Ноосферату
Шрифт:
Не хотелось бы помешать хищнику в его охоте, тем более, что сейчас холодно и каждый устраивается как может.
Закинув палки за спину, освободил руки и…
Да!
Я понимаю пользу лыжных палок, но вот с ними у меня не получается раствориться в дороге, стать таким же ослепительно-белым, блестящим или похрустывающим.
Стать призраком в белом мареве, пугающим, стремительным и живущим на полную катушку!
Уж
Тут уж, скорее, мамочкины сибиряки передали своему внуку-правнуку это чувство баланса, это упоительное восприятие скольжения по белой пустыне, заметаемой начинающейся пургой, тяжелой, низовой, сбивающей с ног и толкающей с дороги в овраг, в отвал, пропасть, за которой белый плен становится вечным сном!
Выдохнув, глянул на часы – два часа пути долой, остался еще часик, а значит, можно и подзаправиться!
Сьехав в неглубокий овражек, достал из рюкзака термос и плитку шоколада, загодя разломанную на кусочки, а то знаем, плавали – на морозе шоколад становится таким твердым, что фиг ты его укусишь, даже если ты вампир!
Глоток кофе, кусочек шоколада…
Идиллия!
Где-то над головой летит снежная крупа, а у меня тут – идиллия!
Фыркнув, закрыл термос и выбрался наверх.
Хорошо что палки оставил воткнутыми, а то бы совсем потерялся в этой круговерти!
Попрыгав, повернулся спиной к ветру и заскользил-поплыл, подталкиваемый ветром в сторону дома.
В животе тепло от кофе, сытно от шоколада – чего еще надо человеку, чего ему не живется в мире и гармонии даже с этой чертовой вьюгой, напевающей свою убаюкивающую колыбельную?!
Ветер засыпал спину снегом, подталкивал, превращая один легкий шажок в пять метров дороги, приближая меня к финишу.
Минут через пятнадцать понял, что не столько качусь по снегу, сколько лечу над ним, превращаясь в размытого, черно-красного призрака.
Представил себя со стороны и рассмеялся – получилось очень впечатляюще!
Белая круговерть и парящая черно-красная фигура, которая вот-вот развернется и воспарит к небесам, с которых и огласит второе пришествие!
Работая палками, впал в состояние между сном и явью, уже не особо соображая, что делаю.
Вперед ногой, толчок палками, вперед ногой, толчок палками…
Еще сильнее и еще сильнее оттолкнуться, оттолкнуться так, чтобы земля осталась где-то там, внизу, а я смог развернуть крылья и огласить приход второй зари человечества!
Я оттолкнулся и…
Полетел!
Полетел в снежной вспышке, в снежном выстреле, в снежном языке, поддерживающем меня и увлекающем…
Вниз!
… Грохот, вопли, припаркованные автомобили, засыпаемые снегом, летящим с небес!
И я, пробивший снежную стену трассы и сбросивший всю эту многотонную хрень на людей, мирно ожидающих, когда же их покормят.
Хотя, судя по запахам со всех сторон, у людей теперь реально другие проблемы – надеюсь, туалетной бумаги хватит всем!
– Оxуеть… - Выдохнул мужичек рядом со мной, резко выделяясь среди иностранцев, объясняющихся сейчас жестами и щелканьем языков. – Мужик… Ну, ты дал! Это же просто пиздец! Там же метров двести лететь! Во!
Мужик поднял два больших пальца вверх, давая понять, как у него нет слов.
– Знаете, шеф… - Заря смотрела на меня, как на сумасшедшего. – Если вы хотели привлечь мое внимание, то у вас не получилось… Могли бы просто пригласить на ужин…
– А вот мое Вы привлекли… - Женщина «интерполовка» смотрела на меня та-а-а-а-а-аким изучающим взглядом, что я, честно говоря, засмущался. – Это ведь спуск Линкейди? Правда, у Линкейди все закончилось инвалидностью, а вот у вас… Но Линкейди уверял, что собственными глазами видел прыжок лыжника почти с двухсотметровой отвесной стены… А здесь не больше ста!
– Простите… - Двое смуглых полицейских отодвинули плечами женщину и максимально вежливо попросили следовать за ними.
Радуясь возможности избавиться от назойливого внимания, разумеется, последовал…
До желтенькой машины «скорой», в которой меня сноровисто ощупали, посветили фонариком в глаза, смерили давление да и отпустили с миром, восхищаясь моим физическим состоянием.
Узнав, что повреждений нет, претензий не имеется, а сам я нахожусь в здравом уме, полиция сделала «под козырек» и исчезла в белой поземке начинающейся горной метели.
Почистив лыжи от снега, поплелся сдавать их, хотя, по сути, надо было оставить – уж больно удачно по ноге пришлись лыжи, но…
Не тащить же их через всю Европу, домой?
Да и когда мне еще удастся теперь покататься на лыжах, с моей-то нынешней работой?!
В общем, весь в радужных мечтах я приковылял к пункту выдачи и…
Лыжи пришлось оставить себе.
Еще и штраф заплатить!
Учитывая, что за окошком сидела визгливая, брызгающая слюнями через слово, страшная, как последствия ядерного взрыва старуха-испанка, я был рад, что отделался штрафом и получил свою личную обувь целой, а не запчастями!
Переобувшись, взвалил лыжи на плечо и, как в школьном детстве, потопал домой, к себе в номер.
– Вас подвезти? – Остановившаяся «скорая» из окна которой высунулась улыбающаяся голова медбрата, стала для меня удивительным подарком с небес, настолько мне не хотелось тащиться с лыжами эти чертовы полкилометра до отеля.
Забравшись в теплый салон, аккуратно уложил лыжи на пол, чтобы не мешались, а сам уселся на откидное сидение, напротив полусонной медички, дремавшей на сложенных, на носилки, руках.