Ночные животные
Шрифт:
– Точно. Как тебя там зовут? Артур… Попов?
– Мой тезка радио изобрел, между прочим.
– Как тебе учится?
– Сложновато, но, в целом, неплохо.
– А как тренировки?
– Я опозорился на первом же уроке, – нехотя ответил блондин. Марк открыл перед сыном дверь, и они вышли в холл. Медленно побрели на кухню. – Если честно, меня тут вообще не учили. Удивляюсь, как я школу закончил.
– Что ты выдумываешь? – Нахмурился мужчина. – Школа у тебя была отличная.
– А учителя все продажные. Я половину правил не знал, пока мне Якунин заново их не разжевал. Фехтование – вещь тонкая. Баллы начисляются
– Раньше ты на учителей не жаловался.
– А что на них жаловаться, если они по струнке ходят?
– А в университете не ходят.
– Вообще нет. Приходится отчитываться, почему я на тридцать секунд опоздал. И я не шучу! Тренер действительно как-то заставил меня оправдываться перед всей группой.
– Ну, – усмехнулся Марк, сняв пиджак и повесив его себе на руку, – хорошо, что тебе не дают поблажек. Ты ведь этого хотел, когда отказался ехать в Москву?
– Если бы я в Москву поехал, я бы так и не понял, что ни черта не умею. Ты ведь мне там уже место забил, то есть «купил», прости. Хотя ты и тут купил мне место…
– Я ничего тебе не покупал. Количество внебюджетных мест тоже ограничено.
– Оправдывайся теперь.
– По-моему, мы закрыли эту тему.
– Закрыли, – согласился Артур, – но, чтоб ты знал, я все еще на тебя злюсь.
Марк отмахнулся, прошел на кухню и шагнул к жене, раскрыв объятия. Софья сразу же прильнула к нему, словно они не виделись целую вечность. Алина гордилась тем, что у нее такие родители. Они до сих пор смотрели друг на друга влюбленными глазами, и было в этом что-то удивительное, невозможное. Ни один подросток так сейчас не посмотрит на свою половину. Марк и Софья Селиверстовы являлись доказательством того, что любовь - не выдумка. А еще они являлись грустным напоминанием о том, что любить сейчас не так уж и важно. Не модно. Издержки средневековья. Возможно, так на свою очаровательную-мисс-стерву глядел и Артур. Но… почему-то Алине казалось, что после расставания Артур больше страдал от уязвленного самолюбия, чем от разбитого сердца.
– Соскучилась? – Улыбнулся Марк, щелкнув жену по носу.
– Вся исходилась. Ты ведь обещал пораньше приехать.
– Сейчас вся полиция на ушах, так что, мне и на выходных придется работать.
– Снова? – Округлила зеленые глаза Софья и недовольно уперла руки в бок. – Да это безумие какое-то. Неужели там кроме тебя работать некому?
– Дело важное.
– Ты уже больше месяца нормально не отдыхал.
– Не бросать же начатое?
– У тебя целый штаб работников.
– И что они подумают, если я буду прохлаждаться дома?
– Ну, возможно… что ты их начальник?
– Я набирал себе команду не для того, чтобы они за меня впахивали.
Софья спорила скорее от безысходности, чем от злости. Она закатила глаза, подошла к плите и безрадостным голосом спросила:
– Чай будете?
– Будем, конечно, – распела Алина и покосилась на брата, – мы суши заказали.
– Суши? – Артур, казалось, сейчас расплачется от счастья. – Я целую вечность суши не ел! Боже, вы мои спасительницы. В общежитии самому приходится готовить. Повар из меня тот еще, вечно все подгорает. У Дани неплохо получается. Хотя чаще всего мы…
Парень запнулся, а мама бросила на него любопытный взгляд:
–
Вы – что?– Ну… – Арт стянул с плеч кожаную куртку и почесал затылок, – …питаемся не особо дорогой… быстрой такой… пищей.
– Пресвятая Мать Богородица! Ты что ли лапшой заварной обедаешь?
– И ужинает, – усмехнулась Алина и тут же словила на себе злой взгляд брата. – Что? Ясное дело, что вы там не карбонару готовите.
– Откуда знаешь? Может, Костя – повар от Бога.
– Костя уж, кто угодно, но точно не повар.
– Приезжайте к нам ужинать, – настоятельно порекомендовала женщина, посмотрела на сына и поправила кофту нежно-зеленого цвета, из-за которой ее глаза казались намного ярче. – Я совершенно не против, если вы с друзьями…
– Ма-а-ам, – Арт облокотился спиной о барную стойку, отделяющую рабочую стенку от дубового стола и десятка стульев, – не выдумывай. Еще туда-сюда мы не мотались.
– Забери свою машину, – предложил отец, стащив с миски горсть винограда.
– Порш привлекает много внимания.
– Ну, уж извини, что не купили тебе машину попроще.
– Да у них есть машина, – запрыгнув на столешницу, сказала Алина, – старая такая… Я, правда, не запомнила марку. Как она называлась, Арт?
– Она называлась: «Сейчас я тебя тресну».
– За что треснешь?
– За то, что болтаешь много.
– Потом папа тебя так треснет, что тебе мало не покажется.
– Папе сейчас не выгодно со мной ссориться, потому что, подчеркиваю, я все еще на него злюсь. Поняла? Поэтому поосторожней на поворотах, веснушчатая.
– Хорошо, что на Новый год я не буду выслушивать твои причитания, – пробубнила Алина и язвительно улыбнулась, – впервые я так рада грядущему просмотру.
– Ну-ну, останешься дома картины свои разукрашивать, пока мы с родителями будем нежиться в теплом море и попивать коктейли.
Внезапно по дому разнесся звонок в дверь. Алина ловко спрыгнула со столешницы, побежала в коридор и на ходу крикнула:
– Сейчас съем все твои суши!
– Только попробуй! – Отозвался брат, а девушка усмехнулась.
Она схватила по пути мамину сумочку, достала кошелек, рывком потянула на себя входную дверь и… застыла. Желудок скрутила судорога. Сердце сделало кульбит.
Алина округлила шоколадные глаза и почувствовала себя крайне растерянной. Она пригляделась, и все ее существо наполнилось неподвластной тревогой.
– Привет, – еле слышно отрезал Костя. Он стоял в тени. Капюшон прикрывал лицо, но Алина все равно заметила капли крови на носу и щеках. – Извини, что врываюсь.
– Да брось.
– Артур дома?
– Да, он… – Девушка посмотрела себе за спину, а затем вновь уставилась на гостя. – Ты в порядке?
– Потерял ключи от комнаты. – Ромал небрежно потер подбородок.
– Паршиво.
– И не говори. Позовешь Арта?
– Конечно. Разумеется. – Алина облизала губы, зажмурилась и почему-то ощутила в груди неясное волнение. – Ты проходи. А я сбегаю за ним.
– Я тут подожду.
– Кость.
– Погода хорошая, воздухом подышу.
– Костя, – повторила девушка, но на этот раз серьезнее. Они посмотрели друг другу в глаза, и замолчали. Ромал давно не чувствовал себя таким придурком. Наверное, об этом и Алина размышляла, потому что вид у нее был огорошенный. Костя лениво приподнялся на носках, лениво опустился, а Алина внезапно протянула ему руку.