Ночной санитар 2
Шрифт:
Скафандр Макс заказал в той же конторе, что делала их для наших космонавтов. На «Звезду» он передал чертежи и памятку по материалам. Начинку же сделал сам. Пока 4 скафандра заняли свои места в каютах экипажа.
Также Шеф настоял, чтобы там были и 4 высотных парашюта с НЗ комплектом выживания на случай аварии и короткие дробовики в качестве оружия последнего шанса. Игольники были как личное оружие.
Первый полет Макс начал глубокой ночью. Тихо открылись створки ворот тоннеля выпуская неведомую машину. Включив режим холодной плазмы и антиграв Макс отлетел поближе к полюсу и там разогнавшись включив атомные движки вышел на орбиту Земли. Антиграв первую космическую скорость бы не взял. А вот уже на орбите он отлично справлялся с маневрированием. Включив ИГ он встал с кресла отправился попить чаю. Потом полюбовавшись на смену дня и ночи на орбите сев кресло и развернул на экране изображение Земли с орбитами спутников. Он себе наметил десяток наиболее дорогих и важных спутников его любимых амеров и до кучи пару французских
Ну вот сделал гадость – сердцу радость, подумал Макс. Сейчас у них там начнется разбор полетов. Это же коммуникационные спутники были. Репу начнут чесать, что бы сделать чтобы связь восстановить. Потом он отлетел и сжег еще три геостационара. Потом решил, что раз в плане полета стоит Луна, направился к ней. Шеф ему говорил, что там могут быть обломки их модуля, но координат у него нет. Вороненное тело его корабля скользило по низкой орбите Луны. Для лучшей маскировки Макс заворонил корабль и ночью его визуально было совсем не видно. Просто и со вкусом. Все равно днем на нем не полетаешь. На радарах его не видно, но обычным зрением или камеры его точно могут засечь. Сейчас у него работали сканеры на тепло, электромагнитное излучение и радиацию. Пока датчики молчали. Визуально все равно ничего не видно. Камеры работали и потом придется разбирать съемку самому. Земных спутников вокруг Луны пока не было.
Пообедав, Макс включил себе какую-то киношку и сидя в кресле пил кофе. Один из блоков компа считал его задумку. Поняв, что устал завалился спать. Вообще он тут стал жить по корабельному времени. Что не потерять режим сна и работы.
Проснувшись и умывшись Макс сел завтракать. Порция каши с черным хлебом и маслом, дополнили джем и крепкий чай. Потом он сел в кресло и начал просматривать записи телеметрии с датчиков. Отметив две засветки датчиков радиационного фона и электромагнитного излучения, продолжил сканирование в автоматическом режиме решив проверить их позже. Все равно карта Луны нужна так или иначе, особенно ее обратная часть. Так что не горит пока. Потом принял звонок от Нины. Его там кто-то ищет, но она всех отшивала, говоря, что Макс на эксперименте под землей и там нет связи. Ничего срочного. Обычные вопросы подождут. А так все здоровы и слава Аллаху.
Неделя сканирования прошла незаметно. Блок еще раз пересчитал его задумку и дал положительное заключение. А Макс вернулся к той самой засветке, которую он отметил еще в первый день сканирования. На этот раз в визуальном режиме. Солнце подсвечивало указанное место и камеры отсняли какой=то искусственный объект, явно разрушенный. Увеличив зум он увидел останки корабля или зонда, который явно разбился то ли при посадке, то ли еще отчего. От него фонило радиацией и он явно еще не умер, так как засветка электромагнитного датчика давала картину работы каких то приборов.
Макс занялся расчетами посадки и выбрав площадку подвел к ней корабль. Выпустив три опорные лапы он сел. Вынув скафандр из шкафа он прошел в шлюзовую. Там переоделся и закрыв лицо светофильтром и проверив герметичность спустился по лесенке на поверхность. Отметил на механических часах время и двинулся в сторону обломков.
Обломки сильно не разбросало – аппарат упал в лощину – и лежали довольно кучно. Основной блок разломило пополам, открыв нутро корабля. Опасаясь острых краев Макс аккуратно проник внутрь и включив лампу на шлеме двинулся дальше. В головной части он увидел каюты, какие-то приборы, трубопроводы за сорванной обшивкой. Света не было. Дойдя до рубки он увидел, что дверь распахнута настежь и в рубке два трупа сильно измененных и мумифицированных. Это были мужчина и женщина. Они явно погибли при падении. На них были пилотские комбинезоны и странные ботинки. Сняв один ботинок он понял, что они были магнитными. Надписи в рубке на приборах были на неизвестном ему языке. Это не был язык Шефа. Его бы он понял. Хоть там и фонетика была странная, но читать он мог свободно. Обойдя каюты Макс отправился в хвостовую часть. Там он увидел знакомые реакторы, тело утилизатора. Склад стержней, танк для воды, которая замерзла и порвала все трубы от него. Склад продуктовых пайков в саморазогравающейся упаковке. Чулан со сменной одеждой, скафандры пустотные и для нахождения в рубке.
