Нора под миром
Шрифт:
— Давай, Наташа, помоги ставить всё на стол. Сегодня воскресенье, будем пи-ровать.
Мать Косицына была одета не в платье, а в бязевый костюм с бриджами. Она повернулась и направилась на кухню. Девушка снова отняла ладонь от глаза. За занавеской скрылась женщина в простом ситцевом домашнем платье.
— А где Лёнька? — сунулась к ней Платонова.
— О ком это? Ты одна пришла.
Наташа закрыла глаз рукой и повторила свой вопрос.
— Не знаю, где. — ответила ей Зоя. — Наверно, с дядей Саней что-то мастерят.
Из сеней явился, вытираясь полотенцем,
— Где Пелагея? — сказал он Пелагее. — Хватит бегать во дворе.
— Ты что всё за глаз хватаешься? Болит разве? — спросила женщина гостью.
— Да, болит немного. — соврала Наташа и снова зажала левый глаз.
— Дай-ка посмотрю, может, это коньюнктивит. — сказала Зоя.
— Дядя Саня, а где Лёнька?
— А разве он не встал ещё? — удивился тот.
— Не Саня меня зовут, а Петр. — ответил незнакомый дядька.
— Пойду-ка, позову Лёлё. — осторожно избежала пирогов Наташа.
Косицын спал в своём летнике и ни сном ни духом о беде не знал. И разбу-дить его удалось только с одним закрытым глазом. Если посмотреть обоими гла-зами, то человек, лежащий на кровати, просто исчезал. Постепенно в результате опытов выявились следующие факты. Наташа как бы всё время колебалась меж двух миров. Стоило ей открыть левый глаз, как она исчезала из реального мира и переносилась в иллюзорный. Тогда она видела Блошки сороковых годов и живу-щих в них теней, как живых людей.
С закрытым глазом она попадала в живой мир. Но с Катериной дело выгля-дело совсем иначе. Та видела лишь маленькую Пелагею и была уверена, что баба Яга, как и обещала, привезла им в гости девочку. Ни Михаила, ни его жены Кате-рина не видала, Лёньку видела прекрасно. Маленькая гостья в доме Семёновых был единственным глюком Катерины. А что думала сама девочка, им пока вы-яснить не удалось. У Наташи создалось впечатление, что маленькая Пелагея ду-мает, что она находится у себя дома, а Катька у них гостит. Всё это было совсем невесело и очень пугающе.
— Попробуй-ка зайти в дом, где мы с тобой лазили в окно. — решил поэкспе-риментировать Лёнька.
С домиком всё оказалось совсем не так просто. Он оказался закрыт и заперт на замок. Ничего им выяснить не удалось. Как именно Наташа дошла до такого состояния, чтобы плавать сразу между двумя пространствами — абсолютно непо-нятно. Но ясно было: в Блошках происходит нечто очень нехорошее. Каждый день они тайком предпринимали попытки вырваться за пределы заколдованного круга, но всякий раз возвращались обратно. Лёнька был очень слабым волшебником, чтобы противостоять такой магии. И оба не сомневались ни минуты, что к этому приложила руку какая-то баба Яга. Что за дьявольщину она задумала?
Чтобы удерживаться в реальном мире, Наташе приходилось всё время дер-жать закрытым левый глаз. Так они и прошлись по деревне. Иллюзорный мир не пропадал, стоило посмотреть на него двумя глазами, он был разительно похож на настоящий. Дома немного изменялись, лес то отдалялся, то приближался. Если в этом был повинен Лембистор, то он добился своего: изолировал Лёна от Селемб-рис и постепенно доводил план до конца.
Оставив Катьку играть с глюком, ребята направились
посмотреть, что делают киношники. По дороге они решили заглянуть к Лешему.Старик поначалу не желал открывать дверь. Только, когда гости уже напра-вились прочь из палисада, он высунул нос в щель и громким шёпотом спросил:
— Робяты, а хлебушка у вас нет?
Хлеба в их доме уже давно не было, поскольку выехать из Блошек в магазин было невозможно. Зоя пекла на сухих дрожжах и консервированном молоке ле-пёшки. Нужда ещё не доставала их, запас продуктов был порядочным. Но старики уже начали испытывать проблемы.
— Нет хлеба, дядя Леший. Никак не можем выехать из Блошек.
— Плохо дело, робяты. Все загинем. Болотная ведьма дотянулась до деревни нашей. Какой-то супостат взял да погасил лампадку.
— Что за лампадку?!
— Да там, насупротив Бермудского-то Треугольнику! Как в сороковом зажгли лампадку, так всё следили, только масла подливали. А теперича беда! Теперича от болотной ведьмы спасу нет!
— Что за болотная ведьма? — поспешил вернуться к двери Лёнька.
— Ничего я вам больше не скажу. — тут же заперся Леший. — У меня тут кар-тошка есть с прошлого году. Свинья всё равно жрать не будет. Овса тут у меня мешок и сухари. Переживу я как-нибудь. А вы, робята, уходите. Я всё равно ни-чего вам не скажу.
Они опять направились на выход.
— А ежели хотите, идите да спросите баушку Лукерью! — крикнул он из-за двери и окончательно забаррикадировался изнутри.
— Не знаю я ничего! — отозвалась баушка Лукерья, ожесточённо гремя чугуна-ми в печке. — Вишь, чего наделала, старая дура! Позарилась на деньги! Вам, го-родским, от лампадок-то прикуривать привышно! И правильно бы вас всех на выселки к болотной ведьме! Ой, грех-то ведь какой! Чего болтаю, окаянная! Идите-ка, робятки. Не доводите дело до греха! Кто знает, может, пронесёт беда-то стороной! Ан нет. Она изголодалась у себя в болоте, мертвякова-то невеста! Тьфу, тьфу, тьфу, нечисть! Ох, говорю вам, не шатайтесь по ночам! Этим-то что говори, что ни говори, дурные люди. А этот, главный, ровно в омут окунулся!
Она запнулась, глядя в окно.
— Уходите.
— Что?
— Уходите, говорю.
Недоумевая, оба вышли на крыльцо. К дому приближался пасечник Лех. Насторожённо глянул из-под спутанных волос на двух ребят, выходящих от баушки Лукерьи, он вошёл в дом.
— Что надо? — не глядя на гостя спросила Лукерья.
— Возьмёшь вот это. — Лех выложил на стол маленький мешочек из тёмной ткани. — Будешь подсыпать в еду киношникам. Сделаешь всё, как надо, тебя не тронут.
Он оглянулся по сторонам. Не видно ли кого.
— Давай. — шепнула Наташа.
Лён окутался голубым сиянием и превратился в собственную тень.
— Ты меня видишь? — раздался слабый голос словно из ваты.
— Вижу! Ты похож на привидение!
— Ты тоже!
Она открыла левый глаз. Вот теперь они видели друг друга прекрасно. Серый мир вокруг — это иллюзорный мир демона. Он, как и раньше, играет в прятки, при-нимает чужие личины. Необходимо выяснить, в чью шкуру нарядился он на этот раз. Пасечника или болотной ведьмы?