Ночные всадники (сборник)
Шрифт:
– На кого?
– Да хоть бы на себя! Явился по кой-то черт в лесной кордон. Посреди ночи и без приглашения. Мужики удивились: что за чудо? Дали в морду, отобрали пушку и выгнали. А теперь ты за это хочешь их бандой объявить!
– Почему же они, по-твоему, хозяйство зажгли?
– Да прочитали, что у тебя в билете написано, и напугались. Чиновника особых поручений Департамента полиции поколотили! А наверняка за душой грешки имеются. Кто у нас в империи без греха?
– Вот! – обрадовался Лыков. – Сам допускаешь, что там не без греха!
Зволянский вздохнул и поднялся. На лице
– Я должен доложить Ивану Логгиновичу. Как он скажет, так и будет. Утрачен служебный документ. И не бумажка от околоточного, а билет чиновника Департамента полиции в седьмом классе.
– Я понимаю.
– Сиди и жди.
Директора не было долго. Наконец он вернулся от министра, и в хорошем расположении духа.
– Иван Логгинович дает тебе месяц.
– На что?
– На поиск твоей страшной банды. Я убедил его, что Лыков не мальчишка какой, он зря не заподозрит. Что-то там есть, в Вязниковском уезде. Езжай и разберись. Догадка насчет ложной статистики принята. Это у нас запросто!
Лыков тоже повеселел.
– Другое дело! Я там все вверх дном переверну. Но, Сергей Эрастович, мне понадобится содействие местных властей.
– И это предусмотрено. К вечеру владимирскому губернатору уйдет телеграмма: оказать надворному советнику Лыкову всемерную помощь.
– Разрешите отбыть к месту дознания? – вытянулся Алексей, переходя на официальный тон.
– Погоди. Ты должен знать одну вещь. Если за месяц никакой банды там не сыщется, делу о потере служебного документа придется дать ход.
Лыков молча смотрел на директора.
– Ну не могу я это дальше скрывать, понимаешь? – взорвался тот.
– Понимаю.
– Тогда не пялься на меня так, будто я тебя предал!
– Ты меня не предавал. Просто есть порядок.
– Именно что порядок! Министр пошел тебе навстречу! Я напомнил его высокопревосходительству о твоих заслугах. В том числе о самых последних, когда ты самого Витте ублажил! Поэтому тебе и дали месяц.
– Я понимаю. А дальше что? Мы с тобой не вчера родились и хорошо знаем: никакого успеха нельзя гарантировать. Я могу никого не найти.
– Тогда я буду вынужден назначить служебное расследование. До его окончания тебя причислят к департаменту. Без должности и содержания…
– Черт бы с ним, с содержанием!
– Ну да, ты у нас богач! – раздраженно усмехнулся Зволянский. Состояние Алексея было давним предметом его зависти. – Если твой билет, не дай бог, где-нибудь всплывет… Или расследование покажет, что ты действовал с нарушением полномочий… Тебе придется покинуть службу. Так что найди этих засранцев! И верни документ. Ступай!
Надворный советник оказался в Вязниках лишь через четыре дня после происшествия на лесном кордоне. Без полицейского билета ему было неуютно… Чтобы избежать лишних вопросов, он оделся в форменный сюртук, чего в обычное время старался избегать. И взял в департаменте паспорт. В России человек без мундира – только половина человека.
Исправник оказался из бывших офицеров. Прямой как доска, на груди Владимир с мечами и бантом, на шее – Анна, и тоже с мечами. Старый вояка встретил столичного гостя настороженно. Он уже знал в общих чертах
его историю. Но, естественно, попросил рассказать с самого начала. Лыков стал излагать, а коллежский советник – комментировать. Когда дошли до того места, что сыщика насторожил парень с гамбургским товаром под мышкой, Рутковский развеселился.– Что, прямо так и было?
– Да.
– А позвольте спросить, что насторожило вас в этом человеке?
– Сумма мелочей, – пояснил Лыков. – Если вы, конечно, понимаете, о чем речь.
Исправник обиделся:
– Что именно я должен понять?
– Человек тот был из преступного мира.
– В чем оно проявлялось, позвольте спросить?
– Взгляд. Осанка. Манера. То, как он смотрит вокруг. Как ходит.
Собеседник хмыкнул:
– Мазурики уже и ходят по-особому, не как все?
– Разумеется, это малозаметные вещи, их легко и пропустить. Но я вижу.
– Глаз у вас такой наметанный? – иронично спросил Рутковский.
– Да, сказывается опыт, – спокойно ответил сыщик. – В свое время я под видом уголовного прошел по этапу от Петербурга до Нерчинска. Потом служил начальником округа на Сахалине. Одним словом, нагляделся.
Коллежский советник изменился в лице.
– Прошу меня извинить… э-э…
– Алексей Николаевич.
– …Алексей Николаевич. А меня звать Семен Никифорович.
– Я понимаю, Семен Никифорович, что мои слова кажутся вам, может быть, даже нелепыми…
– Нет, что вы! Просто это очень необычно. Слоняется человек по вокзалу, с голенищами в руках. Мало ли таких? Городовые ничего подозрительного не замечают, попутчики тоже. А вы увидели. Да такое приметили, что среди ночи выскочили из поезда, презрев собственные дела, и отправились следом!
– Так и есть. Повторю, что тут опыт. Слишком много я наблюдал эту породу вблизи.
– А позвольте спросить, что все-таки было в нем не так? Манера, повадка – это мне непонятно, хоть застрелите! Хочется понять. Я ведь как-никак полицейский чиновник. В офицерах-то было проще, тут же я путаюсь. А должен уметь различать.
Лыков задумался.
– Как вам объяснить… Ну, уголовные не такие, как все остальные. Они живут в особом мире, где наших законов нет, а есть другие. И мы, обыватели, для них лишь добыча. И, когда такой глядит на людей взглядом охотника, это заметно наблюдательному взору.
– Ага…
– Причем я не берусь утверждать, что Колобихин сидел в тюрьме. Не исключено, что мы не отыщем его в наших картотеках. Но он точно преступник!
Кстати, Семен Никифорович, вам удалось узнать о нем что-нибудь? Откуда взялся, чем занимался? Говорят, он из бывших нижних чинов?
– Я послал на кордон станового. Тот съездил и доложил, что все сгорело и люди пропали. Это действительно загадка, куда они делись. Но… загадка сия касается лишь управляющего дачей! Нам-то что искать? Пожар? Ну, указали в сводке. Лесники сбежали? Это не преступление. Может, они были недовольны содержанием? Тогда имеет место экономический спор. Полиция тут при чем? Если Тистров подаст заявление, мы откроем дознание. А пока не вижу для этого оснований.
– Их видит министр внутренних дел, – отрезал сыщик. – Вы получили телеграмму от губернатора?