Нора в Друмир

— Аспирин, говорите? — я взял с ладони кусок упаковки. Ячейки с таблетками были герметичны, на самой упаковке можно было прочитать часть слова «Аспирин».

Незнакомец опять оказался прав. Голова болела до того сильно, что я был готов рискнуть. Терять мне было нечего: в кармане лежал универсальный проездной и совсем немного денег. Моя одежда вряд ли могла кого-то заинтересовать, а больше забрать у меня было нечего.

— Так всё равно аспирин чем-то запить надо будет, — я неуверенно вертел таблетки в пальцах.

— Аспирин лучше всего запивать простой водой. Вы какую предпочитаете?

— А у вас с собой разная?

— Какую предпочитаете? — бесстрастно повторил незнакомец.

— Ну, бон-акву.

Незнакомец немедленно вытащил из кармана пиджака маленькую пластиковую бутылку и протянул мне.

— Бон-аква.

Бутылка была запечатана. Никаких признаков вскрытия или повреждения крышки я не обнаружил. Махнул рукой, выдавил таблетки на ладонь, закинул в рот и сделал большой глоток воды.

— Присядьте, вам нужно немного отдохнуть. Скоро станет легче, — губы незнакомца тронула улыбка.

Я присел рядом, откинулся на спинку, прикрыл глаза. Так прошло несколько минут, и боль стала тише: аспирин начинал действовать. За всё это время мой нежданный помощник не издал ни звука, вроде как и не было никого рядом. Может, привиделось? Открыл глаза — нет, не привиделось. Странный человек по-прежнему сидел рядом, его руки лежали на набалдашнике трости, а подбородок на руках. Он задумчиво смотрел вдаль, как будто позабыв обо мне.

— Спасибо. А то уже думал, что помру.

Боль понемногу отступала, а я только сейчас понял, что даже не поблагодарил неравнодушного ко мне человека.

— Непременно помрёте, — ответил собеседник, не поворачивая головы в мою сторону.

— Это как? — встрепенулся я.

— Это само натурально, — собеседник убрал подбородок с трости, повернул ко мне голову и улыбнулся, обнажив зубы, покрытые с одной стороны платиновыми коронками, а с другой — золотыми. И, глядя на моё замешательство, добавил. — Все помирают. И вы, безусловно, помрёте, когда придёт время, — и снова улыбнулся.

Поняв смысл сказанного, я облегчённо выдохнул.

— Хууух… вы опять меня испугали.

— А вы так боитесь смерти? — спросил он с лукавым прищуром.

— Не то чтобы боюсь, но… никто же не знает, что там будет после смерти? Да и будет ли хоть что-то? А мне и здесь вроде неплохо. Ну, по крайней мере, когда голова не болит, — я вернул собеседнику улыбку.

— Да, я с вами согласен. Никто не знает, что там будет, и будет ли что-то. Я слышал много разных теорий, впрочем, все они стоят одна другой. Но есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Вот вы во что-нибудь верите?

Я замялся от неожиданного вопроса. Верующим себя никогда не считал, но и доказывать обратное тоже всегда считал глупым. Можно сколь угодно убедительно опровергать любые доказательства бытия божия, чудеса, эзотерические практики и прочее, но пока нет неоспоримых доказательств полного отсутствия вероятности обратного, этот спор лишён смысла и бесконечен.

— Да вроде ни во что особо и не верю, — развёл я руками. — Вообще нахожу веру крайне деструктивным фактором. Вот не поверите, сегодня заигрался и не заметил, как поверил, что я в руках самого настоящего умертвия, и что сейчас оно сделает со мной что-то ужасное. И вот результат — мучаюсь от головной боли.

— Отчего же не поверю? — собеседник немедленно повернулся ко мне, а его глаза заметно оживились. В моей голове даже шевельнулась крамольная мысль: «А не сектант ли какой?».

— Простите, а вы случаем не проповедником будете? Ни за какого бога не агитируете? — покосился я с недоверием.

— Нет, но я много с ними общался. Знаете, я люблю собирать разные истории. Жаль только, не удосужился поинтересоваться, что такое мёртвые души. Так что вы уж как-нибудь сами у них спросите.

— Так, выходит, вы историк? — позволил я себе ироничную усмешку.

— Да, можно сказать, историк. И буду очень вам признателен, если и вы расскажете мне свою историю, — заулыбался в тридцать два зуба собеседник.

— Ээээ… какую историю?

— Ту, которая началась с того, что вы поверили, и у вас разболелась голова.

— Ах, эту… Эта история совсем короткая. Собственно, она продолжается и заканчивается тем, как я встретил странного незнакомца, который выручил меня водой и аспирином.

— Нет-нет-нет! — собеседник схмурил брови, и протестующе замахал руками. — Я буду рад услышать вашу историю, когда она закончится. А в том, что уже конец, вы, молодой человек, сильно заблуждаетесь. И не вздумайте пытаться кого-нибудь в этом убедить, а то над вами ещё и потешаться будут.

— А вы так уверены, что у этой истории будет какое-то необычное продолжение? — разговор начал доставлять ощутимый дискомфорт.

— Безусловно будет! Безусловно!

— Послушайте, я вам искренне благодарен за помощь, но я очень не люблю всяческие истории. Нельзя ли сделать как-нибудь так, чтобы эта история нашим разговором и закончилась?

Странный незнакомец окинул меня оценивающим взглядом, что-то невнятно забубнив себе под нос, из чего я смог уловить только «…луна ушла… шесть — несчастье… вечер — семь…», и уверенно ответил: — Нет. Так сделать никак нельзя.

— И почему же? — появилось ощущение, что я где-то это уже слышал, но никак не мог вспомнить, где именно. Я не был суеверным, но в душу начал уверенно заползать страх.

— Потому что не только аптека ещё закрыта, но и метро всё ещё работает, — процедил собеседник с какой-то мрачной уверенностью.

Голова почти прошла, но желание разговаривать пропало начисто.

— Извините, мне пора идти, — я подскочил со скамейки. Господин с тростью кивнул в ответ и снова устремил взгляд куда-то вдаль.

Отойдя на несколько шагов, оглянулся. На скамейке никого не было, только ветер грустно крутил вокруг сухие листья. Дорожка тоже была пуста. Может, всё-таки привиделось?

Через несколько минут спешного шага я был у метро. Аптечный киоск действительно оказался закрыт.

— Чёрт побери!

Метро же, что логично, работало.

Ладно, на соседней станции, в пяти минутах, аптека. Головная боль была уже вполне терпимой, но раз уж выбрался, то возвращаться домой, не исправив ошибку по запасу медикаментов, было бы странно. Спустился, встав почти у начала туннеля и зайдя за ограничительную линию на краю платформы. Всмотрелся в уходящую вдаль темноту, где почудились два вспыхнувших кошачьих глаза.