Ноосферату
Шрифт:
Встав на ноги, Янка потеряла рабскую зависимость, вновь став нормальной женщиной, но уже было понятно, что оставлять ее в магазине, да еще и недалеко от офиса Кройца – очень дурная идея.
И оставлять Настене полученные знания, кстати, тоже…
… Город подо мной, такой обычный, такой ночной, такой… Пустой!
Я засучил рукава и потянулся к «Тени-в-себе», спрашивая, а не пора ли нам перейти на новый уровень?
Ночной мир враз поблек и превратился…
И превратился в черно-белое
Поддеть край картинки оказалось совсем не сложно, сложнее оказалось представить, где эти края должны сходится, чтобы оказаться там, где мне хочется.
Например, в своем поселке!
За полчаса я умудрился вынырнуть в чье-то спальне, на полицейском посту, том, что недалеко, а потом выскочил у хорошо знакомого валуна, откуда свалил быстрее поросячьего визга!
А вот потом я появился посреди пока еще пустого зала собственного строящегося дома…
«Тень», удостоверившись, что в ближайшее время я отсюда никуда не полезу, вновь растворилась во мне, оставляя тет-а-тет с темнотой, тишиной и запахом свежей отделки.
Второй этаж возведен, третий будет готов через пару дней, недельку на высыхание и можно заселяться!
Я спустился на первый этаж и полез шариться по шкафам – во-первых, жутко захотелось жрать, а во-вторых, блин, прохладно!
Не найдя ничего, выбрался на улицу и только тут додумался вновь уйти в «Тень», мечтая об утре и горячем кофе!
Вот она, снова черно-белая фотография, совмещение и…
… Бац!
– Ты. Где. Шлялся?! – Заря, стоящая у холодильника, была откровенно зла. – Мы с ума чуть не сошли!
Упс…
Я вновь взялся за «Тень», кажется, начиная догадываться, что все ее «шуточки» совсем не так просты!
Ведь я уже получал по морде с этой же фразой, только…
Это было, когда я сбежал от всех хлопот на автобусе!
Вновь «бросок через «Тень» и я на балконе.
«Жаль, Тень без сознания…» - Вздохнул я, понимая, что «с сознанием» все могло быть и намного проще, и намного, намного, намного сложнее.
– Но, Господин, тем не менее, Тень способна отвечать на вопросы, просто, вы еще не научились… - Феечка протянула мне плед. – Их задавать…
– И задавать, и слышать ответы. – Я повертел плед в руках и накинул его на легко одетую, Янку. – Долго здесь не стой, замерзнешь…
– Господин… - Янка тяжело вздохнула. – Вам все равно придется со мной спать. А вашим женщинам, придется привыкнуть, что они – далеко не «незаменимые». Старейшина «PSA» менял женщин раз в год, всяких, разных. Красивых, сексуальных, идеальных и неказистых – всех, на один год.
Я тяжело вздохнул.
Вот жеж!
Сначала Мехна со своим видением моей жизнедеятельности, теперь фея!
Может, мне и вправду…
Я представил тот ворох проблем, что будет меня ожидать каждый год и содрогнулся.
Нафиг-нафиг!
И с феечкой что-нибудь придумаю, не бывает такого, чтобы случай безвыходный, ну уж совсем, в край безвыходный!
Словно в ответ на мои размышления, Янка скинула плед на пол и, потянувшись, сняла с себя короткую футболку-ночнушку, демонстрируя отличную фигуру, и, как
мне кажется, даже подросшую на пару сантиметров.– Фея соответствует своему мужчине. Во всем. И в росте – тоже! – Яна, видя, что накидываться я на нее не собираюсь, прошла мимо меня и скрылась в гостевой спальне, плотно закрыв за собой дверь.
«Блин! И это меня всегда ругают за разбросанные носки?!» - Я наклонился, поднимая с пола плед и футболку. – «Блин, они что, все на одном заводе делаются?! Или это мне так везет?!»
Усмехнувшись, прошел в комнату, оставляя футболку-ночнушку на спинке кресла, а плед бросая на диван.
Н-да-а-а-а, И Ника, и Заря, и теперь вот, Янка…
Все любительницы бросить белье там, где их настигло желание!
Эротично.
Но блин…
Я вспомнил, как Заря с Никой, когда мы помирились, взялись за старое, раздеваясь в машине и…
Я помотал головой, отгоняя наглые видения и поплелся спать, надеясь, что моим красавицам чего в голову не втемяшилось, а то…
Все-таки, втемяшилось!
Дверь в спальню оказалась закрытой.
«Ну, и-и-и-и-и!» - Я мысленно махнул рукой и ушел в тень…
…- Вон! Вон! Вон! – Кричали голоса.
В меня тыкали пальцами, в меня бросались камнями, норовили столкнуть в канаву или, зачерпнув грязь, кинуть в лицо.
– Вон! Вон! Вон! – Скандировала толпа, выгоняя меня прочь из города и веселясь, что кому-то плохо.
Фыркнув, закутался в пыльный дорожный плащ и накинул на голову капюшон.
Что мне крики толпы, их проклятия или признания, сейчас важно не это.
Тень, тень моя, тянущаяся от ног моих от заката к рассвету, коснулась городских ворот и скривилась, размылась в игре факелов.
– Тури Мак Обер! Ты изгоняешься из святого города Хольм! – Стражник, покосился на толпу и пожал плечами. – В общем… Иди-ка ты уже!
– Мои следы продержаться три дня. – Я наклонился к стражнику, единственному, кто остался в этой толпе человеком. – Захочешь жить – пойдешь по ним.
Я вышел за ворота и пошагал по толстому деревянному мосту, перекинутому через уже давно сухой ров.
Горожане замерли в проходе, радостно завывая – ведь снова добро победило зло!
Я поежился, вспоминая городское «добро», где подворотни засраны, где под забором насилуют молодку, а по другую сторону выворачивают карманы посыльному, что решил срезать дорогу.
«Добрый городок», право слово!
– Тури! Тури! Тури Обер! – Женский голос, высокий и чистый, донесся откуда-то слева-сбоку, из сухого рва. – Тури!
Пришлось идти и смотреть, кто же там поминает моя имя в суе.