги. Подняв взгляд, увидела, что в мою сторону направляется Логан. Моё сердце подпрыгнуло, когда я увидела его. В последние дни мы не часто пересекались, потому что он проводил много времени с Никамеисом, чтобы удостовериться, что библиотекарь отдыхает и возвращается к повседневной жизни постепенно, как и приказала ему Метис. Но мне также перестали сниться кошмары, в которых Логан убивает меня. Проведённое на горе вместе время положило конец этим страхам.

Мой взгляд скользнул по лицу Логана. Его точёные черты были как всегда привлекательными, но казалось что-то в нём... изменилось. Может быть, дело в решительной осанке или в том, как он смотрел мне прямо в глаза, вместо того, чтобы избегать моего взгляда, как часто делал это на горе. Казалось, ему стало... лучше.

Логан остановился перед стойкой и сунул руки в карманы своих тёмных джинсов.

– Привет, – мягким голосом поздоровался он.

– Привет.

Он смотрел на меня, а я на него, в то же время я попутно задавалась вопросом: вижу ли его сейчас в последний раз. Спустя несколько секунд я уже не могла выносить молчание – а также то, как болезненно сжимается моё сердце только при мысли о том, что он может снова исчезнуть.

– Ты пришёл попрощаться? – спросила я, потому что мне просто хотелось, чтобы он сказал это и ушёл. А я бы смогла исчезнуть за стеллажами, где никто, кроме Алексея и Аико, не увидят, что я плачу.

Логан покачал головой. – Нет. Я пришёл не прощаться, а извиниться.

Я нахмурилась.

– За что извиниться?

Он смотрел на меня с серьёзным выражением лица. – За то, что сбежал – именно так, как ты и сказала.

На этот раз головой покачала я.

– Я не это имела ввиду. Не буквально. Я знаю, что тебе нужно было немного время, чтобы обо всём подумать. Это я должна просить прощение. Это тебе Жнецы причинили боль – не мне. В пещере я вела себя, как эгоистичная, плаксивая стерва. Ты самый сильный и храбрый человек, которого я знаю, Логан. То, что сотворили Жнецы – просто ужасно, но ты это пережил. И это самое главное. Я сожалею о всех тех гадких, обидных словах, которые сказала тебе – сожалею больше, чем ты можешь себе представить.

В последние дни у меня было много времени поразмышлять о нас с Логаном, а также о том, какой вред нанесли ему Жнецы. Конечно, я была по-прежнему зла и мне было больно, но между тем я также понимала, что часть меня завидует Логану – завидует из-за того, что он смог оставить позади Жнецов и всё остальное, а я нет. Но когда ты чемпион, да к тому же чемпион Ники, ты всегда находишься в опасности, становишься мишенью для нападений и снова и снова оказываешься раненой. И я должна научиться с этим справляться, пока вторая война Хаоса не закончится – каким бы там не был исход: победным или нет. Я не хотела... разочарование в Логане, хотя он страдал совсем не меньше – если не больше.

Я сделала глубокий вдох. – Ну, в любом случае, я очень сожалею. Обо всём. Надеюсь, ты сможешь меня простить.

– Мне нечего прощать, – возразил Логан. – Потому что ты была права. Я сбежал. Было проще исчезнуть, чем остаться здесь и решать наши проблемы.

– Ты не хотел меня видеть, моё присутствие постоянно напоминало тебе о произошедшем. Я понимаю, это – правда. Я, скорее всего, сделала бы на твоём месте тоже самое.

И снова Логан покачал головой. – Нет, не сделала бы. Ты бы осталась здесь. Ты бы собралась с силами и сделала всё, что требуется, чтобы победить Жнецов и позаботиться, чтобы все были в безопасности. Просто потому, что ты такая, цыганочка. И я тоже хочу быть таким.

– Что ты хочешь этим сказать? – прошептала я.

– Хочу сказать, что я вернулся, – объяснил он. – Я вернулся в академию и буду снова сражаться рядом с тобой, цыганочка. Я люблю тебя, и не собираюсь вновь исчезать.

Его слова пробудили во мне столько эмоций: надежду, облегчение, счастье, а также немного страх. Страх из-за того, что это ненадолго. Что снова что-нибудь случится, и он бросит меня. Но я заставила себя заглянуть ему в глаза, показывая, как для меня важен следующий вопрос:

– Ты обещаешь? – прошептала я. – Обещаешь, что останешься рядом, независимо от того, что случится? Потому что я не знаю... не уверена, что сделаю, если ты снова вот так исчезнешь.

– Я обещаю.

Логан нарисовал крест на своём сердце – такой же смещённый в сторону крест, который образовывали шрамы на моей груди и руке. Потом он усмехнулся, и это была та самая его улыбка – привлекательная, кривая улыбка Логана, которая так сильно мне нравилась. В его голубых глазах не было никакой вины и боли, никакого страха. Только решительность – и любовь ко мне. Вся ярость, боль и вина, которые сопровождали меня с тех пор, как Логан напал на меня, а потом покинул академию, просто испарились. Может быть это безумно, но вся боль просто... исчезла, и на смену ей пришла волна любви и заботы о Логане. Это чувство было настолько всеобъемлющим, что всё моё тело задрожало. Логан уже говорил мне однажды, что мы провели в разлуке слишком много времени, и он был прав.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Потом вскочила со стула, обежала стойку для выдачи книг и бросилась в его объятья. Логан сделал шаг вперёд, поймав меня и зарывшись лицом в шею. Тепло его тела прогнало холод, который распространялся в моём сердце с тех пор, как он исчез. Я немного отстранилась, встала на носочки и прижала губы к губам Логана в горячем, неистовом поцелуе. Мне было всё равно, кто нас увидит или что об этом подумают. Его губы коснулись моих, и всё вокруг нас померкло. Я чувствовала только давление его губ на своих, наше дыхание смешалось. Мы крепко вцепились друг в друга, и это тёплое, мягкое, покалывающее, головокружительное чувство любви пульсировало между нами.