Ночные всадники

Вдруг она вздрогнула. Дрожь пробежала по всему ее телу. Она с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть. С ужасом она глядела, глядела…

Она увидела большой блестящий глаз, смотревший на нее из мрака. Этот взгляд, казалось, приковал ее к месту. Но она быстро поняла, что это был искусственный, стеклянный глаз шкипера, на который попадал тусклый лунный свет. Все его лицо было в тени, и он спал крепким, мертвецки пьяным сном. Обойдя его, она приблизилась к пленнику.

Наклонившись, она прошептала:

— Не шумите. Я пришла освободить вас.

Он как будто очнулся после легкого забытья и повернул голову, но ничего не мог разглядеть.

— Если можете, развяжите мне руки, — тихо произнес он.

Она никак не могла справиться с веревками.

— Вы не должны были рисковать, — сказал он шепотом. — Вы не представляете себе, какой опасности подвергаетесь.

— Не беспокойтесь обо мне. Я решила освободить вас. Ох, эти проклятые узлы! Я не могу их развязать.

— А перерезать нельзя?.. Тише!

Шкипер беспокойно перевернулся на другой бог и снова захрапел.

— У него за поясом есть нож. Не можете ли вы его вытащить?

Фелиция подкралась к шкиперу. Нащупав нож, она осторожно вытащила его. Лезвие было остро, как бритва, и она уже собралась перерезать веревки, как вдруг услышала шум снаружи.

На этот раз жандарм в сенях встал. Фелиция проворно спряталась в углу, куда не проникал лунный свет. Она слышала, как он сделал шаг к двери и что-то пробормотал.

Он удивился, обнаружив, что дверь не заперта.

— Черт возьми! Мне казалось, что я ее запер.

Жандарм распахнул дверь и с револьвером в руке вошел внутрь. Наклонившись над пленником, он ощупал веревки и, по-видимому, успокоившись, вышел, заперев за собой дверь.

Фелиция подождала, пока он улегся, и быстро перерезала веревки.

Теперь он был освобожден, но не совсем. Дверь была заперта! Положение казалось безвыходным. Мун огляделся. Окна не было.

— Мы, кажется, попали в ловушку, — прошептал он с отчаянием.

Он осмотрел пол и увидел, что доски не были скреплены гвоздями. Мало-помалу ему удалось приподнять одну из них.

— Вы можете пролезть здесь?

Оба с трудом пролезли через щель и очутились между коротких свай, на которых стояла хижина.

Через несколько минут они уже пробрались в рощу. Вблизи раздались чьи-то голоса, и они притаились в тени гигантских пальм.

Мимо прошли Мауера и Джонс. Со свойственной туземцам прозорливостью, девушка, должно быть, заметила их; она вдруг обхватила руками шею своего спутника и осыпала его поцелуями.

Еще момент, и они прошли.

— Лучше идите в дом, — сказал Мун. — Ваше отсутствие могли заметить. Тут на каждом шагу нужно остерегаться, а я теперь уже благополучно уйду.

— Вы будете скрываться в горах?

— Да.

— В таком случае, я отправлюсь в Папити и переверну небо и землю, чтобы спасти вас.

— Я бесконечно благодарен вам.

— Что? Я лишь плачу свои долги. Желаю удачи вам, Джек Мун.

— Всего доброго, леди.

Он ушел, и она быстро направилась к усадьбе. Пробираясь на цыпочках через веранду, она заметила в темноте тлеющий огонек папиросы и услышала насмешливый голос миссис Гридлей:

— Вы, кажется, обожаете прогулки при лунном свете, миссис Смит. Если бы я не знала, что нет достойного вас мужчины, то подумала бы, что у вас есть любовник.

Глава VI. Признание Фелиции

Утром Фелиция с трудом проснулась и стала собираться.

Она очень радовалась возвращению в свое уютное бунгало в Папити. Ей казалось, что прошла вечность с тех пор, как она не была там. Приключения больше не манили ее. Она готова была немедленно вернуться в цивилизованный мир и даже выйти замуж за Кумса. И особенно ей хотелось разделаться с отвратительной четой Гридлеев.

Раздался пароходный гудок.

— С добрым утром, миссис Гридлей, — проговорила Фелиция, заметив на пороге грузную женщину.

— С добрым утром, миссис Смит.

Миссис Гридлей на трогалась с места. На ее красном потном лице блуждала хитрая улыбка, не предвещавшая ничего доброго.

— Я уезжаю, миссис Гридлей.

— Ничего подобного, миссис Смит.

Фелиция изумленно взглянула на нее.

— В чем дело? Я думала, что вы хотите избавиться от меня.

— Совершенно верно, но сперва нужно кое-что выяснить.

— Что вы хотите сказать?

— Вы прикидываетесь такой невинной, миссис Смит. Может, вы не знаете, что ночью убежал арестованный бродяга — да еще при чьем-то содействии из этого дома?

Раздался еще раз гудок парохода. Миссис Гридлей своим огромным телом преграждала выход.

— А ну-ка, милая, дайте мне пройти. Ведь не собираетесь же вы задерживать меня?

— Конечно, собираюсь.

— Ого!.. Идите к черту!

Фелиция почувствовала приступ сильного гнева и собиралась наброситься на эту противную тушу, но вспомнила, что из комнаты был еще один выход — в столовую. Она подскочила к этой двери, но там уже стоял Кальвин Гридлей.

Послышался третий протяжный гудок.

— Послушайте! Теперь все равно поздно, — сказала миссис Гридлей. — Нам очень хотелось бы, чтобы вы уехали этим пароходом, но сперва нужно ответить перед законом. Ага. Вот и сержант.

Блюститель закона — жандарм, стороживший Джека Муна, — был удручен, но старался скрыть это под личиной важности.

— Разрешите задать вам кое-какие вопросы, мадам? — спросил он, покручивая свои длинные усы.

Нет, — резко ответила Фелиция. — Я не понимаю, на каком основании вы или кто-либо другой будете задавать мне вопросы.

— Вот видите! — торжествующе воскликнула миссис Гридлей. — Я ведь говорила вам, что она откажется от допроса.

Жандарм несколько смутился.

— Были ли вы, мадам, в роще ночью, между двенадцатью и часом?

Она не отвечала.

— Конечно, была. Мы встретились, когда она возвращалась, — заметила миссис Гридлей.

— Арестованный был вашим другом, мадам? — продолжал жандарм.

— Другом? Безусловно, больше чем другом, — издевалась миссис Гридлей.

Фелиция теряла терпение. Она гневно повернулась к нахальной особе.