Ночной рейд

Она взяла его руку и стала перемещать ее вниз.

— Шарль говорил об этом вчера. Беспокоиться не о чем. Он сказал, что президент собирается обратиться с призывом об организованном переходе к независимости Квебека.

— Это я знаю, — улыбаясь, сказал Вийон. — Американцы хотят найти свой подход.

Даниэла уже начала терять терпение и протянула к нему руки.

— Надеюсь, ты заполнил топливные баки перед тем, как мы покинули Оттаву, — невнятно пробормотала она.

— У нас достаточно топлива еще на три летных часа, — сказал он и лег на нее.

— А ошибки не может быть? — спросил Сарве по телефону.

— Абсолютно никакой, — ответил комиссар Финн. — Мой человек видел, как они поднимались на борт самолета мистера Вийона. Мы проследили за ними с помощью радара военно-воздушных сил. Они кружат над парком уже около часа.

— Ваш человек уверен, что это был Анри Вийон?

— Да, сэр, никаких сомнений не может быть, — уверял его Финн.

— Спасибо, комиссар.

— Не стоит, премьер-министр. Я остаюсь на месте.

Сарве положил трубку и подождал, чтобы успокоить свои чувства. Затем произнес в интерком:

— Сейчас можете разрешить ему войти.

Лицо Сарве стало наряженным в самый первый решающий момент, когда он испытал шок. Он был уверен, что глаза обманывают его, а разум вытворяет фокусы с воображением. Ноги отказывались повиноваться, у него не хватало сил, чтобы подняться из-за письменного стола. Затем посетитель прошел по комнате и встал, глядя вниз.

— Спасибо, что принял меня, Шарль.

На лице было знакомое холодное выражение, голос звучал точно так, как обычно. Сарве старался сохранить внешнее спокойствие, но внезапно почувствовал слабость и головокружение.

Человек, стоящий перед ним, был Генри Вийоном во плоти, он чувствовал себя совершенно свободно, проявлял то же высокомерное самообладание, которое никогда его не подводило.

— Я думал, что ты занимаешься своей избирательной кампанией в Квебеке, — запинаясь, произнес Сарве.

— Я взял тайм-аут, чтобы прибыть в Оттаву и попробовать заключить перемирие.

— Пропасть между нашими разногласиями слишком глубока, — сказал Сарве, медленно приходя в себя.

— Канада и Квебек должны научиться жить вместе без каких-либо трений, — сказал Вийон. — И мы с тобой тоже.

— Хочу выслушать причины.

В голосе Сарве чувствовалось скрытое напряжение.

— Садись, Анри, и расскажи мне, что у тебя на уме.

68

Ален Мерсьер закончил чтение содержимого папки с пометкой «Совершенно секретно», затем вновь всё перечитал. Он онемел. Сколько бы он ни перелистывал страницы назад, стараясь здраво оценивать прочитанное, ему было чрезвычайно трудно поверить в то, что он видел собственными глазами. У него был вид человека, который держит в руках тикающую бомбу.

Напротив него сидел президент, который, казалось, терпеливо ждал. В комнате было очень тихо. Единственным звуком было редкое потрескивание поленьев в камине. На кофейном столике, который стоял между ними, стояли два подноса с едой. Мерсьер был слишком поглощен чтением и не мог есть, но президент с жадностью доедал запоздалый обед.

Наконец Мерсьер закрыл папку и торжественно снял очки. Поразмышлял минуту, затем взглянул на президента.

— Должен задать вопрос, — сказал он. — Неужели весь этот безумный вздор на самом деле реален?

— Всё до последнего слова в последнем предложении.

— Замечательная концепция, — вздохнул Мерсьер. — Я бы так назвал это.

— Согласен.

— Мне трудно поверить, что в течение всех этих лет не было утечки информации.

— В этом нет ничего удивительного, если учесть, что об этом знали всего два человека.

— Об этом знал Дуг Оутс из госдепартамента.

— Только после инаугурации, — признался президент. — После того, как мне были переданы бразды правления, первый шаг, необходимый шаг, который я должен был предпринять, заключался в том, чтобы довести это до сведения госдепартамента.

— Но не до сведения госбезопасности, — сказал Мерсьер с холодным оттенком в голосе.

— Ничего личного, Ален. Всего лишь расширял ближний круг по мере необходимости.

— А теперь очередь дошла и до меня.

Президент кивнул.

— Хочу, чтобы ты и твои люди завербовали и организовали влиятельных канадцев, которые разделяют мои взгляды.

Мерсьер приложил носовой платок к лицу, промокая выступивший пот, покрывавший его.

— Боже мой. Если дело приведет к неожиданным последствиям, а за ним появится наше объявление о государственном банкротстве?..

Его заявление повисло в воздухе.

— Этого не будет, — мрачно сказал президент.

— Ты можешь слишком далеко зайти.

— Но если это будет принято, то подумай о возможностях.

— Ты увидишь первые признаки, когда выскажешь все это канадскому парламенту в понедельник.

— Да, тогда все будет совершенно очевидно.

Мерсьер положил папку на стол.

— Должен вручить это тебе, господин президент. Когда ты сидел молча и отказывался вмешиваться в требование Квебеком независимости, я думал, что ты допускаешь ошибку. Теперь начинаю понимать, что стояло за этим безумием.

— Мы открыли только первую дверь, — философски заметил президент, — в длинный коридор.

— А не слишком ли ты рассчитываешь на то, что Североамериканский договор найдут?

— Да, думаю, ты прав.

Президент пристально рассматривал в окно Вашингтон, не видя его.

— Но если на реке Гудзон в понедельник произойдет чудо, у нас появится право создания нового флага.

69

«Воздушный крючок» был именно тем, что предполагало название: вертолетом, способным транспортировать массивное оборудование на крыши высотных зданий и тяжелое снаряжение через реки и горы. Длина скошенного изящного фюзеляжа составляла 105 футов, приспособление для приземления перевозимого оборудования свисало вниз в виде надежных вертикальных опор.