Нормальным при дворе не место!

– Тогда, возможно… – он бросил взгляд,исполненный надежды, на стену, отделяющую мою спальню от отцовской.

– Там тебе тоже рады не будут, – решительно мотнула я головой.

– А у вас ещё гостиная есть, а в ней диванчик, – Сэм взглянул на меня глазами обиженной сиротки. Это было так забавно и умилительно, что злило.

Нет, ну серьезно, манипулятор из него знатный. Но то ли я злая от природы, то ли просто не выспалась. В любом случае, нечего мне тут демонстрировать актерские таланты. На них уже прекрасно насмотрелась, пока оден договаривался со всеми, с кем я потерпела фиаско.

Тем более, если он разляжется в гостиной,то как сможет незаметно уйти информатор отца?

– Мужайся, - не удержалась и потрепала его по плечу. — Надо собрать всю волю в кулак и выйти из моих покоев навстречу трудностям и опасностям.

Лицо у министра забавно вытянулось, словно он ника не ожидал, что на меня не подействует жалостливый вид.

– Тогда поступим так, раз ты, Эсми, настолько непробиваемая, – он быстро взял себя в руки и промаршировал чеканным шагом к диванчику, по задумке с которого девушка должна томным взглядом смотреть в окно и вздыхать.

И лег на него! И как уместился-то?

– Чего?! – у меня дернулся глаз.

Мою персону окатили холодной волной презрения:

– Поднимешь скандал?

— Нет, кинусь в тебя подушкой, – едо ответила я и действительно швырнула в наглеца перьевое оружие.

А сама забралась в кровать, накрылась одеялом и вырубилась. Ведь можно было продолжить пререкаться и остаться вообще без сна.

Меня разбудил грохот. Ловкость Родена в этот раз подвела,и он сверзился с диванчика все же на пол. В дверях в спальню стоял отец, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к косяку.

– Эсми, что за неуважение к гостям? Тебе краешек кровати было жалко выделить?

Пока министр удивленно хлопал ресницами, я попыталась зарыться головой под подушку, но сегодня мир ко мне не был ласков.

– Эсми! – у отца есть особая интонация: вроде и не кричит, но попа тут же сжимается в предчувствие неприятностей.

Я с широким зевком села на постели:

– Он сам там лег, - пожала плечами.
– И министр Роден вообще хотел тебя потеснить на кровати.

Отец сдавленно кашлянул, представляя, как во время игрищ в ногах будет лежать Сэм,и строго взглянул на меня:

– Эсмерaльда, я же не должен тебе напоминать…?

– Само собой, - кивнула в ответ. Запрет на личные отношения. Нарушение контракта – это не просто пощекотать нервы, а гораздо страшнее.

– Предлагаю выкинуть его в окно, – на полном серьезе сказал отец.

– Зачем такие сложности?
– озадачился с пола Роден. – Я сам уйду.

– Я даже скажу, куда, – многозначительно намекнул отец. Министр почему-то сверлил взглядом его шею. Наверное, собирался свернуть. Или ему понравилась цепочка, на которой отец, как уважающий себя дипломат, носил артефакт от магии. Причем от любой. И снималось подобное украшение только перед монархом или его сыном. – В столовую. Вас Ее Величество ожидает на завтрак.

– Да?
– министр неловко поднялся на ноги. Кошачья грация стоила сведенных мышц.
– Сейчас приведу в себя порядок…

– Вас двоих, – сурово заметил отец.
– Паж принес записку пять минут назад.

И у кого лучшая агентурная сеть во дворце?

– Мальчики налево, девушки – направо, – скомандовал отец, указывая на двери ванных комнат. – Королева ждать не будет.

– А почему такая несправедливость? – насупилась я. – Может, я хочу налево. Там мне плитка больше нравитcя.

Мужчины удивленно уставились на меня.

– Странное желание, - усмехнулся отец. – А мотив ещё более загадочный.

Завтрак с любой персоной из венценосной семьи – это скорее издевательство над нервами. Я грустно косила одним глазом в тарелку, где гордо возлежал комок каши. Королева Ниала пропагандировала здоровый образ жизни. Только я никак не возьму в толк, что здорового в желании растерзать кoго-нибудь с голодухи?

Сэм Роден с непроницаемым лицом незаметно двигал плечами. Рубашка отца оказалась ему несколько узка. Я, конечно, тут же поcпешила напомнить о пользе голодания, и теперь расплачивалась за свои способности предвидения.

Королева с ноткой умиления, отработанной годами, переводила взгляд с Родена на меня.

– Какие вы хорошие, - протянула она. – Такие милые.

Мужчина на секунду стрельнул глазами в темный угол, где притаилась «воспитанница»,и дернул кадыком. Я уже заметила, что он очень чутко улавливает настроение людей. Неужели настолько проницателен?

– Спасибо, Ваше Величество, - я склонила голову, принимая кoмплимент.

– Вы же поможете моему сыну выбрать невесту.
– И вопросом это не было. Приказ, однозначный и жесткий.

Вот если припомнить принцесс, то Его Высочество остается только пожалеть и пожелать крепких нервов.

– Конечно, Ваше Величество, – ровным тоном отозвался Роден.
– Приложим все усилия.

Вот зря он о себе напомнил. Любящий взгляд королевы Ниалы тут же сфокусировался на министре:

– Сэм, мальчик мой, - сладким и от того еще более пугающим тоном протянула она, – слышала о твоей прoблеме. Я попробую усмирить сплетни. Мне сейчас важнее, чтобы вы были заняты принцессами, а не попытками отбиться от толпы страждущих девиц. Но жениться тебе обязательно надо. Думаю, займемся этим вопросом после свадьбы принца. Ты не против?

У Родена выбора, кроме как согласиться, не было. Ну, или просить политического убежища в другом королевcтве. И не факт, что поможет.

Но меня беспокоило иное: у министра появился мотив прoвалить задание. А раньше, чем я выиграю свою свободу и поместье, этого допустить нельзя.

А каша ещё оказалась на воде и несладкой.

Хорошо, что Ее Величество не стала затягивать пытку под названием «здоровый завтрак», отправив нас трудиться для будущего семейного счастья Элонса Второго.

Сбежали мы дружно и очень резво. Я даже в дверях успела обогнать Родена, не забывая присесть в реверансе.

Пара шагов по коридору, и я неожиданно оказалась вжата в неприметную дверь.

– Мне уже начать возмущаться или подождать развития событий?
– с интересом взглянула я на озирающегося по сторонам Родена.

Тот интригующе помотал головой и подергал ручку двери. Я бы ему намекнула, что прижимать и открывать сразу неудобно, но лишь насмешливо фыркнула. Далее события стали развиваться ещё более загадочным образом. Меня подняли за талию и понесли. Правда, недалеко. До ближайшего алькова.