Ничего покажу Шефу, может он и поймет кого это к нам занесло. Камера то все пишет, плюс его комментарии. Это все надо отсюда убрать, - подумал Макс. Не
гоже так все оставлять. Но одним рейсом тут не отделаешься. У него не грузовик. И грузовой отсек небольшой. Еще нужна гравиплатформа. Чтобы таскать все к его кораблю. На руках тут фиг чего утянешь.Потом он увидел дверь на которой был нарисован человек с выделенной кровеносной системой, мозгом и сердцем. Расстопорив дверь с вращающейся ручкой на манер наших дверей с воротом в бомбоубежищах он вошел и увидел капсулу с прозрачной крышкой в которой лежало тело девочки лет так шести-семи по земному если считать. Она была явно жива. Капсула работала и поддерживала ее жизнь на автономном режиме или от отдельного мини реактора. На приборной панели мигали лампочки и экран что-то показывал, но прочитать он это не мог. Макс тщательно осмотрел капсулу. Все записалось и он остановил осмотр. Ему надо все сбросить Шефу, чтобы определиться как спасать девчонку. Пока это приоритет.
Выбравшись из разрушенного корабля он вернулся к себе. И переодевшись и приняв душ отправил все записи шефу на анализ. Разговаривать было не совсем удобно. Запаздывание сигнала все-таки чувствовалось. Хоть и небольшое.
Более-менее разъяснилось все часа через три. Шеф распознал в языке их соседей, которые откололись от их цивилизации давно, но поддерживали связи и торговлю. Реакторы так вообще были их производства. Он дал четкие инструкции по переносу капсулы на его борт и вскрывать ее надо будет только на Земле. Он все так и сделал. Заодно снял все данные с расчетного модуля и его тоже уволок с собой. Рассчитывая вернуться и доделать остальную работу.
Захватив с собой еще и детские и взрослые комбезы и скафандры, образцы пайков и стержней он полетел обратно. Садиться пришлось на острове, так как пока Макс не представлял себе дальнейшие действия. Нина уже примчалась на остров раньше него. Вытащив все из грузового отсека он присоединил капсулу к питанию отключив автономное, по указанию Шефа проделал нужные манипуляции включив вывод ребенка из сна. На это уйдет как минимум сутки. Это щадящий режим. Можно и быстрее, но сейчас нет аврала и все пройдет но нормальному протоколу.
А пока Шеф дал мнемокарту их языка и Нина и Макс прошли мнемонику, чтобы хоть как то общаться с девчонкой.
Крышка капсулы приподнялась и девочка открыла глаза. На нее смотрело лицо молодой женщины, которая улыбалась ей.
– Привет красавица! – сказала она. – Пора просыпаться! И опять улыбнулась.
Глава 7
Детеныш.
Макс связался с Шефом, чтобы тот дал вводные по общению с ребенком. В принципе все было стандартным для гуманоидов. Им также чистили ДНК при рождении, но это Макс сам проверит. Жили они по 120-150 лет. Анатомия такая-же. Только может в чем-то морфогенез отличался из-за других условиях жизни на их планете. Там с водой было не очень и ее экономили, а планет с водной стихией не было поблизости. Хайфлик на уровне повыше земного, но только после чистки. В остальном почти земная девчонка. Только волосы у нее выгоревшие из-за облучения, как у нас после Солнца и кожа как у мулатов, хотя черты лица вполне европейские. У них там вообще не было негроидов и монголоидов. Так вполне себе симпатичная девочка лет восьми-десяти от роду. Только волосы отрасли в капсуле.
После диагноста Макс её рассмотрел и не нашел ничего необычного. Только глаза очень зеленые. Почти изумрудные, что Шеф отнес к аномалиям их родной планеты. На Земле зеленоглазых процента три наверное. Меньше чем голубоглазых и сероглазых. А так процентов 85 кареглазые. У Макса то как раз зеленые глаза, что могло вызвать эмпатию к нему у девочки. Ну и Макс был не против. Пролететь такие расстояния в космосе и выжить на разбитом корабле – дорогого стоило. Нина взяла на себя заботу о малышке. Она ее встретила по выходу из капсулы. Пока у нее карантин и Док смотрел, какие ей следует вколоть вакцины от местных болячек. Диагност работал постоянно. Нина все время отслеживала её состояние. Пока шока не было. Она видела похожих на нее людей и оборудование, которое мало отличалось от ее родного.
Наконец Док дал добро на вывод ее на поверхность на острове. Макс взял её за руку и повел на выход из грота, где она все это время пробыла. Перед выходом Макс разложил варианты одежды для улицы. Детский комбез пилота, шорты и майку, платье – сарафан для жаркой погоды и джинсы с рубашкой. Макс дал ей право выбора, но предупредил, что там жарко. Они в тропиках почти на экваторе. И они на острове, где нет чужих. Девочка выбрала знакомый комбез. Тогда он повел ее в нем на воздух. Выйдя наружу он повел ее к берегу океана. Она вжалась в Макса и уставилась на синее безбрежное пространство. Он сел на песок и притянул ее к себе. Усадил рядом с собой. Показав рукой на воду он сказал, что это огромный океан воды, который покрывает три четверти его планеты. Ему было трудно говорить на чужом языке с особенными фонетическими конструкциями. Но девочка его понимала. У нее на планете не было таких океанов. Там было жесткое излучение звезды и мало воды. Он потрогал воду и дал ей ее потрогать. Прозрачная вода лагуны не казалась опасной. Маленький краб выскочил из под поверхности песка и боком засеменил к прибою. Девочка вскочила на ноги и показала на него пальчиком.