Ноосферату
Шрифт:
Но последний наш прорыв я делал на таком уровне, что Олег дважды отключался от перегрузок, а наша вертушечка так жалобно скрипела, уворачиваясь от прибывших с нами разбираться истребителей, что можно было даже обследование не делать – силовой набор гарантированной спиндикрючился и летать на Мишке больше нельзя.
– Его бы на памятник! – Олег, со скрипом коленным, выпрямился и, поправив повязку на плече – простите, в боях без ранений не бывает, это вам не голливуд! – пошел осматривать машину.
– Ляяя, во
Пришлось вставать и идти, смотреть, чего там «счастливого» обнаружил Олег.
А обнаружился там, ни много, ни мало, а трех метровый питон, торчащий чуть пониже двигателя, в самом странном из мест, что я когда-либо видел!
Были бы у нас парни из поддержки – поубивало бы всех, но у нас в этом рейде «парней» не было, зато были дополнительные баки, дополнительный боекомплект и дополнительная еда с медикаментами.
– Давай подальше держаться, а то, как назло, рванет в самый неподходящий момент… - Поежился я, уже насмотревшись, что израильский «Питон» делает с авиацией противника.
– Не ссы, командир, он тухлый! – Олег уже успел залезть внутрь вертушки и теперь рылся там, выискивая приключений на свою жопу. – Гляди!
Мой бессменный стрелок и техник от всех Святых вынырнул их животика крокодила с помятой и поцарапанной железякой в одной руке и клочком бумаги – в другой.
«Чем можем – всегда поможем» и четыре запятых.
– Ага, вот и нам достался «Запятайник»! – Олег с благоговением сложил записку вдвое и сунул в карман брюк, который успел напялить неведомо когда. – Найти бы, да проставиться, до свинячьего визга. Классный мужик, поклон тебе низкий от всех, кто живой остался!
Олег погрустнел.
Ну, да…
Рейд-то у нас, конечно, успешный, но вот без потерь не получилось.
– А правильно ты тех тварей сжёг! – Олег вспомнил и сжал кулаки. – Суки, вечно требуют к себе отношения как к людям, а сами – бляди конченные! Ты, если что, можешь сказать, что утечка топлива была, вот и получилось, что получилось.
Ну, да, Олежа…Кто же меня спрашивать-то будет, а? Комэск наш? Так он сам от Румынии и до Молдовы с такой полосой прошел, что еще лет десять будут с содроганием вспоминать.
– А двигатели – в щепу рахслестаны! – Олег снова занялся «Мишкой», теперь разбираясь с двигателями. – Это как же мы до сюда-то дотянули, а, командир?! Тут же места живого нет! Мистика какая-то, кому сказать – не поверят!
Олег сокрушался сверху, а я тихонько улыбался снизу, чувствуя, как подкатывает глобальная усталость…
…- Борт 1764! – Вопль диспетчера вернул меня из дел давно минувших, к делам висящим на носу. – Машенька, у тебя все впорядке?
– Борт 1764,
говорит курсант. Инструктор Васильева потеряла сознание, ищу посадочную площадку для оказания первой м…– Отставить, курсант! Дуй на «Мозжечок», там врач откачает Машеньку. – Диспетчер отчего-то коротко хохотнул. – И лучше бы тебе было, чтобы он ее успел к кровати привязать!
Глянув на сидящую и свесившую голову на грудь Машеньку, хотел было устроить с диспетчером спор, но тот еще раз четко и ясно повторил свой приказ, добавив, что на «Мозжечке» будут встречать.
Ругнувшись, включил недоавтопилот и за пару минут успел устроить отрубившуюся девушку в кресле поудобнее, а то, мало ли…
А ведь я хотел быстрее обернуться!
Ага, а то как же!
Пока на «Мозжечке» нас заправили и обслужили прошло почти ДВА часа, за которые и Машеньку успели привести в чувство, и туриста опохмелить.
Жаль, упоротый турист так перестарался в опохмелении, что укладывать его пришлось, а не усаживать!
В общем, весь обратный путь мы провели в зловещем молчании Машеньки и громовом храпе сорока летнего туриста из Соуэто по фамилии Фриллиц.
В гробу я такие перелеты видал!
Одна скорости боится, другой храпит, пердит и чихает одновременно!
Ну, хоть теперь понятно, откуда взялся в договоре об обучении пункт об ограничении скорости!
Посадив вертолет и сдав его технику, помог вытащить тушку юаровца наружу, в тенек, где ему спать легче будет и поплелся в учебный класс, сдавать теорию.
– Стой! – Голос откуда-то сверху остановил меня и заставил вертеть головой по сторонам, в поисках говорящего. – Поднимайся на вышку!
Пришлось подниматься на вышку.
Ага, на самый третий этаж!
И замереть, пытаясь понять, что же именно «не так» на этой вышке.
Через минуту понял – все не так!
Оборудование диспетчерской вышки явно собиралось с бору по сосенке, но выглядело ухоженным и вполне себе работало.
Но, больше всего впечатлял сам диспетчер!
Ведь по голосу я представлял его себе двухметровым верзилой, способным без особых затей оторвать вертолету хвост и поковыряться в зубах хвостовым винтом, но на деле…
На деле диспетчер обучающего центра оказался прикованным к инвалидному креслу тощим пацанчиком, лет эдак до тридцати, шустро разъезжающим по диспетчерской в своей моторозованной коляске.
– Максим Федорович Кореев… - Парень остановился рядом со мной и протянул руку для пожатия. – Я тоже Макс. Топорников!
Я пожал руку и уставился на дальнюю стену, украшенную двухметровым баннером, на котором десяток Ми-24 отрабатывали по вражеским позициям из всего, что было под крылышками.
– 9-я гвардейская, орденоносная и расформированная сразу после «Пятиминутной войны» - Пояснил Макс, видя мой интерес. – Это они над Варшавой.
– Э-э-э-э-м?! – Я сделал вид, что не верю сказанному. – А не далековато?!
– Для обычных двадцать четвертых – да. – Макс полюбовался на баннер и тяжело вздохнул. – Но вот эти – не обычные! Перед рейдом у них были установлены новые двигатели, жилой отсек заменен на отсек с дополнительными баками и боекомплектом. Сейчас уже и не скажет, что там еще поменяли, но вот по Варшаве и еще двум десяткам населенных пунктов и военных баз, гвардейцы прошлись так, что Европа предпочла капитулировать.