Ночной снайпер

2

— Зоя, Гера появился? — спросил Турецкий по телефону. — Я еще на совещании. Пусть сразу поднимется сюда, к Константину Дмитриевичу, как только появится.

— Нет еще, — сказала она. — Как уехал встречать и обустраивать эту девушку из Архангельска, так и пропал…

— А я-то думаю, почему его сотовый не отвечает.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Полагаю, наш Гера получил из Архангельска не только материалы для следствия, но и кое-что посущественнее.

— Можно подумать! — фыркнула Зоя. — Что для вас, мужиков, может быть что-то более существенное, чем молоденькая телка, готовая бежать за вами на край света? В Москву, например.

— Да ладно тебе. Расслабился человек. Лучше скажи, ничего больше нет?

— Да, чуть не забыла! — вспомнила она. — Звонил этот журналист, ваш приятель, Игорь Залогин. Короче, он надиктовал на автоответчик, что убили его преподавателя, профессора Симукова с женой и еще кого-то… — Она сощурилась, глядя на экран включенного телевизора. — Вот как раз начались последние известия, и об этом говорят. Да, убили и ограбили профессора, забрали антиквариат…

— Сейчас мы включим и тоже послушаем, — сказал Турецкий.

Через минуту они с Меркуловым внимательно слушали сбивчивый и возбужденный голос Игоря, поглядывая на экран телевизора. Там уже показывали первые кадры последствий тройного убийства, совершенного на квартире известного в прошлом журналиста и преподавателя кафедры журналистики МГУ Симукова. В тесноте толпы, собравшейся на лестничной клетке, мелькнуло растерянное и бледное лицо Залогина, которого пропустили в квартиру профессора.

— Понятно… — подавленно произнес Меркулов, поднявшись с кресла. — У тебя есть номер его сотового? Только побыстрее.

— А если его уже прослушивают?

— Именно это его и спасет, — сказал Константин Дмитриевич. — Передача информации. Они поймут, что он успел поделиться с нами информацией, что мы многое уже знаем.

Турецкий понимающе кивнул и тут же переадресовал Зое вопрос о номере сотового Залогина.

Она продиктовала номер, и Александр Борисович тут же набрал его на своем аппарате.

— Алло! — услышал он знакомый голос Игоря сквозь непонятный шум. — Я вас слушаю.

— Игорь Николаевич, это я, Александр Борисович, вы сейчас где?

— Я в трамвае… — Игорь говорил, чувствуя общее внимание пассажиров, набившихся в вагон. — Еду к себе домой.

— Очень хорошо! — сказал Турецкий. — Слышно вас, конечно, плохо, но постарайтесь понять… Вам сейчас лучше домой не ехать, а прямо к нам, понимаете? Мы уже знаем, что вам грозит. Ничего подозрительного вам не показалось? За вами кто-нибудь следит?

Игорь покосился на притихших пассажиров.

— Нет… кажется, никто.

— Это вы правильно сделали, что поехали общественным транспортом, — сказал Турецкий раздельно и как можно спокойнее. — Теперь послушайте внимательно, что вам следует сделать. Сойдите с вашего трамвая и позвоните домой из ближайшего телефона-автомата. Скажите своим, что прямо сейчас вы едете домой. Вы меня поняли?

— А зачем? — похолодел Игорь. — Зачем я буду звонить из телефона-автомата?

— Там вас не подслушают, — сказал Турецкий, и его слова тут же заглушили голоса пассажиров.

— Он еще спрашивает! — фыркнула какая-то бабка. — Это тебе не казино с девками, а трамвай! Совсем обнаглели.

— Сойдешь и поговоришь, — подхватила другая. — В «Здоровье» писали, что от этих сотовых телефонов один рак для окружающих.

— Ну, — подхватила еще одна. — Я тоже это слыхала. Им-то ничего, а для посторонних опасно. Вот сейчас будет остановка, ты, милый, выходи и там сколько хошь разговаривай…

И даже подтолкнула Игоря в бок.

— Ну, ты слышал, нет? — обратился к Игорю какой-то парень, от которого пахло спиртным. — Сам сойдешь или тебе помочь?

— Судя по тому, что вам говорят ваши спутники, сейчас будет остановка, — сказал Турецкий. — Выходите и делайте, как я сказал.

Подталкиваемый в спину пассажирами, Игорь сошел с трамвая, придерживая телефон возле уха.

— Еще раз, — сказал Турецкий. — Делайте, что говорю. Потом все объясню. Звоните домой. Скажите, что скоро там будете, но сами отправляйтесь только к нам, выбирайте самые людные места и держитесь поближе к сотрудникам милиции. И никакой самодеятельности!

Свирид отключил запись и торжествующе посмотрел на Николая Григорьевича.

— Вот что бы мы делали, если бы не засекли его сотовый? Ты понял, чего он задумал? Журналист звонит домой, мол, скоро буду, мы должны это все засечь… И послать туда наших пацанов подловить журналиста в подъезде! Раз уж у Толяна не получилось.

— Турецкий хочет использовать журналиста, как живца, — спокойно согласился Николай Григорьевич, — и поймать наших. А у писателя уже полные штаны. Уже просек, что он — следующий… Что ж, наш долг помогать родным органам правопорядка. Пошли-ка к его дому пацанов. Если там никого не будет, Турецкий поймет, что мы подслушали сотовый журналиста. В подъезд пусть только зайдут, но ничего больше! Пусть покрутятся, попьют пивка. Турецкий решил, что мы заглотили крючок, представляешь? Будто мы не знаем, что журналюга сейчас едет в Генпрокуратуру!

Они сидели в небольшом тесном помещении одного из подразделений правительственной связи, где служил капитан Эдуард Свиридов, он же Свирид, полный, красноносый, бывший сослуживец Николая Григорьевича по Конторе.

— Значит, хороший сканер? — Николай Григорьевич кивнул на небольшой плоский прибор с мигающими лампочками.

— Ничего подобного еще не было, — подтвердил Свирид. — В сочетании с нашей штатной аппаратурой — лучше не бывает. Сотовый Залогина пусть не сразу, но все равно засек! Так что с ним будем делать? Толян прокололся, журналист теперь собственной тени будет бояться.

— А пусть боится. А мы оставим его в покое, — сказал Николай Григорьевич. — Раз уж не получилось… Тем более милиции понравилась версия об ограблении квартиры, откуда вынесли антиквариат, и она будет за нее держаться. Зачем ей сложности на свою голову? И все решат, что, кроме грабежа, все прочее — игра воображения известного журналиста, не более того… Единственное, что нужно сделать, так это позволить милиции побыстрее найти антиквариат покойного профессора. И тогда этого журналюгу вообще никто не станет слушать.