Ночной холод

– А зачем тебе думать о чём-то другом?

Я пожала плечами. – Ну, совсем недавно не было ничего ясно на этот счет. Учитывая весь снег и рану Логона, и то, что я пыталась стащить нас обоих с горы. Не особо забавная прогулка.

– Нет, вероятнее всего нет, – пробормотала Ника. – Но ты сделала всё необходимое.

– Что ты имеешь ввиду?

Богиня не ответила. А просто встала. – Пойдём, – позвала она. – Давай прогуляемся.

Растерянно я последовала за богиней глубже в лес. Ника, казалось парит словно облако над снегом, и я заметила, что она не оставляет следов на белом покрывале. Я повернулась и увидела, что и от меня следов не остается. На самом деле я даже не чувствовала холода на ногах. Жутко. У меня по спине пробежала дрожь, посему я поспешила догнать богиню.

Ника остановилась на краю большой поляны, и я осторожно встала рядом.

Вокруг нас возвышались сугробы, местами до метра высотой, но на поляне, по какой-то причине, цвели полевые цветы. Их зелёные стебли выглядывали из-под снега, а голубые, розовые, фиолетовые и серебристые лепестки сверкали словно драгоценные камни, которые кто-то бросил на белый мраморный пол.

В центре поляны стояла женщина. Её длинный бархатный плащ был тёмно-зелёного оттенка, как и сосны вокруг, а вот края материала переливались всевозможными цветами: розовыми, синими оттенками, фиолетовыми, красными, серебряными и золотыми. Женщина была симпатичной, не такой красивой, как Ника, но её лицо было мягким и добрым, хотя губы выдавали молчаливую печаль. Её чёрные волосы были довольно короткими, а кончики немного закручивались вовнутрь. Кожа ее была столь бледна, как снег, из-за чего глаза казались ещё зеленее. Что-то в чертах её лица было мне знакомо, будто я уже видела её прежде, хотя никак не могла вспомнить: где и когда.

Все то время, пока я за ней наблюдала, женщина прогуливалась по поляне. На ней было обуви, но, казалось, снег ей нипочём, и она так же не оставляла на нем следов. Опустив голову, женщина тихо что-то бормотала, словно разговаривала с ковром из полевых цветов под ногами. Я не слышала слов, но цветы, казалось, реагируют на её голос. Стебли поворачивались, а яркие лепестки тянулись навстречу женщине, будто бы пытались показать свою лучшую сторону, чтобы угодить ей.

– Кто это? – прошептала я.

– Это, – ответила Ника, – Эйр.

Так вот почему её лицо казалось мне таким знакомым. Я видела её на рельефах и в виде статуи в руинах.

– Скандинавская богиня-целительница?

Ника кивнула. – Эйр – одна из моих самых старых лучших подруг – и самый наш сильный союзник.

Мы продолжили наблюдать дальше за прогулкой Эйр, шедшей через полевые цветы. Внезапно по снегу пронеслась тень, и с неба спикировал грифон – тот самый, который спас нас с Логаном от метели. Не знаю, как я это поняла, но была в этом уверена.

Грифон низко поклонился Эйр, затем осторожно сорвал клювом из-под снега несколько полевых цветов и преподнёс ей, точно так же, как на рельефе, который я видела в руинах – рельеф, на котором росла амброзия.

Эйр улыбнулась и прежде чем взять цветы из клюва, ответила на поклон существа. Она поднесла цветы к своему лицу и глубоко вдохнула. Может быть, мне только показалось, но у меня было почти такое чувство, будто в этот момент я ощущаю тот же запах, что и она – сладкий аромат цветов наряду с ледяной свежестью.

Эйр что-то прошептала грифону, и тот поднялся в воздух, затем подлетел к близлежащему дереву и что-то схватил с верхушки. А мгновение спустя снова приземлился на поляне. Эйр наклонилась вперёд и вытащила из его клюва зелёное растение немного похожее на ветку омелы. Затем богиня обернулась. Её зелёные глаза искали мои, и снова я поразилась доброте, сквозившей в чертах её лица. От неё это чувство исходило точно так же, как от Ники победоносная сила. Эйр приближалась медленно, грифон же следовал за ней.

– Не так много на свете вещей, которые Эйр любит сильнее своих полевых цветов, – поделилась Ника. – И грифоны одни из них.

– Значит, это грифоны Эйр? – спросила я. – Как волки Фенрир и Немейские охотники, и Маат-гадюки?

Ника кивнула. – Именно так, хотя мало кто из смертных еще помнит истинное имя грифонов, точно так же, как они забыли, что Эйр не только богиня-целительница, но и также богиня милосердия. Эйр всегда любила этих существ. Это одна из причин, по которой она построила свой дом здесь, на вершине горы, – чтобы существа могли гнездиться поблизости, в то время как она приглядывает за ними.

– Почему ты всё это мне рассказываешь?

Ника улыбнулась. – Сейчас увидишь.

Между тем Эйр и грифон уже стояли перед нами. Богиня склонила голову на бок, казалось, её зелёный взгляд пронзает меня насквозь, будто она могла раскрыть все тайны души, просто посмотрев на меня. А может и могла. Я выпрямилась, чтобы не задрожать, пока она так разглядывает меня.

– Теперь я вижу, – сказала она, её голос звучал как нежный ветерок в полевых цветах. – Вижу, почему ты так доверяешь ей. Она решительная. Молодая, но очень сильная.

Улыбка Ники стала шире, и на мгновение я почувствовала себя щенком в витрине магазина, которым обе восхищались. Будто я только что исполнила какой-то трюк, чтобы завоевать их благосклонность. Хотя я и понятия не имела, что бы это могло быть.

Эйр продолжала смотреть на меня, будто ждала, что я что-то скажу.

– Э... спасибо. Благодарю вас, богиня. Это был очень приятный комплимент.

– Это не комплимент, а констатация факта, – она склонила голову на бок. – Иногда мне кажется, что я никогда не смогу понять смертных.

Их взгляды такие странные.

Грифон одобрительно гаркнул, а я задавалась вопросом, что не так в моих словах. Но богиня выглядела скорее задумчивой, чем рассерженной, поэтому я, наверно, не так сильно опростоволосилась.

– Ты оказала одному из моих грифонов милость, – сказала Эйр. – Тем самым став одной из немногих смертных, совершив подобное за долгое-долгое время. Поэтому у меня для тебя есть подарок.

Она взяла полевые цветы и ветку омелы в руки и начала скручивать их друг с другом, словно собиралась сплести из зелёных стеблей и красочных цветков цепь. Яркий, серебристый свет мерцал меж её пальцев, будто растения своего рода металл, который богиня обрабатывала. Свет был таким интенсивным, что от него заболели глаза, но я не осмеливалась отвести взгляда.

– Вот, – сказала Эйр несколько мгновений спустя. – Дело сделано.

Что-то лязгнуло, и я почувствовала небольшую тяжесть на руке. Опустив взгляд, я увидела, что на моём правом запястье появился серебряный браслет. Сама цепь состояла из ветвей омелы, с которых свисало несколько небольших листьев. В целом он напомнил чарм-браслет, который Карсон подарил какое-то время назад Дафне.

Браслет прикасался к моей коже, и я ожидала, что включится психометрия – но этого не случилось. На самом деле от браслета я не почувствовала вообще никаких вибраций – только ту же успокаивающую, приветливую силу притяжения, которая была присуща Эйр.