Ночной портье

Предсказание швейцара не сбылось. Утром небо было безоблачно ясное. Взяв напрокат лыжи и лыжную обувь, мы с Лили и Юнис отправились на заснеженные вершины; обе мои спутницы неслись вниз по склонам очертя голову, с истинно британским бесстрашием. Я всерьез опасался, как бы для одной из них этот день не закончился в больнице. Фабиана с нами не было, ему понадобилось звонить по телефону. Он не сказал мне, кому и по какому делу, но я чувствовал, что вскоре буду втянут в одну из его очередных рискованных операций. Мы условились встретиться в половине второго в клубе «Орел», что находился на вершине горы Вассенграт. Это был закрытый, весьма фешенебельный клуб с особыми правилами членства для узкого круга лиц, но Фабиан, естественно, устроил всем нам гостевые билеты на время пребывания в Гштааде.

Погода в этот день была изумительная, под ярким солнцем глубокий снег блистал и искрился алмазами, обе наши красавицы были грациозны и блаженно счастливы, мчась с опьяняющей скоростью вниз по крутому спуску. Да и я сам в какой-то миг почувствовал, что ради такого дня стоило совершить то, что я совершил в ту ночь в «Святом Августине».

Лишь одно событие несколько омрачило мое настроение. Молодой американец, увешанный фотоаппаратами, беспрерывно фотографировал нас, что бы мы ни делали: в подъемнике, на лыжах, в непринужденном общении, при спуске со склона…

— Вы знаете этого парня? — спросил я девушек. — В баре я его не встречал, это точно.

— В глаза его не видела, — сказала Лили.

— Должно быть, поклонник, — предположила Юнис. — Восхищается нашей красотой.

— Мне поклонники ни к чему, — отрезал я. Вскоре случилось так, что Юнис неловко спускалась и упала. Я поспешил на выручку, помог ей подняться на ноги, и в этот миг откуда-то вынырнул таинственный фотолюбитель и принялся снимать нас.

— Эй, приятель, — окликнул я. — Неужели вы извели на нас еще не все пленки?

— Нет, кое-что осталось, — весело отозвался он. Он был высокий и худощавый, так что костюм выглядел на нем мешковато, и продолжал щелкать как ни в чем не бывало. — В моей газете любят, чтобы было из чего выбирать.

— Какой еще газете? — спросил я.

— «Женская одежда сегодня». Я должен подготовить репортаж о Гштааде. Вы как раз то, что, мне нужно. Вы просто шикарно смотритесь на лыжах. Счастливые люди — ни забот, ни хлопот.

— Это по-вашему, — хмуро отозвался я. — Здесь полно людей, которые и в самом деле вольны, как пташки. Почему бы вам не заняться ими?

Мне мало улыбалось, чтобы мои фотографии попали в нью-йоркскую газету с тиражом в сотню тысяч экземпляров. Кто знает, какую газету привыкли читать по утрам те два молодчика, что искалечили Друзека?

— Если дамы против, — приятно улыбнулся фотограф, — я, конечно, не буду настаивать.

— Мы вовсе не против, — заверила Лили. — Если вы пришлете нам карточки, конечно. Обожаю свои фотографии. Красивые, естественно.

— Ваши могут получиться только красивыми, — галантно ответил американец.

Я невольно подумал, что он, должно быть, снимал немало прелестных женщин за свою карьеру, так что робостью, конечно, не страдает. В чем я ему и позавидовал.

Но все-таки он наконец укатил прочь, не особенно заботясь о том, как выглядит на лыжах на ухабах и поворотах. В следующий раз мы увидели его, когда сидели на террасе и потягивали коктейли в ожидании Фабиана.

Но к тому времени возникло иное осложнение. Ровно в полдень я заметил маленькую фигурку девушки, которая в отдалении следовала за нами. Это оказалась Диди Вейлс. Она не подходила к нам близко, но куда бы мы ни шли, она сопровождала нас, спускалась по нашей лыжне, останавливалась и двигалась вместе с нами. Диди легко и уверенно бегала на лыжах, и даже когда я внезапно сильно ускорял темп, что заставляло обеих сестер сломя голову нестись за мной вниз, она следовала за нами, словно была привязана к нам какой-то длинной невидимой нитью.

Перед последним спуском я нарочно задержался внизу, усадив обеих сестер в подъемник. Вскоре подошла Диди, ее длинные белокурые волосы были перевязаны лентой на затылке и спадали на спину. Она была в тех же вышитых цветами голубых джинсах и в короткой, несколько мешковатой оранжевой парке.

— Поднимемся вместе, — предложил я, когда она уселась в кресло подъемника.

— Давайте, — кивнула она.

Мы стали подниматься вверх, двухместное кресло бесшумно взбиралось в открытом пространстве, под нами в лучах солнца вскоре раскинулся весь город. Снежные вершины гор возвышались вокруг, похожие издали на купола соборов.

— Не возражаете, если я закурю? — спросила Диди, вытаскивая пачку сигарет из кармана. Я кивнул.

— Молодец, папочка, — сказала она и затем, хихикнув, спросила: — Хорошо проводите день?

— Замечательно.

— Вы на лыжах уже не такой, как прежде. Тяжеловаты.

Я знал, что это так, но было неприятно услышать об этом.

— Да, отяжелел немного, — с достоинством согласился я. — Дела всякие. Занят очень.

— Оно и видно, — сказала Диди непререкаемым тоном. — А те две, что с вами, — как-то по-особенному присвистнула она, — непременно разобьются когда-нибудь.

— И я предупреждал их.

— Если с ними не будет мужчин и они когда-нибудь пойдут одни, то весь спуск пропашут. Они, конечно, модно одеваются. Я видела их в магазинах, когда они только что приехали и покупали все, что попадется на глаза.

— Что ж, они хорошенькие и хотят выглядеть поинтересней.

— Сузить бы их брюки еще на пару сантиметров, и они задохнутся.

— Ваши джинсы тоже не широки.

— Мои по возрасту. Вот и все.

— Вы собирались показать мне город.

— Если бы вы были свободны. Но вы выглядите очень занятым.

— Можете присоединиться к нам, — предложил я. — Мои спутницы будут рады.

— Нет уж, — решительно отказалась она. — Держу пари, что все вы идете обедать в клуб «Орел».

— Откуда вы знаете?

— А что, разве не так?

— Да, идем туда.

— Я так и знала, — с презрительным торжеством воскликнула она. — Женщины вроде них всегда ходят туда обедать.

— Вы же совсем их не знаете.

— Я вторую зиму здесь. Присмотрелась к таким.

— Ну, так пойдемте с нами обедать?

— Благодарю за честь. Это не для меня. Не люблю светские разговоры. Особенно с женщинами. Сплетничают. Крадут друг у друга мужей. Я немного разочарована в вас, мистер Граймс.

— Вы? Почему?

— В таком месте, с такими особами.

— Что вы от них хотите? Они очень милые женщины. Не придирайтесь к ним.

— Мне приходится приезжать сюда, — с раздражением произнесла Диди. — Моя мамаша, видите ли, точно знает, где должна жить хорошо воспитанная девица, пока она совершенствует свое образование. Тоже мне образование, ха! Как стать бесполезным человеком, зная три языка. И мне это дорого обходится.